Андрей Кивинов Чип и Дейл
***
– Просыпаемся. Петербург через сорок минут. Скоро санитарная зона, закрою туалеты. Чай, кофе… Просыпаемся, Петербург через сорок минут…
Казенно декламируя въевшуюся в нутро фразу, плохо выспавшийся проводник прокатился по вагону и исчез в своей каморке. Народ зашевелился, зевая, поднимался с полок и шел занимать очередь в туалет.
Чип разлепил глаза, поднес к ним циферблат стареньких часов и повернулся к стене. Поезд прибывал без опозданий, по расписанию.
«Лучше поспать лишних полчаса, а рожу мыть незачем, не на прием к губернатору еду и не на свидание, – решил он, натягивая на голову одеяло, – шесть утра по местному. Самый сон».
Но поспать, разумеется, не дали. Попутчики загалдели, принялись укладывать пожитки, заверещали бестолковые дети, запело радио. Но слезать с полки Чип не стал. Ему паковать нечего. В ногах лежал тощий рюкзак с шерстяным свитером, двумя банками консервов, пластиковой бутылкой воды, бритвенным станком и складным ножом, купленным на вокзале в Самаре. Поэтому он валялся, пока состав, вздрогнув и зашипев, не замер у платформы. Из вагона Чип выходил последним, предварительно осмотрев каждую плацкарту. Не забыл ли кто вещички впопыхах? Не повезло, кроме пустых бутылок, ничего не забыли.
Оказавшись на платформе, он двинулся не навстречу огромной вывеске «Санкт-Петербург», а в противоположную от вокзала сторону. Говорят, поезда дальнего следования приветствуют вокзальные менты. Выявляют террористов. Чип не террорист, но лишний раз сталкиваться с людьми в сером сейчас совершенно ни к чему. А то, что его может выудить из толпы зоркий ментовский глаз, он не сомневался. Видуха еще та, страшно в зеркало смотреть. Еще бы. Зона – не Сочинское побережье. Тормознут, станут расспрашивать, откуда, зачем, к кому? Документы? А из документов одна справка об освобождении, как у Шарапова из кино про «Черную кошку». (Пришлось проводнику стольник заслать, чтоб без паспорта в поезд посадил). Нет уж, не надо нам никаких расспросов.
Дойдя до края платформы, он огляделся, прочитал предупреждение о штрафе за хождения по путям, спрыгнул на эти самые пути и побежал к строениям депо, подскакивая на рельсах, словно кенгуру.
В Питере уже давно рассвело. Небо радовало безоблачностью, а воздух теплым градусом. «Хорошо, что сейчас лето», – подумал Чип, – зимой на морозе долго не погуляешь. И ночлег искать надо. А летом под каждым кустом перекантоваться можно».
Добежав до депо, он нашел узкую брешь между желтыми корпусами, нырнул в нее и через минуту оказался на улочке, выходивший на Лиговский проспект. Города Чип не знал, в Питере он оказался впервые, но это небольшая проблема. Язык доведет.
В первом попавшемся открытом подъезде справил под лестницей малую нужду (санитарная зона), поднялся на площадку, ножом вспорол банку консервов и позавтракал, заедая бычков в томате хлебом, свистнутым у проводника. Запил водой, набранной в поезде. Не ресторан на Невском, конечно, но и не жидкая пшенка на воде, подаваемая на завтрак в зоне.
Достал из потрепанной куртки старенький бумажник, купленный в юности с первой получки, пересчитал оставшиеся деньги. Две сотни с хвостиком. Не густо. Один раз пообедать в бистро. Но ничего, больше ему и не надо… Лишь бы на инструмент хватило.
Бросив под подоконник пустую банку, Чип вернулся на улицу и огляделся, прикидывая, в какую сторону лучше ломануться. Пожалуй, к вокзалу, а там спросить, как добраться до нужного ему места. Он перебежал Лиговский, и бодро зашагал вдоль витрин всевозможных магазинов и магазинчиков. Многие хозяева уже поднимали жалюзи со стекол. Цветастые мобильники, бутылки с дорогим алкоголем, модные костюмы, фотокамеры, парфюм дразнили глаз и вызывали аппетит, если можно применить данное слово. Вывески туристических фирм зазывали в курортные страны. Тощий юноша сунул ему на ходу черно-белый проспект, рекламирующий меховой магазин. «Ничего, через день, максимум два, у меня все это будет, – улыбнулся Чип, – и мобильники, и турпутевки, и меха».
Не удержался, купил за два червонца бутылку теплого пива в ларьке и тут же выпил ее из горлышка, усилив наслаждение сигареткой без фильтра. На пересечении Невского и Лиговского спросил у прохожего, как «дошкандыбать» до нужной ему улицы. Прохожий, переведя вопрос, вспомнил, что улица находится на Васильевском острове, доехать удобней на метро, всего две остановки, а дальше спросить.
Чип последовал совету, оставив еще восемь рублей в кассе станции. Выйдя на «Василеостровской», вновь разведал маршрут и бодро зашагал в указанном направлении. На минутку задержался возле приветливой афиши кинотеатра. «ТЕХАССКАЯ РЕЗНЯ БЕНЗОПИЛОЙ». Для ветеранов труда и участников войны в 10-00 благотворительный сеанс». «Хорошая у него бензопила, – подумал Чип, разглядывая доброго молодца на афише, – за день недельную норму леса навалит. Правда, без валенок и ушанки он коня бросит».
Адрес он помнил наизусть, необходимости сверяться со шпаргалками не было. Не прошло получаса, как он стоял во дворе нужного ему дома. Изучив таблички с номерами квартир, с трудом нашел подъезд. С трудом, потому что квартиры в доме располагались не по порядку, а хаотичным образом. Например, вторая квартира соседствовала с восемнадцатой, а за шестой шла двадцать вторая. Наверное, в Питере так принято. Здание было старым, видимо, дореволюционной постройки, с протертыми почти до основания ступенями лестниц, плесневелыми стенами и похоронным смрадом из подвала. Но Чипа совершенно не интересовало аварийное состояние – пусть хоть деревянный барак без крыши. Он тут не жить собрался. И не отдыхать. Он собирался здесь работать.
Квартира находилась на третьем этаже. Лифта не наблюдалось. Чип, мягко и беззвучно ступая, поднялся по лестнице. Не поднимать шума было, скорее привычкой, нежели необходимостью. Поэтому он обул не ботинки, а древние, но еще прочные кроссовки.
Планировка дома удачная. Всего по две квартиры на площадке. Меньше свидетелей. Жаль, что вообще не одна. Прежде, чем зайти на площадку, Чип на пару секунд замер, прислушиваясь. Тишина, если не считать утреннюю ругань, доносившуюся из квартиры на первом этаже. Вперед.
