«Россия: способ существования. Где искать национальную идентичность и как с ней жить?»

- Один из мифов про вас – что Иванов никогда не заграницу ездил и не интересуется заграницей.

- Иванов очень занят, Иванову просто некогда. Вот когда у меня появится дело там, тогда я туда поеду. Пока дела нет. А просто тусоваться мне уже неинтересно. Надо было ехать тогда, когда была куча свободного времени. Я 12 лет пролежал на печи, а теперь хочется работать. Жаль, в Перми не дают.

- В истории русской литературы есть два писателя, которые никогда не были за границей: вы и Пушкин. Но Пушкина-то не пускали.

- Меня, между прочим, тоже не пускали: нищета не пускала. Не так уж и давно я стал состоятельным писателем. Теперь мне по карману съездить за границу, но в Европу пока не за чем. Я бывал в Узбекистане и Казахстане и снова ездил в Казахстан, в Уральск и Атырау, бывший Гурьев. Родина Бекмамбетова, кстати. Это мне нужно для книги о Пугачеве. Хотя я на 100% уверен, что эти вояжи никто не расценит как заграничную поездку.

- Расскажите про книгу о Пугачеве. Это еще одна параллель между вами и Пушкиным, кстати.

- Мне бы хотелось осветить вещи, которые Пушкин чисто технически не мог осветить, потому что они в то время не были вербализованы. Для Пушкина пугачёвщина была войной черни против знати. В советское время ее понимали как войну угнетенных против эксплуататоров. А в наше время можно понимать как борьбу за идентичность. Яицкие казаки не хотели жить как оренбургские, башкиры не хотели жить как русские, крестьяне не хотели жить как рабочие, рабочие не хотели жить как казаки – и так далее.

Борьба за идентичность принимала разные формы. В степи – казачий бунт, на заводах – гражданская война, в Башкирии – национально-освободительная война. В Башкирии двести лет каждое новое поколение выходило на войну против России. Но не против русских. Это были войны, которые могли порушить державу. Например, когда Петр I воевал с Карлом XII, главная-то угроза была не от Швеции, а на юге, где башкиры подняли татар, калмыков и всех прочих инородцев вплоть до горцев Кавказа, где Кондратий Булавин планировал уйти к туркам, если что, и наготове к вторжению стояли войска крымского хана и турецкого султана. Но Петру не интересно было воевать с азиатами, хотелось, как европейцу, с европейцами. И поэтому в школе мы изучаем Полтавскую битву, а не то, как русские войска гасили пожар в подбрюшье России.