– Сейчас, сейчас, Пал Палыч, устраивайтесь пока поудобнее.
– Найду чем занять себя, не беспокойтесь. Но и рассиживаться здесь не собираюсь.
Брусковицкий не предлагал гостю раздеться, потому что понимал, тот этого делать не станет, а попусту расточать любезности ему не хотелось. Настроение у реставратора в присутствии такого замечательного ценителя его работы всегда бывало приподнятое. Гость стоял посреди мастерской у большого стола размером с теннисный.
– Сейчас, сейчас. – Олег Иосифович засуетился,. кинулся к несгораемому сейфу, который внешне напоминал обыкновенный платяной шкаф.
Он открыл сначала деревянную дверцу, за ней стальную. Внутри большого, в человеческий рост, шкафа имелась емкость с водой для того, чтобы спрятанные внутри картины находились во влажной среде, не пересыхали. Бережно, одно за другим, Брусковицкий извлек четыре небольших полотна и разложил их на столе.
– Вот, сличайте. Пал Палыч, любуйтесь.
– Свет, пожалуйста, зажгите.
– А, да-да. – Брусковицкий щелкнул двумя клавишами, яркий свет залил стол.
Картины мгновенно ожили, засверкали. В левой руке Пал Палыча, словно он проделывал незатейливый фокус, появился идеально белый носовой платок, сложенный вчетверо. Павел Павлович промокнул пересохшие, подрагивающие губы, чуть-чуть сдвинул фетровую шляпу на затылок и склонился над холстами.
Минут пять или семь он безмолвно созерцал разложенные на столе картины.
Наконец Брусковицкий не выдержал:
– Ну, что молчите?
– Честно признаться, Олег Иосифович, я рад нашему сотрудничеству. Мы с вами поняли друг друга.
Пожалуйста, переверните картину, я хочу взглянуть на нее с обратной стороны.
– Пожалуйста, пожалуйста, – уже без суеты и заискивания Олег Иосифович положил картины лицевой стороной на застланный чистой бумагой стол.
– Можно лупу?
– Пожалуйста. – Увеличительное стекло на костяной ручке легло на край стола.
Павел Павлович небрежно взял лупу и принялся рассматривать оборотную сторону одной из картин.
Затем перешел к следующей и опять к первой.
– Ну, что? – снова не выдержал Брусковицкий.
– То, что надо. И вид у них такой, словно хранились пятьдесят лет в грязном темном подвале, абсолютно не приспособленном для таких шедевров.
– О да, да, я старался, днями и ночами корпел.
Комментарии к книге «Большая игра Слепого», Андрей Воронин
Всего 0 комментариев