Черт! Дверь с заветным номером выглядела внушительно. Металл, обитый крашеными рейками. Широкоугольный глазок размером с пятирублевую монету. Видимо захватывает не только площадку, но и часть лестницы. Два массивных замка, причем нижний, врезной – гаражного типа. Такую дверцу можно отжать «фомичом», только при условии, что у нее слабый деревянный косяк. Но здесь косяк представлял собой массивную металлическую рамку, вмурованную в стену. Мало того, дверь открывалась наружу, и легкая пластмассовая ручка оторвется мгновенно, если за нее рвануть посильнее. Похоже, дверь устанавливал грамотный человек, имевший представление о способах взлома. Обидно. Чип рассчитывал на облегченный вариант. Еще обидней, что во всем подъезде это была единственная металлическая дверь. Все остальные – деревяшки, обитые оргалитом или дерматином.
Он присел на корточки и заглянул в скважину. Темнота. Приложил ухо, но ничего не услышал. Значит, дверь двойная. Или тройная. Да еще наверняка с сигнализацией. И с сиреной. Обложили, гады…
Не задерживаясь понапрасну на площадке, Чип поднялся на последний, шестой этаж и осмотрел дверь чердака, перед которым благоухали многочисленные кучки дерьма, прикрытые предвыборными листовками, валялись мятые пластиковые стаканчики и чернела груда ветоши, в которой, по всей видимости, ночевал какой-нибудь бездомный господин. Метла дворника сюда не заглядывала, но чья-то бдительная рука повесила на дверь навесной замок, сковырнуть который, впрочем, не составляло никакого труда. Но чердак в качестве пути отхода лучше использовать только в крайнем случае.
Теперь предстояло выбрать место, откуда можно понаблюдать за квартирой, чтобы выяснить, сколько людей дохнет там, и установить распорядок их дня. С этим возникали сложности, в подъезде не имелось никаких укромных закутков, пригодных для данной цели. Лестница, стены, да газовые трубы. Долго отсвечивать на пролете между площадками опасно, наверняка найдется осторожный жилец, обеспокоенный присутствием незнакомого субъекта подозрительной наружности. А наружность у Чипа колоритная, как с плаката «Их разыскивает милиция». Ладно б еще, он в смокинге тут торчал с букетом роз, тогда понятно. Влюбленный богатей караулит даму сердца, а та уклоняется от любви. Пусть торчит, никому не мешает.
Остается наблюдать со двора, правда хозяйку квартиры Чип видел только на старой фотографии, а фото, зачастую не всегда соответствует оригиналу. Не исключено, она живет одна. Либо уже не живет, продав или разменяв жилплощадь. А узнать это можно исключительно методом наблюдения. Интересоваться у соседей так же чревато, как присесть голой задницей на заминированный электрический стул. Еще глупее спрашивать в жилконторе.
Он покинул подъезд, перед этим заглянув в почтовый ящик и ничего, кроме рекламных буклетов там не обнаружив. Быстро пересек двор и остановился возле детской площадки, на которой пара собачников выгуливали своих питомцев. Дом по форме представлял собой букву «Г». В центре двора когда-то бил фонтан, но сейчас от него остался только куцый сосок со шлангом, приспособленный для мытья машин.
Чип присел на скамейку-качели, закурил. Обзор отсюда неплохой. Видно и окна и парадную. Бросил взгляд на третий этаж. Шторы на окнах занавешены, стало быть, хозяева еще дрыхнут. Либо, никого нет дома, если у них рабочий день начинается в семь утра. Вряд ли они уехали за город на дачу, сегодня среда – рабочий день. И вообще, он не в курсе, есть ли у них дача… Наверняка какие-то окна выходят и на противоположную сторону дома, на улицу, но ему хватит и этих… К вечеру, если повезет, он будет знать почти все, что нужно.
Но вот что дальше? Чип никак не рассчитывал на такую дверь. Про фомку можно забыть, а работать отмычками он не умел. Не та квалификация. Он никогда и не стремился овладеть этим искусством. Зачем? В любом доме полно квартир, без проблем открывающиеся с помощью «фомы-фомича» и сильного плеча. Теперь жалел, что не овладел. Народ стал пугливый, баррикадируется стальными громадами, вырвать которые невозможно и танком.
И что в таком случае остается делать несчастному домушнику? На завод идти? Сейчас, побежал. Работа слово греческое, вот греки пускай и работают. Остается брать приблуду1 и действовать открыто. Сами виноваты, нечего вместо нормальных дверей крепостные ворота ставить.
Приблизительно такой план сейчас и прикидывал в голове несчастный домушник. Увы, другого не дано. Риск, естественно, увеличивался. Да и возможный срок, в случае прокола тоже. Грабеж, не кража. А тут даже и не грабеж, а разбой, отметил про себя Чип, немного разбирающийся в тонкостях уголовного права. Но риск стоил того.
Не исключено, придется задержаться в Питере. Такие дела быстро не делаются. Появятся и накладные расходы. В две сотни не уложишься даже при очень большой экономии. Причем, еда не самое главное, пару дней можно и потерпеть. На худой конец зайти в любой супермаркет и подкрепиться прямо в зале. Но вот с перочинным ножиком грабить не пойдешь. А хороший тесак бабок стоит, не говоря уже про что-то более серьезное, вроде ствола. Покупать игрушечный пистолет несерьезно. Только людей смешить. Они так же игрушечно испугаются.
Знакомых в Питере, чтобы занять нужную сумму, у Чипа не было, и рассчитывать он мог только на свои силы. Ничего, что-нибудь подвернется в голову.
Собачники свалили с площадки вместе со своими четвероногими любимцами, украсившими газон парой симпатичных кучек. Один из них, плотный мужик лет тридцати зашел в знакомый Чипу подъезд. Может, он из той квартиры? Собачка у него славная, бойцовая. Только этого не хватало.
Но шторы на окнах не распахнулись, никакого движения за окнами не произошло. Слава Богу.
Чип решил ждать, сколько потребуется. Вытащил из рюкзака бутылку с водой и поставил на скамейку. Здесь он не привлекал ничьего внимания. Ну, сидит мужичок, отдыхает, попивает водичку, кому какое дело?
Наблюдая за окнами, он постарался вспомнить, что еще знает о хозяйке квартиры. Мозг включил заднюю передачу, и память вернула его на несколько лет назад. В зону. Усиленного режима.
Прозвище Чип он получил именно там. В родной Самаре его знали, как Геру-Пузыря. Производная от фамилии Пузырев, а не от внешних данных. На колобка Гера совершенно не походил. В зоне он сошелся с соседом по бараку, Лехой Авдеевым из Питера, который своими крупными передними зубами напоминал грызуна и бразильского футболиста Рональдо, а по комплекции и чертам лица был схож с Герой, словно единоутробный брат. Клички Чип и Дейл прилепились к ним тут же. Правда, на помощь, в отличие от героев американского мультфильма они ни к кому не спешили.
