«Каратила - третий раунд»

камеры работает какой-то диковинный промышленный робот или киборг,

монотонно, раз за разом, повторяющий одну и туже комбинацию движений. Лишь

крупные капли пота, время от времени, срывавшиеся с его блестящего и

перевитого тугими жгутами мышц тела, давали понять постороннему

наблюдателю, что это все же не киборг, а живой человек.

На нижней шконке, аккуратно застеленной черным мохнатым одеялом, с

изображеным на нем выходящим из зарослей тигром, лениво перекидывались в

карты двое его сокамерников. Карты были не какими-нибудь кустарными

самоделками склеенными из листов резаной газетной бумаги и жеванного

хлебного мякиша, нет – это были самые настоящие игральные карты фабричного

изготовления.

Ближе к двери сидел Ганс – профессиональный вор-карманник, буквально

еще недавно промышлявший в аэропорту. Он по-глупому сгорел всего пару дней

назад. Заранее вычислив жертву в толпе отлетающих пассажиров, Ганс аккуратно

пристроился к толстой тетке, стоявшей в длиннющей очереди на регистрацию.

Окинув окружающее пространство цепким натренированным взглядом и не

почувствовав никакой опасности, он отточеной как бритва монетой разрезал

дамскую сумочку, висевшую у той на плече. Затем, еще раз бросив пару быстрых,

как молнии, взглядов по сторонам, и перекрыв корпусом обзор, он своими

длинными и ловкими пальцами аккуратно, на ощупь, успешно выудил из сумочки

дорогой черный кошелек из мягкой кожи… и был тут же взят с поличным двумя

дюжими оперативниками, незаметно пасшими его самого начала. Резкий выкрик

– Стоять на месте! Милиция!

Заставил душу Ганса опуститься в пятки. Оперативники уголовного розыска

в этот день проводили свою операцию без согласования с местными

миллиционерами, за соответствующую мзду закрывавшими глаза на шалости

Ганса и нескольких его собратьев по профессии, и поэтому, предупредить

карманников об опасности было некому.

Тетка, узрев как двое дюжих мужиков в белых рубашках с короткими

рукавами заломили руки за спину пристроившемуся к ней сзади «студентика»,

поначалу было попыталась вступиться за «бедного мальчика», но, увидев свой

кошелек, валявшийся на полу и нащупав порез в своей дорогой сумочке, она резко

поменяла свое мнение о происходящем, заорав на весь зал «Люди! Да что же это

такое делается то, а?!! Караул ограбили!».