«В постели с банкиром»

46212


Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Марина Серова

В постели с банкиром Серова М. С. Черная принцесса. В постели с банкиром.: Повести. М., Эксмо, 2007. ISBN 5-699-20521-7

Глава 1

Я сидела в кресле салона красоты «Афродита» и смотрела в зеркало на то, как Светка колдует над моими волосами.

– Иванова, я тебя сегодня не узнаю! Ты здесь уже битый час и не проронила ни слова. Хоть бы съязвила! – распалялась Светка, которая была большой любительницей поболтать, а особенно посплетничать. – Если нет настроения хохмить, просто расскажи что-нибудь.

– О чем?

– Да хоть бы о том банкире, ради которого я тебе имидж меняла. Ты говорила, что он жутко богатый, симпатичный, а главное – неженатый...

– Говорила.

– Тань, признайся, у тебя с ним что– нибудь было? – Светуля многозначительно подмигнула мне в зеркало.

– Да, у меня был с ним... контракт.

– Иванова, ты что из себя святую невинность строишь! Не смеши меня! Контракт у нее был...

– Да, контракт на оказание детективных услуг.

Светка ухмыльнулась и спросила со всей своей непосредственностью:

– А постель? Неужели до этого дело не дошло?

Все парикмахерши и их клиентки повернулись в нашу сторону и застыли в томительном ожидании моего ответа.

– Дошло, – призналась я.

– Ну и как? – не унималась Светка.

– Что как?

– Как он в постели?

– Ну как тебе сказать... Утром проснулась, открыла глаза, а рядом – труп.

Светкино лицо перекосилось от ужаса, кроме того, она едва не отрезала мне ножницами мочку уха. Вокруг нас зашептались.

– Тань, ты меня прости, пожалуйста. Я же не знала... Какой кошмар! В одной постели с трупом... Да, после такого не скоро в себя придешь. Теперь понимаю, почему ты такая серьезная. – Светка тяжело вздохнула и стала стричь мою челку.

Я закрыла глаза и невольно вспомнила, с чего началась эта грустная история.

Пронзительная трель нарушила мой далеко не чуткий сон. Я спала как убитая, и телефонный звонок не сразу воспринялся мной как реальность. «Не буду отвечать», – твердо решила я, когда до меня все-таки дошло, в чем дело, перевернулась на другой бок и закрылась с головой одеялом. После вчерашнего празднования успешного окончания расследования такая реакция была вполне оправданной. Но тот, кто мне звонил, был явно не из нашей приятной компании, с которой я провела вечер и половину ночи. Неизвестный абонент проявлял завидное упорство, и мне пришлось сдаться. Не открывая глаз, я протянула руку к телефонной трубке. Если бы я знала, к чему все это приведет, заранее отключила бы все телефоны или даже уехала бы на какой-нибудь остров в Средиземном море, чтобы меня никто там не побеспокоил. Но людям не дано знать обо всем наперед.

– Алло, – безрадостным голосом сказала я.

– Привет, Танюша! Я чувствовал, что ты дома, – бодренько заявил мой однокурсник Андрей Мельников, но его голос звучал не около моего уха, а несколько ниже. Оказывается, спросонья я перевернула трубку верх тормашками. Что ж, с кем не бывает!

– Ну, привет! – делая одолжение, сказала я.

– Знаешь, а тебе крупно повезло! Можно сказать, ты вытащила счастливый лотерейный билет.

– Что ты имеешь в виду? Какой еще билет? Андрей, ты в своем уме? – не без злости выдавила я из себя.

– Вне всяких сомнений – со мной все в полном порядке, – чеканя каждое слово, сказал Мельников.

– Знаешь, перезвони мне часа через два. Сейчас я еще плохо воспринимаю происходящее, – зевая, сказала я.

– Таня, душа моя, я понимаю, что ты еще не проснулась как следует. Но слушай меня дальше, и твой сон как рукой снимет. С тобой хочет познакомиться один молодой, красивый, неженатый, – Мельников с особым значением произнес это и следующее слово, – долларовый миллионер. Лучшего кандидата тебе не найти. Это – судьба!

– Я вроде бы не давала объявлений в службу знакомств.

– Да? А почему? – съехидничал Андрей.

– По кочану, – разозлилась я.

– Ладно, признаюсь тебе честно – один миллионер попросил меня договориться о свидании с тобой. Ты в восторге?

– Да, в неописуемом. Андрей, а с какой стати ты вдруг свахой заделался?

– А почему бы и нет? Свахи всегда хороший процент с брачной сделки получали. Разве деньги бывают когда-нибудь лишними? А мне они сейчас как раз очень нужны.

– Ладно, Андрей, я твою шутку оценила. Ты мне денежного клиента сосватать, что ли, хочешь? Если так, то я тебя слушаю.