Гера попал под статью второй раз. Первая судимость была несерьезной. Драка в одной из Самарских пивных. Усмотрели злостное хулиганство и для начала наградили условным сроком. Хотя, Гера, по собственному мнению, лишь оборонялся, отмахиваясь кухонным ножом от оборзевшей интеллигенции. Через полгода в двери его квартиры вновь постучались люди из небезызвестных органов. Копы, говоря по-американски. Теперь дело обстояло серьезней. Люди предлагали добровольно рассказать, сколько самарских квартир он обнес вместе с одним своим приятелем. Гера, конечно, удивился предложению, после пытался протестовать, но безуспешно. Беседуя, люди проводили у него несанкционированный обыск и выуживали из потаенных мест то, что еще не удалось сбыть или было оставлено на память об удачных боевых походах. А также намекали на продолжение беседы в более располагающих к откровенности условиях. То есть в ближайшем отделе внутренних дел. При этом массируя кисти рук, разумеется, своих. Об особенностях подобных бесед Гера был наслышан от своего опытного подельника, поэтому предпочел не рисковать, и благоразумно попросил лист бумаги и адвоката. Первое ему дали тут же, а адвоката пообещали, когда он все чистосердечно напишет, и его поместят в изолятор временного содержания. Прав, как в импортных фильмах, не зачитывали. Одни обязанности.
Гера конспективно изложил на бумаге свои криминальные мемуары, нехотя вспомнил про все шесть квартир, где побывал, а также кому и за сколько толкнул вещички. Каким образом на него вышли, он у ментов не спрашивал. Все равно не скажут. Скорей всего, прокололся где-то на сбыте. Или застучали, ведь по глупости особого секрета он из своего промысла не делал. Несмотря на предупреждения старшего товарища.
Старший товарищ, к слову сказать, и заманил Чипа в квартирный бизнес, если это можно так назвать. Показал, как правильно и бесшумно отжимать двери, как заметать следы, посыпая их перцем, как вести себя на допросе. И прочим секретам ремесла. Чипу ремесло полюбилось. Ведь затрат особо никаких, а доход приличный и, главное, практически мгновенный. Не то, что на его сраной фабрике. Месяц потеешь на конвейере, а потом полгода мизерную зарплату ждешь.
В итоге наставнику влепили по максимуму, а Гере пять лет с учетом чистосердечного признания и не слишком объемного послужного списка былых заслуг. С отбыванием наказания в колонии усиленного режима далеко за Уральским хребтом. На суд пришла только мать. Оставившего их отца Гера не помнил, а места для дамы сердца в его душе к двадцати четырем годам не нашлось. После оглашения приговора, он, конечно, расстроился, как всякий нормальный человек, но не очень. Все-таки, пять лет не двадцать пять. А если повезет, можно выйти условно-досрочно.
Как выяснилось позже, под словом «повезет» подразумевалось не просто везение, что приходит иногда в казино, в лотерее или еще где. Здесь везение надо было заслужить. И не только примерным поведением, ударным трудом на лесосеке и участием в художественной самодеятельности. Но и добровольным сотрудничеством с зоновской администрацией. По возможности, активном. Стук-постук… На это кум 2 и намекнул Чипу при первом знакомстве. Но Гера стоял на демократических рельсах и открыто заявил, что лучше лишний год в зоне, чем несмываемый позор на всю оставшуюся жизнь. «Хозяин-барин»3, – улыбнулся кум и пожелал Гере удачного перевоспитания и исправления.
Леха Авдеев, он же Дейл, сидел примерно за то же, что и Чип. Только двери он не ломал, а зарабатывал на доверии. Познакомится с лохом, напросится в гости и что-нибудь свиснет. Золотишко, наличность. Особенно хорошо клевали на его чары малолетние дурочки из зажиточных семей. Достаточно намекнуть на любовь, и он уже приглашался на уик-энд, пока дурочкины предки тусуются на даче или еще где. Визиток и контактных телефонов он дурочкам не оставлял, и в пятимиллионном Питере этот бизнес шел на ура. Попробуй, вычисли. Но однажды не повезло. Столкнулся с одной из подружек нос к носу в Гостинке. Причем та гуляла не одна, а с плечистым папой. Дейл, попытался улизнуть, но папа успел схватить его за воротник цепкими пальцами и чуть не придушил. Далее оказалось еще хуже. Папа служил крупной шишкой в министерстве юстиции, имел обширные связи, и Дейла сразу затрюмили в «Кресты», вместо того, чтобы оставить под подпиской о невыезде, как начинающего. Он, как и Чип, протестовал, божился, что ничего не брал, что это чудовищная ошибка, но… Пять лет усиленного режима за один единственный эпизод. Беспредел, однако.
Но и на этом беды не кончились. Мстительный папа не поленился связаться с зоной и попросил, чтобы обидчику устроили там не просто усиленный режим, а условия наибольшего благоприятствования. Как в пятизвездочном отеле. Услуга – «Все включено». И карцер, и койка у параши, и любовь ближних, некоторые из которых всегда готовы услужить администрации за лишний стакан водоньки или папироску с травкой. И если б не Чип, к тому времени уже оттрубивший год, остаться бы Дейлу без симпатичных передних зубов.
Нельзя сказать, что Гера саданул кулаком по нарам и гаркнул: «Ша! Зубастика не трогать!» Он сам не был в особом авторитете и валил лес наравне с остальными. Просто поддержал питерца на первых порах. Словом и пайкой. Без особых причин. Может, потому что они были ровесниками и сели по первому разу, может, потому что росли без отцов. Но уж всяко, не из-за любви к лагерному хозяину. Говорят, иногда и между совершенно разными людьми протягиваются незримые провода, передающие притягивающие сигналы. Так или иначе, чуть позже соседи по нарам скорешились и поклялись друг другу в пожизненной воровской дружбе. Переносить тяготы неволи легче, если есть на кого опереться.
Дейл, в отличие от Чипа уже обзавелся дамой сердца, оставшейся в Питере. Дама, с его слов, могла составить выгодную партию. Двадцать пять лет, живет в отдельной двухкомнатной квартире, доставшейся от бабки, работает в модном салоне визажистом. А дама с квартирой и хорошей зарплатой, все равно, что билет «Спортлото» на руках с нужной комбинацией. Хотя поначалу Дейл не строил никаких видов на совместное проживание. Дама должна была стать его очередной жертвой. Но в последний момент он отказался от задуманного. Возможно, влюбился, ведь Даша, так звали новую знакомую, совсем не дурна собой, хорошо воспитана и не курила, в отличие от всех его предыдущих знакомых барышень. Она ответила взаимностью, Дейл умел произвести впечатление. Он представлялся вольным предпринимателем, имеющим интересы в самых различных сферах. А так как слова подтверждались деньгами, дама не особо интересовалась подробностями бизнеса.
Начался роман. Цветы, духи, курорты, ночные клубы. Леха перебрался от матери к любимой, на Васильевский остров. Сказка. Время от времени он ездил в коммерческие командировки, чтобы пополнить казну и не висеть альфонсом на шее любимой. Расписываться в ЗАГСе и связывать себя по рукам он не торопился. Сказка досадно оборвалась в Гостином дворе на папаше той соплявки, у которой он и стащил-то не так уж и много. Что можно стащить у семьи работника министерства юстиции? Тысяч пять баксов из письменного стола, да пару колечек с бриллиантами из Южной Африки, где папа отдыхал, наверное, по министерской путевке. А вони, словно дочку изнасиловали и убили. Лучше надо свое чадо воспитывать, да долларами не разбрасываться, где не попадя.
