«Застывший мир»

Роберт Шекли

Застывший мир

Лэниган снова увидел тот сон и, хрипло застонав, проснулся. Он сел и вперил взгляд в фиолетовую тьму, ощущая вместо лица искаженную ужасом маску. Рядом зашевелилась жена, Эстель. Лэниган и не взглянул на нее. Все еще во власти сна, он жаждал реальных доказательств существования мира.

По комнате медленно проплыл стул и с тихим чмоканьем прилип к стене. Лэниган облегченно вздохнул.

- Вот, выпей.

- Не надо, все уже в порядке.

Он полностью оправился от кошмара. Мир снова стал самим собой.

- Тот же сон? - спросила Эстель.

- Да... Не хочу говорить об этом.

- Ну хорошо. Который час, милый?

Лэниган посмотрел на часы.

- Четверть седьмого. - Тут стрелка конвульсивно дернулась. - Нет, без пяти семь.

- Ты сможешь уснуть?

- Вряд ли. Пожалуй, мне лучше встать.

- Милый, ты не думаешь что не мешало бы...

- Я иду к нему в 12-10.

- Прекрасно, - сказала Эстель и сонно закрыла глаза.

Ее темно-рыжие волосы посинели.

Лэниган выбрался из постели и оделся. Это был обычный человек, крупного сложения и ничем не примечательный, если не считать кошмара, сводившего его с ума.

Следующие пару часов он провел на пороге, глядя, как вспыхивают на заре звезды, превращаясь в Новые.

Позже Лэниган вышел на прогулку. И, как назло, в двух шагах от дома наткнулся на Джорджа Торштейна. Несколько месяцев назад он по неосторожности рассказал Торштейну о своем сне. Торштейн - чистосердечный, приветливый толстяк глубоко веровал в собранность, самодисциплину, практичность, здравый смысл и прочие скучные добродетели. Его прямой, трезвый подход был тогда необходим Лэнигану. Но сейчас он только раздражал. Люди типа Торштейна являются, несомненно, солью земли и опорой государства; но для Лэнигана он превратился из неудобства в ужас.

- А, Том! Как сынишка? - приветствовал его Торштейн.

- Отлично, - ответил Лэниган, - просто отлично. Он кивнул с приятной улыбкой и продолжал идти под курящимся зеленым небом. Но от Торштейна так легко не отделаться.

- Том, мальчик, я тут поразмыслил над твоей проблемой, сказал Торштейн. - Я очень беспокоюсь о тебе.

- Как это мило с твоей стороны, - отозвался Лэниган. Право, не стоит...

- Но мне хочется! - искренне воскликнул Торштейн. - Я всегда принимаю участие в людях, Том. Всегда, сызмальства. А ведь мы с тобой друзья и соседи.