— Внимание! Поезд номер шестьдесят два прибывает на третью платформу, — хрипло и невнятно пророкотал громкоговоритель. Потом в нем что-то щелкнуло, и он ненадолго замолк.
Я вышел на перрон.
Убегают от платформы вокзала рельсы. Они бегут попарно… попарно… Сколько чувств, мыслей, ассоциаций возникает в тот миг, когда смотришь на эти стальные пути, — они уходят, все уходят вдаль…
Я глянул на транспарант. Мне надо ехать до платформы Зеленцово.
«Зеленцово… Зеленцово», — торопливо искал я глазами на транспаранте. Вот удача! Поезд рядом… Скорей… Он уже трогается… Бегу.
— На Зеленцово? — раздался позади меня чей-то задохнувшийся голос.
— Да, да, — нетерпеливо ответил я, и вслед за мной в вагон вскочил какой-то человек.
В вагоне я устроился у окна. Отдышавшись от спешки, огляделся. Странно! Ведь сегодня воскресенье, а столько свободных мест. Ах да, очевидно, добавочный. Мне просто повезло!
Поезд набирал скорость. Продавщицы мороженого толкали в проходе вагона свои сундучки на каточках, предлагали, перечисляли все сорта мороженого.
Я раскрыл книгу.
— Спасибо! Вы подсказали мне мой поезд! — услышал я возле себя.
Напротив меня на скамейке, тоже у окна, сидел молодой человек. Густая шевелюра, высокий лоб, беспокойные глаза.
— Понимаете, на ваших московских вокзалах трудно разобрать транспаранты — указатели движения поездов. Вот у нас в Ленинграде — все начертано четко и ясно.
— Порядок! — сказал я насмешливо. — В Ленинграде — порядок! А в Москве — одна суета…
— Зачем же обобщать? — Юноша еще что-то хотел сказать, но вдруг замолчал: он поймал мой взгляд — а я усиленно рассматривал авоську, висевшую на крюке над его головой.
Я вовсе не любопытен. Какое мне дело до чужих авосек? Но здесь! Чего только в ней не было, в этой сетке. Какой странный натюрморт! Помидоры — и томик Блока, вязка баранок — и «Биогеохимические очерки» Вернадского, творог в пачках — и Рахманинов «Вариации на тему Паганини», бутылка с оливковым маслом — и разноцветные детские кубики в целлофане.
Я отвел глаза, но на скамейке увидел еще одну такую же авоську: коробка диетических яиц, банки сгущенного молока, книга Эйнштейна «Эволюция физики», тут же сыр в яркой финской упаковке и нотная бумага, свернутые в трубочку ноты и поверх всего ребром — патефонная пластинка в красном футляре.
Комментарии к книге «Искатель утраченного тысячелетия», Владимир Григорьевич Брагин
Всего 0 комментариев