Из тюрьмы удалось позвонить любимой, благо наступила эра сотовой связи. Объяснил, что сел по недоразумению, его обязательно оправдают, и попросил ждать. Даша исправно носила передачки и даже добилась свидания. Любовь – не картошка. На суде Дейл стоял стойким оловянным солдатиком, с гордо поднятой головой, но убедить судью, что деньги и кольца взял кто-то другой, не сумел. Тем более, что одно кольцо милиция сняла с пальчика милой Даши. Подарок любимого к Рождеству.
На суде Даша всплакнула, пообещала ждать и писать. В зоне Дейл поставил ее фото на тумбочку рядом с койкой.
Даша писала Дейлу первые пол-года. Мол, скучаю, жду, люблю и вспоминаю, сидя у холодного камина. А потом, как это обычно и случается, писать перестала. Леха потребовал объяснений и через некоторое время их получил. «Извини, Лешенька, но встретила я простого, хорошего парня с Кировского завода, предложившего мне руку и сердце. Пойми, годы идут, я хочу семью, ребенка, спокойствия, как и всякая российская женщина. А ты не скоро вернешься. Прости, если сможешь, и больше не пиши. Свадьба в сентябре. Целую, Даша».
Дейл особо не убивался, чувствовал, что к этому все идет, хотя затосковал. Чип, узнав о разрыве, поддержал соседа.
– Не томись, друг. Будут у нас в этой жизни и женщины, и удача и материальное благополучие. Главное, верить. А Дашка эта твоего выеденного яйца не стоит, ой, в смысле, мизинца.
– Спасибо, Гера. Только не из-за Дашки я переживаю. Хрен то с этой мокрощелкой.
– А из-за чего ж тогда?
И тут, забывший про осторожность Дейл поведал соседу страшную тайну. Не знает, оказывается Даша, что в ее норке на Васильевском острове припрятал сожитель все, что нажил ударным трудом. Надежно припрятал. Золото и валюту на общую сумму… Сумма была хороша и приятна на слух.
– А чего у нее заныкал, а не у матери?
– У матери менты шмон делали, я там прописан. А к Дашке не сунулись. Да если б и сунулись, не нашли. Мозгов не хватило бы камин разобрать.
– Какой камин?
– Старинный. Дом еще до революции построили, тогда в хатах камины ставили для обогрева. Кто-то потом их ломал за ненадобностью, а Дашка оставила. Я внутрь сунулся, а там вверху слева ниша. Коробочку с баксами и золотом туда упаковал, и кирпичиком прикрыл. Хрен найдешь, если не знаешь. Дашке я про коробочку не говорил, чтоб вопросов лишних не задавала. А как теперь обернется? Вдруг этот пролетарий с завода ремонт затеет? И камин снесет? Или вообще хату продадут. Обидно…
– Так ты ее предупреди.
— Как? В письме что ли? Чтоб цирики4 прочитали? А потом, черт его знает, как она отреагирует. Бабки заберет и ручкой помашет.
– Логично, – согласился Чип, – бабы нынче хитрые бестии. Одни доллары на уме.
На этом разговор закончился, но в памяти Геры осел. Слишком соблазнительна была названная цифра. Такую при всем желании не забудешь.
Дейл сунул Чипу письма, фотографию и попросил сжечь в котельной. У самого, мол, рука не поднимается. Чип просьбу друга выполнил, перед этим зазубрив Дашин адрес на Васильевском острове. Хотел оставить фото, но потом решил, что его могут найти цирики во время проверок и тоже сжег.
Администрация к тому времени уже не перевоспитывала Дейла запрещенными способами, видимо, узнав об измене его любимой. Цирики, все-таки, тоже люди…
Четыре последующих года мысли о камине согревали Чипа долгими холодными зауральскими вечерами. Он молился лишь о том, чтобы Даша или ее новый кавалер не сунулись сдуру в него или вообще не решили сломать. Чтобы не продали квартиру, чтобы не умерли, в конце концов! Чтобы все было хорошо! А что может случиться за четыре года? Да что угодно!
Дейл время от времени вспоминал про коробочку, но, в конце концов, смирился с потерей. Но Чип не смирился!
И вот, когда срок заточения наконец-то истек, Чип прижал своего блатного кореша Дейла к груди, чуть подпорченной легким туберкулезом, поклонился до земли администрации, за то, что смогла перевоспитать, получил справку об освобождении и отбыл в родную Самару.
Не успев прописаться и встать на учет в милицию, он уговорил школьного приятеля купить в долг билет до Питера на его паспорт, у матери взял три сотни на пропитание и рванул в город над вольной Невой, рассчитывая вернуться через пару дней с победой в кармане. А в победе он не сомневался. Не зря же томился четыре года. План был прост, как баланда. Взломать дверь, пока никого не будет дома, и забрать из тайника, что положено. Вряд ли Даша заподозрит в случившемся своего бывшего сожителя. И вряд ли вообще сообщит ему о краже. Для маскировки можно прихватить еще что-нибудь. Да и не только для маскировки. Что ж теперь, добру пропадать? А уж перед Дейлом, в случае чего он оправдается. «Извини, брат, о чем ты? Какие деньги, какой камин? Я уж и забыл про это».
Но в планы вкралась подлянка. Железная дверь. Возвращаться с пустыми руками в Самару Чип категорически не желал…
Он глотнул воды и, прищурив немного близорукие глаза, посмотрел на окна. Есть! Одна из штор дернулась и поползла в сторону. Скорей всего это в спальне. Чип опустил глаза на часы. Восемь тридцать. Поздновато встают. Или встает.
К сожаленью, что происходит в квартире, он не видел, свет отражался от стекол. Но, главное, процесс пошел. По его прикидкам, если Даша еще живет в квартире, она выйдет через час. Примерно столько надо бабам, чтобы накраситься-намазаться, проглотить бутерброд и собрать косметичку.
Хорошо бы все-таки выяснить, переехала она или нет. Вроде ничего сложного, а попробуй. Можно по справочному узнать, только есть ли сейчас справочные? Когда он ехал в метро, по вагону ползал какой-то доходяга и за сто рублей предлагал компьютерную базу жителей Питера, но что это такое, отставший от современной жизни Чип представлял плохо. Да и лишних ста рублей у него не имелось.
Остается ждать. Если через два часа Даша не выйдет в свет, придется все-таки навестить соседей и под благовидным предлогом узнать, кто живет в квартире с камином.
Задача при налете осложнялась втройне. Необходимо, чтобы кто-то находился дома, причем один, и чтобы открыл дверь незваному гостю. А люди сейчас осторожные, абы кого не впустят.
Чип не предполагал насилия. Максимум, пригрозить приблудой, залепить скотчем рот и тем же скотчем связать руки-ноги. Но ни в коем случае не пускать приблуду в дело. Пырнешь еще неудачно. У них в лагере во время потасовки один зек ткнул другому кухонным пером в задницу. Тот откинул копыта через две минуты. Оказалось, что задница для него жизненно-важный орган. Поэтому, не дай Бог. Тогда обязательно начнут копать и до него рано или поздно докопаются.
