«Ватикан»

— Я вижу, вы чем-то встревожены. Что вас волнует? — спросил его высокопреосвященство.

— Меня волнует то же, что и всех нас, — ответил архиепископ, почтя за лучшее скрыть подлинные мотивы своего удрученного вида. — Ватикан и будущее истинного учения Христова, которое мы представляем.

Несмотря на эти благородные слова, позволю себе усомниться в их искренности, поскольку мне кое-что известно о волнении, одолевающем сынов Адамовых, когда допущенные в карточной игре оплошности заставляют их за какие-то два часа проиграть кругленькую сумму.

— Кстати о недугах, — вмешался брат Гаспар, желая утихомирить готовые разгореться страсти. — Каково состояние Его Святейшества? Есть основания опасаться худшего?

Пурпуроносец Кьярамонти, нахмурившись, посмотрел на брата Гаспара, и мгновение спустя точно так же взглянули на него архиепископ Ламбертини и монсиньор Бруно, высокопоставленные церковные иерархи, и по всему тому стало ясно, что невинный вопрос монаха доставил им немалое беспокойство, и по какой-то причине они предпочли сделать вид, что не расслышали его.

— А как же все-таки ваша книга, брат Гаспар? — снова принялся расспрашивать кардинал. — Хорошо расходится?

— Я рад великому интересу, который вы проявляете к моим скромным трудам, ваше высокопреосвященство, — ответил брат Гаспар и почел за лучшее присовокупить: — Критики единодушны в своих похвалах.

— Но она хорошо идет?

— Самые прославленные богословы хвалят меня, что уже немало, так как по натуре некоторые из них — люди мелочные и вздорные. Но особых поводов гордиться нет. Ученость недолжным образом раздувает нашу славу. Только любовь ко Христу и Церкви Его укрепляет и дает утешение. Наша цель должна состоять исключительно в том, чтобы способствовать пробуждению Бога в душе каждого человека, ибо мы знаем, что ничто не доставляет Ему большей радости, чем созерцание чистой души.

— Иными словами, книга расходится плохо, — подытожил кардинал.

— Неважно, — вынужден был признать брат Гаспар. — Ваше высокопреосвященство читали ее? — Кьярамонти слегка кивнул. — И что? — осмелился спросить монах.

Последовала длительная пауза, слишком длительная, которую брат Гаспар расценил как неблагоприятную и уже сетовал, что задал свой вопрос. Однако кардинал Кьярамонти встал и, подойдя к книжному шкафу, взял с полки том и положил на стол.