«Наследники»

Алисия пристально рассматривала Седьмую авеню за стеклом, почти надеясь увидеть, как мимо прокатится та самая машина. Взглянула на тротуар через дорогу чуть ниже, в той части комплекса Сент-Винсент, которая меньше всего ей нравилась. На углу Двенадцатой торчит жилой дом «О'Тул». Монолитный безоконный фасад из белой плитки вообще неуместен здесь, в Виллидже. Как будто некий неуклюжий гигант нечаянно обронил модернистское безобразие на этом самом месте по дороге в какой-нибудь Миннеаполис.

Серой машины нет. Можно ли точно сказать при таком количестве серых автомобилей в Манхэттене?

Нервы совсем разболтались. Вот-вот паранойя начнется.

Хотя кто вправе ее упрекнуть после нынешнего утра?

Она повернула к своему кабинету. Реймонд перехватил ее в холле.

— Теперь можно поговорить?

— Извините за грубость.

— Что за глупости, милочка. Никто мне не грубил. Никто не посмел бы.

Алисия с трудом изобразила улыбку.

Медбрат Реймонд Денсон — не Рей, обязательно Реймонд — был одним из первых сотрудников Центра для детей, больных СПИДом. В Центре работали доктора медицины, именуемые «директорами», «заместителями директоров», но всей его деятельностью заправлял практикующий санитар. По мнению Алисии, без него Центр вряд ли выжил бы. Реймонд досконально знал и прослеживал за неукоснительным исполнением повседневных обязанностей, требований, предписаний, знал, так сказать, где зарыта любая собака. В свои, судя по всему, пятьдесят — упаси бог осведомиться о возрасте — умудряется молодо выглядеть: короткая стрижка, аккуратные усики, стройная атлетическая фигура.

— Что касается пейджера, — продолжала Алисия, — я его отключила. Доктор Коллингс сегодня меня заменяет, как вам хорошо известно.

Реймонд шел за ней к кабинету по узкому коридору. Стены Центра сложены быстро, отделаны торопливо, небрежно оштукатурены, окрашены тонким слоем уже облупившейся ярко-желтой краски. Впрочем, о декоре здесь думают меньше всего.

— Известно, — кивнул Реймонд, — только дело не медицинское. Даже не административное. Криминальное, в зад ему дышло.

Что сквозит в его тоне... во взгляде? Дикая злость. Впрочем, не на нее. А на что же?

Она похолодела от дурного предчувствия. Неужели в Центре начнется сейчас разбирательство ее личных проблем?