В размышлениях о возможных вариантах нападения на мирных граждан пролетел час. Из подъезда выходили женщины, но не было ни одной, похожей на фото. Конечно, за четыре года можно измениться до неузнаваемости, но Чип рассчитывал уловить знакомые черты. Пока не уловил. Он начал волноваться. Неужели, она переехала?… Тогда еще одно препятствие.
Но он переживал напрасно. Ровно без четверти десять из подъезда вышла пара. Мощный породистый дядька лет тридцати пяти с такими же мощными залысинами и она… Даша. Чип сразу узнал ее. Экс подруга сокамерника выглядела почти так же как на фото, разве что немного потолстела. На ней был легкий сарафан, в руках пестрая хозяйственная сумка. На мужике строгий светлый костюм и белая рубашка. «Если он работяга с завода, то я хозяин казино», – подумал Гера.
Он поднялся со скамейки, и, стараясь унять нервную дрожь, перешел на другой край площадки, чтобы получше разглядеть обоих.
Те, воркуя, пересекли двор, мужик нажал кнопочку на брелоке и ему, дважды пролаяв, откликнулась корейская иномарка, припаркованная недалеко от бывшего фонтана. Поцеловав Дашу и, что-то ей прошептав, мужик погрузился в салон и завел двигатель. Даша, помахав ему рукой, пошла в сторону арки, исписанной матерными иероглифами. Не похоже, чтобы на работу или деловую встречу. Без сумочки с косметикой женщины далеко от дома не отходят. Как автолюбитель не рискует отправиться в путешествие без запасного колеса.
Отлично! Теперь надо убедиться, что в квартире больше никого. Нет ничего проще. Чип надвинул на глаза бейсболку с максимально длинным козырьком, купленную в Самаре, и быстро вернулся в подъезд. Взлетел, словно голубь на третий этаж, нажал кнопку звонка, тут же поднялся этажом выше и прислушался. Тишина. Двери никто не открыл.
На обратном пути произошла обидная накладка. Нос к носу столкнулся с собачником, выходившим из своей квартиры напротив. Причем тот успел рассмотреть Герину физиономию и проводил незнакомого субъекта подозрительным взглядом. Чип чувствовал этот взгляд на своей спине, пока не покинул подъезд.
Возвращаться на детскую площадку он не стал. Даша наверняка вернется во двор через арку, поэтому можно понаблюдать за ней с улицы. Там очень кстати располагалась автобусная остановка со стеклянной будкой и скамьей. Чип поудобнее уселся на нее, бросил под ноги рюкзак и продолжил наблюдение.
Он оказался прав. Даша вернулась примерно через час, неся уже пухлую сумку и пару пакетов с изображением эмблемы какого-то магазина, скорей всего супермаркета, находившегося в паре кварталов отсюда. Чип не провожал ее, посчитав, что кроме своей квартиры, Даше идти некуда. Он добросовестно запомнил время возвращения и занялся прежним делом. Шпионством. Никто не обращал на него внимания, пассажиры не задерживались на остановке. Для поддержания боевого духа разорился на еще одну бутылку пива в ближайшем ларьке.
Несколько раз Даша мелькала в окне, выходившем на улицу. Наверное, это кухня. Больше ничего интересного внимательное око Чипа в течение дежурного дня не засекло. В шесть вечера рабочий с Кировского завода вернулся домой, забрал свою женщину и увез ее в неизвестном направлении.
В принципе, такой режим дня жильцов Чипа вполне устраивал. Если это, конечно, постоянный режим. Возможно, Даша сейчас в отпуске, возможно, вообще валяет дурака, сидя на иждивении доброго мужа, возможно, принимает клиентов на дому. Последнее было бы совсем не здорово. А чтобы выяснить это, надо запастись терпением. Хотя бы еще на сутки. Терпеть Чип умел.
Но сегодня он решил не тратить времени на слежку. Есть дела поважнее. Например, достать приблуду.
Чип покинул остановку, в ближайшем подъезде распечатал вторую банку консервов и подкрепился. До утра хватит. Утром можно вместе с Дашей навестить супермаркет, если она туда пойдет.
Тратить деньги на нож не хотелось. Они могут еще пригодиться. Чип спустился в хозяйственный магазинчик, приютившийся в отреставрированном подвале жилого дома. Кухонные ножи украшали застекленный прилавок вместе с прочей домашней утварью. Некоторые из них волне могли использоваться в диверсионных войсках, а не только для нарезки огурцов.
– Можно вот этот посмотреть? – Чип ткнул пальцем в самый большой тесак, предназначенный, наверное, для рубки мяса.
Продавец, девушка лет двадцати, разгадывавшая кроссворд, достала из-под стекла нож и протянула покупателю. Чип покрутил его на ладони, проверил широченное лезвие на гибкость, приложив к прилавку и надавив на мощную рукоятку.
– Нож хороший, немецкого производства, – пояснила девочка, – хорошая сталь, лазерная заточка. Все хвалят.
«Ах, какой прекрасный ножик!… Я тут пятерых уложил, а он даже не затупился! Даром, что почти штуку стоит».
Да, такой инструмент ему подойдет. Достаточно просто показать его бывшей Лехиной подруге, чтобы довести бедняжку до нужной кондиции. Что ж, надо брать.
Он мельком посмотрел в зал. Полусонная толстозадая кассирша в стеклянном «стакане» и бабка, рассматривающая стиральные порошки. Три метра до ступенек.
– Мне еще вон ту сковородку. Большую, – Чип положил на прилавок нож и указал на висящие под потолком разнокалиберные сковороды.
Едва девочка забралась на специально подставленную стремянку и потянулась за товаром, Гера схватил нож и сиганул к двери. «Спасибо за покупку». На ступенях из подвала сбил с ног какого-то очкарика и, оказавшись на улице, рванул к ближайшей подворотне. Какой-либо погони, даже формальной, за ним организовано не было. Не кассирше же за грабителем гоняться?
Пропетляв по лабиринтам дворов, он остановился за старыми деревянными гаражами, отдышался, убрал нож в рюкзак и закурил. «Репетиция большого концерта прошла успешно».
Заночевал Гера на чердаке такого же старого дома, как и Дашин, сорвав перед этим условный замок. Выбирать в качестве приюта подвал Чип не желал принципиально. Там темно, сыро, воняет, крысы, и вообще никакого комфорта. То ли дело чердачок. Полюбовавшись из чердачных окон-бойниц на блестевший купол Исаакия, он сложил на полу несколько старых досок, валявшихся без дела, и накрыл их сверху разорванной картонной упаковкой из-под телевизора, не выброшенной рачительными жильцами на помойку, а оставленную на чердаке. Гостиница-люкс, пять звезд. Хорошо б еще кофе в номер и свежую прессу. Жаль, койка жестковата и комары достают. Натянул свитер, бросил под голову рюкзак, и, выкурив последнюю сигаретку, блаженно заснул, отдыхая от напряженного трудового дня.
