«Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова»

Есть имена в русской истории несправедливо забытые. Например, имя Надежды Петровны Ламановой – одного из первых русских модельеров, конструкторов одежды, ставшей настоящей мировой знаменитостью. Вернее, становившейся. Если бы ее судьбу не перековеркала революция, возможно, имя Ламановой стояло бы на одном уровне с такими именами, как Поль Пуарэ, Ив Сен-Лоран и Шанель. Работая над образом моей Ламановой, я старался найти как можно больше информации о ее жизни и, главное, работе Ламановой настоящей. Однако информация эта была скудна – хотя в модном бизнесе есть даже премия имени Ламановой, правда, подавляющее большинство людей о ней ничего не знают. И все же я буду очень рад, если, прочитав эту книгу, вы захотите узнать больше о Надежде Петровне Ламановой – ее судьбе и творчестве. А пока мне остается только предупредить: все персонажи этой книги являются выдуманными и никакого отношения к реально жившим людям не имеют. А теперь отправимся в мир московской высокой моды самого начала ХХ века вместе с Владимиром Алексеевичем Гиляровским и Надеждой Петровной Ламановой.

– Нет уж, Константин Сергеевич, вот Гиляровский пусть меня проводит. Извозчик ни к чему – пойду пешком. Тут не так и далеко – хоть свежим воздухом подышу.

Воздух был не то чтобы свежий, а прямо-таки холодный.

Станиславский весело прищурился и положил руку мне на локоть.

– А? – спросил он. – Все еще богатырь наш Гиляй, не правда ли, Надежда Петровна?

– Хоть куда, – улыбаясь, кивнула Ламанова. – С ним мне совсем не будет страшно.

– Темнеет теперь рано, – сказал я, поплотней натягивая папаху. – Впрочем, тут центр города, безопасно. Доведу, не беспокойтесь. Только раз уж вы меня даже в театр не пускаете, Константин Сергеевич, позвольте спросить – что же вы без Владимира Ивановича репетируете?

– Уехал Владимир Иванович в дальние дали. – Станиславский пожал плечами.

– Отчего?

– Устал. Бросил меня одного. А пьеса-то… Ой-ей-ей! А сам Чехов – увы и ах!

– Что с ним?

– Собирается в Ниццу. Будет переписывать часть сцен.

– Плох мой Чехонте? – спросил я с тревогой – Антон Павлович в последнее время сильно сдал.