Он дополз до безопасного, пологого места и перевернулся на спину. По небу плыли равнодушные к нему облака, но они были так изощренно подвижны, что Балва готов был все им простить.
Он лежал долго, очень долго, прислушиваясь к шуму реки и шуму листьев. Он не знал, что будет делать дальше, зато впервые был вполне доволен собой.
День склонился к вечеру. Стало прохладнее. Балва поднялся и пошел по тропинке. Вскоре он вышел к дороге, встал на ней и не знал в какую сторону направиться.
Так он стоял, пока не увидел идущую по дороге женщину. Она тоже его увидела.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — И чего это ты такой грязный? Ну и ну… — Она покачала головой. — Вот ведь неряха! А ну пойдем домой, я тебя отведу.
Женщина крепко взяла Балву за руку и повела за собой. По узкой дороге, сквозь лиственный лес, через желтоцветную поляну — и в деревню.
На крыльце дома Балвы сидел незнакомец с наполовину опорожненной бутылью.
— Передаю его тебе, Лексик, гуляку этакого, — сказала женщина. — И смотрите чтоб у меня! Не особенно!
— Всё путем, Клава, — отозвался мужчина, вовсе не Лексик, на сомневающийся взгляд Балвы.
— А я тебя давно жду, Спиридон.
Балва оглянулся: никого.
— Ты чего это, не рад друзьям, что ли? — удивился самозванец.
Из-за угла Балвиного дома вышел петух, из открытой форточки донесся тихий перезвон часов.
Балва покачал головой, молча взял бутыль и сделал глоток.
— А все-таки я на том берегу был, — сказал Балва и быстро допил остаток.
Шелковый шарф лежал поперек дороги и его нужно было обязательно переступить. Балва почесал ухо и смущенно откашлялся. Его вера запрещала ему переступать через шелковые шарфы и запрещала также сходить с дороги. «Идешь — иди, не смей свернуть с пути», утверждала Единая Книга. Балва вынул из рюкзака салфетку, постелил ее на дорогу и сел подумать.
Вскоре это занятие ему надоело и он встал.
«Ничего нет глупее, чем думать о том, чего сделать нельзя», вспомнилось оттуда же. Балва вздохнул, спрятал салфетку в рюкзак и ногой отшвырнул шарф с дороги. «Самое простое — самое верное».
Балва еще вчера жил как все, но с утра его словно подменили, и от одного его утреннего взгляда скончался престарелый петух. Балва воспользовался случаем, поел, а дальше совсем разошелся: сломал и выкинул часы, замуровал мышиный ход, надел сапоги и ушел из дома, как он решил, навсегда.
Комментарии к книге «Странствие Балвы», Александр Николаевич Неманис
Всего 0 комментариев