Во сне он увидел Дашу. Она стояла на пороге квартиры и улыбалась. На ней была короткая обтягивающая футболка. Ноги в черных ажурных колготках напоминали питонов, выползающих из-под мини-юбки. «Вам кого»? Чип вытащил из-за спины тесак и приставил к ее горлу. Даша попятилась назад, продолжая таинственно улыбаться. «Где камин, дура»? «В гостиной». Держа ее на лезвии, Чип прошел в большую комнату и замер на пороге. Возле жарко пылающего камина сидел ее лысеющий хахаль и подкидывал туда березовые поленья. Пахло дымом. «Сволочи! Что ж вы делаете?!! Убью»!
Чип метнулся к камину, но тот резко раскололся пополам, открывая огромную черную дыру. Гера повернулся к Даше. Ее ноги-питоны вдруг вытянулись, и противно шипя, потянулись к его горлу. Он пытался отмахнуться от них ножом, сделал шаг назад и с криком полетел в темноту.
Гера вздрогнул и проснулся, увидел перед собой почерневшие от времени стропила, серую дощатую кровлю, перекрестился и по инерции обматерил Дашу и ее кореша. После немного успокоился, вспомнив, что это всего лишь сон. Но дымом пахло. И было не по чердачному жарко и светло. Чип быстро повернул голову. В двух метрах от него полыхала груда мусора, причем пламя уже перекинулось на деревянные конструкции. Видимо, он плохо затушил окурок.
Гера вскочил на ноги, схватил рюкзак, попытался сбить им пламя. Но только раззадорил уже вцепившийся в жертву огонь. Оставалось одно, валить, пока не замели. Что он быстренько и сделал. Выбежав на улицу, взглянул на часы. Пять утра. Поднял глаза наверх. Из-под кровли выползал дымок, словно пар из-под крышки начинающего закипать чайника. Через четверть часа закипит полностью.
Гера хоть и не слыл человеком с высокими моральными принципами, но все же посчитал, что оставлять граждан без крыши над головой непорядочно и грешно. Он поискал глазами прохожих, заметил дворничиху в рыжей спецовке, подбежал и, показав на кровлю, предложил вызвать пожарных.
– Бомжи поганые, не успеваю замки менять, – раздраженно отметила та, набирая на мобильном телефоне номер, – хоть бы они там живьем сгорели. Спасибо, молодой человек.
Гера не стал дожидаться приезда пожарных, побыстрее свалив от посторонних глаз. Спать ему больше не хотелось. До семи часов он просидел на берегу какой-то мутной речки, вытянув ноги на травке, после поскоблил щеки бритвой и отправился на завтрак в уже открывшийся супермаркет.
Как он и предвидел, организм удалось заправить безо всяких проблем. Сегодня подавали кусочек костромского сыра, йогурт с черносливом, свежий огурец, сдобную булочку и пакетик апельсинового сока. Хотя, скорее, не подавали. Стол был все-таки шведским. Сонный охранник в крутой форме, расшитой знаками отличия, словно эсэсовский мундир, на завтракающего мужчину реагировал вяло. Чтобы не наглеть совсем, Чип купил возле касс сигареты «Прима» за четыре рубля, показал контролеру содержимое рюкзака и, получив добро на выход, покинул супермаркет. Очень, к слову, полезное изобретение человечества. Никогда с голоду не умрешь.
В восемь он снова сидел на старом наблюдательном пункте и конспектировал распорядок дня уже становившейся ему родной семьи. Конспектировать оставалось, максимум, день, а завтра решать вопрос по существу. Потому что потом суббота, выходной, а в выходной планы у людей самые непредсказуемые. Пока конспектировал, снова нарвался на Дашиного соседа-собачника, выгуливавшего свою страшную зверюгу. Отвертеться и спрятать лик под козырек бейсболки не удалось, сосед явно узнал его и окинул недобрым взглядом.
Вчерашний распорядок дня объектов слежки этим утром не изменился. В полдевятого распахнулись шторы на знакомых окнах, через час вышел дядечка, правда, уже без Даши. Видимо, накануне она пополнила закрома холодильника, и сегодня ползти в магазин нужды не было.
А, может, тогда рискнуть, пока она куда-нибудь не свалила? Чего откладывать?
Сердце Чипа заплясало чечетку. Неужели, он дождался? Неужели, сегодня он получит награду за четыре томительных года? Остается только подняться на третий этаж, позвонить, а когда дверь откроется…
А если не откроется? Если хозяйка задаст коварный вопрос: «Кто»? Если посмотрит в глазок? Если запомнит его физиономию? Светить лицо ни в коем случае нельзя. Рано или поздно информация дойдет до Дейла, он сравнит описание и сделает выводы. Не то чтобы Чип боялся самого Дейла, но тот, обидевшись, может дать ментам наколочку.
Чип думал об этой проблеме и раньше, но откладывал неудобную тему на потом, решив придумать что-нибудь по ходу дела. И вот, когда дело набрало ход, он оказался совершенно неподготовленным.
Казалось бы, чего проще? «Газета, телеграмма, повестка…» Только дураков нынче нет. Раз дверь металлическая, значит, есть, что за ней хранить, и стало быть, просто так двери никто не откроет. Особенно мрачной, скуластой личности с черным чулком на голове.
Что же делать? Для начала добыть чулок. Еще вчера мог бы купить, вместо того, чтобы нежиться в чердачной постели.
Галантерейка находилась на ближайшем перекрестке. Чип выбрал самые дешевые чулки за тридцать рублей. К сожалению, один чулок продавать категорически не желали. Пришлось брать пару. Не объяснять же, зачем ему нужен этот чисто женский товар. Тут же, в соседнем отделе купил за десятку моток широкого скотча и за двадцатку пару тряпичных перчаток. Наверно, наблюдательный человек сделал бы определенные выводы, но дуры-продавщицы дедукцией не обладали, она в их деле ни к чему.
На обратном пути Чип продолжал искать пароль, позволяющий открыть заветную дверь. «Сбор подписей, милиция, не здесь ли живет Вася?…» Не то, все не то. Ни один из паролей не гарантировал успеха. Он напряг все свои интеллектуальные резервы, но, когда остановился у Дашиного подъезда, в голову ничего достойного не пришло.
В подъезде он выкинул один чулок в подвал, второй примерил. Видимость ухудшилась, но все что надо, он рассмотрит. Стянув маску, поднялся на третий этаж, кусочком скотча залепил глазок соседней квартиры, как всегда делал пять лет назад. Достал из рюкзака нож и воткнул его за ремень. Рюкзак закинул за спину на обе лямки. Опять натянул на голову чулок, на руки перчатки.
Нельзя сказать, что проделывал все это Чип с ледяным хладнокровием, свойственным популярному герою «Семнадцати мгновений весны». На кражу-то идти страшно, а уж здесь… Но взялся за нож – полезай в корзину. Он собрался с духом и поднес палец к древней кнопке звонка, повешенной, наверное, перед первой мировой. Пальцем левой руки прикрыл глазок. Расчет только на Дашину утреннюю рассеянность и уверенность в том, что утром не грабят.
Три, два, один…
На четвертом этаже щелкнул замок, заскрипела дверь.
– Мама, я сегодня в четыре приду. У нас дополнительные.
– Хорошо… Пообедать не забудь.
Чип вздрогнул, отскочил от двери, словно от амбразуры дота, плюющейся пулеметными очередями. Ему показалось, что его окунули в ледяную прорубь. Сорвал чулок, лихорадочно сунул его в карман. Стараясь не греметь костями, спустился вниз.
Во дворе отдышался и вытер пот. Из подъезда, следом за ним вышла девчонка лет десяти с пестрым рюкзаком за спиной. Чип закурил и, чтобы не маячить перед окнами, свалил в садик.
Нет, так дело не пойдет… После таких душевных испытаний и деньги не в радость. Все на психиатра и потратишь. «Спокойно, спокойно… Думай, думай. Ты крутой мужик с зоны, а там за дверью пустоголовая дура. Неужели спасуешь? Неужели не сделаешь ее»?
«Блин, я ж забыл сорвать скотч с глазка! Это нервы, нервы…»
Пришлось возвращаться. Слава Богу, скотч оказался на месте.
«Надо просто выпить для храбрости». Точно. Как он сразу не понял очевидной вещи?
Еще сорок рублей ушло на «малек». Прямо за дверьми гастронома Чип повертел головой, прикидывая, где удобнее принять «храбрительного». Справа от выхода сверкал чистыми стеклами цветочный ларек.
Цветы! Вот что надо! Цветы! Ну, конечно! Как же он сразу не догадался!
Залпом осушив бутылку и, выбросив ее в кусты, Чип решительно подошел к цветочнице, опрыскивающей из пульверизатора выставленные перед ларьком пестрые букеты. Чип выбрал самый большой.
– Сколько стоит?
– Восемьсот. Здесь, берберы, гиацинты… Только привезли, свежие, будут стоять очень долго.
Чип не любил торговаться. Восемьсот, так восемьсот. Полез за кошельком.
– Мне вот, тот – крайний. Упакуйте.
Дальше все произошло по проверенной схеме. Пока дамочка упаковывала один букет, Гера шустро конфисковал другой. Вместе с корзиной.
Погони снова не случилось. Богато живут, однако…
Теперь он был вооружен лучше самого страшного разбойника. У него появился ключ. Никакая женщина не устоит перед таким букетом!
Через десять минут он снова входил в родной подъезд. С гордо поднятой челюстью и корзиной в руке. Опять заклеил глазок, напялил душный чулок, натянул перчатки. Чувствовал он себя намного уверенней, чем час назад. Водка прекрасно справилась с поставленной задачей. Легкий мандраж, конечно присутствовал. Как у любовника, пришедшего на первое свидание. Даст, не даст?
Коротко нажал на кнопку. Звонок отозвался щебетом певчей птички. Поднес к глазку букет, спрятав лицо за гиацинтами. Вытащил из-за ремня нож…
– Кто там?
– Мне Дашу… Ей просили передать.
Пауза.
– Ой!… Минутку.
Звуки, дарующие наслаждение. Лучше самой великой симфонии. Клац-клац-клац…Сим-сим открылся.
Ни футболки, ни ажурных колготок на Даше не было. Будничный темно-фиолетовый махровый халат и розовые тапочки. Моська без косметики. Не такая уж и симпатичная, к слову…
– Тихо, крыса… Дернешься, убью!
Сия вступительная речь, произнесенная проникновенным шепотком заранее не готовилась и читалась без бумажки. Букет при этом полетел на коридорный линолеум, а нож уперся в плоскую Дашину грудь. Надо ли говорить, что ее бедное лицо выражало гораздо более сильные эмоции, нежели расстройство из-за опоздания на международный самолет. Девять и девять по десятибалльной шкале.
– Кто дома?
– Ни…ни… кого…
Чип ногой захлопнул дверь и повернул колесико замка.
– Пошла в комнату.
– Да… Да… Не надо убивать… Я все сделаю…
– Еще бы. Шевели сандалями… Руки за спину!
В комнате поставил Дашу лицом к стене, вытащил из кармана скотч, крепко замотал ей руки.
– Где бабки и золото? – задал он отвлекающий вопрос.
– У меня ничего нет… Правда.
Лезвие ножа больно кольнуло под лопатку.
– Немного в секретере… В той комнате.
Он отрезал полоску скотча и заклеил Даше глаза. Второй полоской рот. Теперь можно снять чулок и оглядеться получше.
Одно из его предположений подтвердилось – Даша работала на дому. Комната, где они находились, служила рабочим кабинетом и одновременно спальней. Специальное кресло, какие обычно стоят в парикмахерских, огромное зеркало со столиком, коробки с тюбиками и баночками, стойкий аромат косметики… Повезло, что не принесло клиентку… Надо поторапливаться. Вдруг, принесет…
Для вида поковырявшись в ящиках бюро, и сунув в рюкзак подвернувшуюся шкатулку с бижутерией, он толкнул Дашу на кровать.
– Лежать и не рыпаться. Иначе устрою резню бензопилой.
Даша закивала головой и кое-как повернулась на спину.
«Поваляться бы с ней, – подумал изголодавшийся по женщинам Чип, но сдержал себя, – нет, сначала дело».
Камин, давно утративший свое назначение, представлял собой широкую рифленую трубу, тянувшуюся вдоль стены. У основания трубы небольшая прямоугольная топка, прикрытая чугунной заслонкой.
Все, вот оно – счастье! Четыре года он терпел общество этого безголового лоха Дейла, четыре года ворочался по ночам в ожидании заветного часа. Вытерпел, дождался… Остается открыть заслонку и забрать коробочку…
А вдруг ее там нет? Вдруг, ее уже нашли?…
Иногда игроки в рулетку, поставившие на кон серьезную сумму, отворачиваются от стола или зажмуриваются, пока шарик прыгает по колесу. И открывают глаза не сразу. Соберутся с духом, подготовятся морально, и только потом – ап! Так, якобы, легче переносить проигрыш. Примерно такие чувства испытывал сейчас Чип. Он не решился сразу распахнуть заслонку, несмотря на цейтнот.
Прошелся по комнате. Но не просто прошелся, а заглядывая по закоулкам мебели. Коробочка коробочкой, но зачем отказываться от лишних материальных благ? В секретере, как было обещано, действительно лежала небольшая сумма в рублях. Еще большая, и уже в долларах хранилась под постельным бельем в шкафу. «Идиоты… Что пять лет назад, что сейчас считают белье самым надежным сейфом».
В рюкзак из секретера переместился фотоаппарат, видеокамера, мужские позолоченные часы и прочие игрушки, скрашивающие человеческий быт. Из одежды Чипу приглянулась черная рубашка с отливом, цветастый джемпер с орнаментом и несколько пар носок. Само собой не остались без внимания ювелирные украшения, которые есть в любой семье. Золото, к слову, они с напарником находили у всех обворованных ими граждан, вне зависимости от их материального положения. В холодильнике пусто, но колечки под бельем обязательно припрятаны. Необъяснимая магия желтого металла. Лучше сдохнуть с голода, чем ходить без золота.
Однако хватит… Прелюдия закончена. Пора перейти к акту и получить полное и глубокое удовлетворение. Духовный оргазм.
Чип опустил рюкзак на пол, присел на корточки перед камином, вытер испарину со лба и прикоснулся к заслонке, словно к священной отмычке, отпирающей любые замки. Трепетно и осторожно. Попробовал приподнять длинный плоский ригель с ручкой на конце. Он не поддавался. Хороший признак. Значит, в камин не слишком часто заглядывают. Он дернул его посильнее, но результат остался прежним. Чип наклонился поближе. Черная краска, покрывавшая заслонку и ригель, не имела сколов. Как покрасили камин, так больше и не открывали. Отлично! Зато теперь я открою.
Гера огляделся, увидел пару облупившихся гантелей килограмм по пять, взял одну и аккуратно подбил планку. Ригель пошел вверх и с громким лязгом выскочил из запорной планки.
Сердце заухало, словно удары топора по сосне, эхом отдаваясь в черепушке. Чип потянул заслонку на себя. Топка оказалась небольшой, сантиметров сорок в поперечине. А нам больше и не надо…
Пора открывать глаза. Шарик в лунке. «Извини, зубастик. Дружба дружбой, а баксы баксами».
Он сунул правую руку в топку, ощупал кладку. «Вверху, слева… Ниша прикрыта кирпичом…»
Ну! Раз, два, три…
– Вот так и сиди, дружок!
Чип выдернул руку из камина, словно там полыхало пламя. Резко обернулся. В дверях стоял сосед собачник. И не один… А с пистолетом. Кажется, Макарова. Они оба улыбались. И сосед и пистолет.
– Не надо резких движений. Быстро на пол, и руки за спину.
Чип медленно выполнил команду… «Как этот гад оказался в хате? Почему я не услышал? Я же точно помню, что закрыл дверь на замок! И откуда у него пистолет?»
Мелькнули остроносые ботинки перед глазами, запястья обожгли наручники, от которых Чип еще не успел отвыкнуть.
– С возвращением, дружок…
***
Через три месяца Гере Пузыреву дали еще семь лет того же усиленного режима.
Покушение на вооруженный разбой. На суде в качестве свидетеля выступал сосед, который, как выяснилось, был и не соседом вовсе. А приятелем соседа. Мол, последний умотал в Турцию отдохнуть и попросил его пару раз в сутки выгуливать собачку, что он добросовестно и делал. Однажды обратил внимание на подозрительного парня, крутившегося у квартиры напротив. И проявил бдительность, как и полагается сотруднику уголовного розыска, которым, оказывается, являлся. Решил понаблюдать в глазок. И когда на площадке возник субъект с чулком на голове, все понял. Вызвал подкрепление и бросился на помощь, дабы предотвратить тяжкое преступление. Хорошо, что дверь оказалась открыта…
На мелкие нестыковки в рассказе, типа, почему он не сразу предотвратил преступление, а только минут через пять, судья внимания не обратил. Хозяина собаки и вообще не вызывали. Конечно, Чип, в отличие от судьи, не поверил в подобную залепуху. Одна только фраза мента «С возвращением, сынок» объяснила ему все. Его ждали. Отсюда и незапертая, якобы дверь (которую мент открыл вторым ключом), и случайный отпуск Дашиного соседа, и отсутствие у нее клиентов.
Но на суде Гера свои предположения не озвучивал. Про сокровища Дейла, разумеется, тоже смолчал. Мол, все произошло случайно. Приехал в Питер на экскурсию, захотелось после отсидки духовно очиститься, посетить Эрмитаж, Петропавловскую крепость, побродить вдоль Невы… Но в поезде украли деньги и обратный билет. Пришлось пойти на разбой. Простите, больше не буду.
Прощаем. Сидите с миром.
Но кто же мог его сдать? Кто? Ни один человек в мире не знал, зачем он едет в Питер. Ни один! Ни мать, ни приятель, у которого он занял денег на билет. Кто? И самое, обидное, он так и не узнал, лежала ли в камине коробочка или не лежала? Душе гораздо спокойней, если бы лежала.
Чипа оправили в родную зону, из которой он вышел на свободу три месяца назад. Интересно, связала ли Даша налет на квартиру со своим бывшим сожителем и сообщила ли об этом ему? В любом случае, встречи с Дейлом он ожидал с легким волнением, подготавливая защитную версию. Тот мог предъявить по понятиям. Черт с ним с Дейлом, но его личный авторитет мог быть сильно подорван. Крысятничать у своих не поощрялось, за это и сосна на лесосеке на башку рухнуть может запросто и в петуха паханы разжалуют.
Но все обошлось. По той причине, что Дейла в зоне не оказалось. Месяц назад его освободили условно-досрочно за примерное поведение. На семь месяцев раньше срока.
Об этом Гере поведал начальник оперчасти.
– Вот видишь, в отличие от тебя, человек исправился, осознал пагубность преступного пути и вышел на свободу досрочно. Мотай на ус.
По правде говоря, Чип удивился. Дейл не состоял на хорошем счету у администрации, иногда открыто конфликтовал, и за какие-такие заслуги его выпустили раньше срока, было не совсем ясно.
Новый сосед по нарам, зоновский аксакал, досиживающий десятилетку за финансовые махинации в особо крупных размерах, подкинул версию.
– Я думаю, приятель твой не простой фраерок… Перед кумом он для понта быковал. Для отвода глаз. А сам постукивал. Без этого хрен досрочно выйдешь… У нас слушок ходит, будто он кого-то у себя в Питере сдал. За это и выпустили… Что с тобой?… Мотор прихватил?… Эй, братва, Чипу херово! Сбегайте в санчасть!…
«Сволочь… Крыса зубастая!… Так-то ты с лучшим другом!… Семь своих поганых месяцев на семь чужих лет сменял! И как ты, лох, понял, что я пойду на дело?!…Но ничего! Я вернусь! Я вытерплю… Я устрою тебе техасскую резню бензопилой! Бесплатный сеанс!!! Я припомню тебе и коробочку с баксами, которой никогда не было, я припомню тебе каждый день на лесоповале и каждую ночь на нарах!
Я вернусь, обязательно вернусь!!!
ТОЛЬКО ДОЖДИСЬ, ДОРОГОЙ МОЙ ДЕЙЛ!!!»
1
Приблуда (блатн.) – большой нож.
(обратно)2
Кум (блатн.) – начальник оперативной части в местах лишения свободы.
(обратно)3
Хозяин (блатн.) – начальник зоны.
(обратно)4
Цирики (блатн.) – охранники.
(обратно)
Комментарии к книге «Чип и Дейл», Андрей Владимирович Кивинов
Всего 0 комментариев