– Иванова, у тебя слишком по-деловому устроены мозги. Я думал, в тебе заговорит женщина, молодая, красивая и незамужняя, но первой подала голос сыщица. Танька, вот скажи мне честно – неужели внутри тебя ничто не дрогнуло?

– Ты это о чем? – игриво спросила я.

– О том, чтобы попытаться женить на себе этого миллионера.

– Можно я промолчу, а то прямо с утра хамить не хочется, тем более тебе?

– Танюш, ты не обижайся, просто моему знакомому очень нужна твоя помощь, но он боится, что ты предпримешь попытку потащить его в загс. Спасешь его, а потом будешь давить на чувство благодарности. Знаешь, такие трюки обычно срабатывают, вот он и хочет подстраховаться...

– Похоже, у этого клиента серьезные комплексы на почве собственной неотразимости.

– Никаких комплексов у него нет, а вот состояние, не дающее покоя многим красивым незамужним девушкам, да и замужним тоже, есть. Устал он от их экспансии, понимаешь?

– Ясно, твоему знакомому кажется, что все особы женского пола, оказавшиеся в радиусе километра от его персоны, так и стремятся оформить с ним законный брак, чтобы потом оттяпать миллионы. Рискну предположить, что одна из них все-таки пленила сердце твоего протеже, и он хочет, чтобы я выяснила, что у нее на самом деле в душе, а точнее, в башке?

– Нет, Танечка, не отгадала. Все намного серьезней, моему другу угрожает смертельная опасность. Он пришел ко мне за помощью, я взялся за это расследование, но обстоятельства складываются так, что нам понадобилась женщина. У нас даже есть конкретный план...

– Какой еще план! – недовольно фыркнула я. – Я работаю всегда только по своим собственным планам.

Надо признаться, что это было правдой только отчасти. Я действительно терпеть не могла действовать по чьей-то указке, потому, кстати, и ушла из прокуратуры, но на собственных планах тоже не зацикливалась.

– Танюша, это случай особый. Если ты согласна подключиться к расследованию, мой друг в самое ближайшее время лично введет тебя в курс дела. Ну так ты согласна?

– Допустим.

– Тогда он будет у тебя ровно в девять ноль-ноль, а это уже через... двадцать три минуты.

– Мельников, ты обалдел? Я еще в постели лежу!

– Так вставай! Наводи марафет, но особо не переусердствуй. Ты должна выглядеть скромно и по-деловому. И не вздумай подбивать к нему клинья...

– Да пошел ты! – в сердцах выпалила я и бросила трубку. Мельников отнял у меня уйму времени на пустые разглагольствования. Сказал бы прямо – я посылаю к тебе богатого клиента, которого кто-то хочет отправить на тот свет. Я бы мигом проснулась и привела себя в порядок. А теперь все придется делать в спешке.

Взглянув на себя в зеркало в ванной, я пришла к выводу, что выгляжу не так уж и плохо, как предполагала. Все-таки красоту ничем не испортишь! Ни ненормированным рабочим днем, ни погоней за преступником на высоких каблуках по пересеченной местности, ни дракой без всяких правил, ни откровенным злоупотреблением спиртного. Конечно, голова немного побаливала, но после контрастного душа мое самочувствие заметно улучшилось. Чашка ароматной «Арабики» окончательно взбодрила меня, но вот времени для того, чтобы встретить солидного клиента комильфо, мне все-таки не хватило. В общем, я открыла ему дверь так, будто бы понятия не имела о предстоящем визите долларового миллионера, – в коротком атласном халатике, с мокрыми волосами и совсем без макияжа.

Мой гость был, напротив, одет с иголочки – в черный элегантный костюм и кипенно-белую рубашку. От него пахло умопомрачительным парфюмом, густые черные волосы острижены по последней моде, да и на лицо миллионер показался мне очень даже ничего. Короче, жених что надо! Нет, жених мне не нужен, а вот бойфренд... Впрочем, ничего личного с этим клиентом!

– Здравствуйте, – сказала я и невольно уткнулась глазами в блестящие лаковые ботинки гостя. Сама же я была в розовых домашних тапочках с игривыми пампушками. Да, для частного детектива у меня был не слишком презентабельный вид.

– Вы – Татьяна Иванова? – осведомился миллионер.

– Да, это я. Проходите.

Клиент не заставил себя уговаривать, а сразу прошел в комнату и стал мерить нервными шагами ее не слишком внушительное пространство. Хорошо, я хоть постель успела заправить, а то совсем неловко бы получилось.

В очередной раз дойдя до окна, визитер развернулся на каблуках, окинул меня критическим взглядом, покачал головой и молча зашагал к противоположной стене. «Что это он такой нервный, – подумала я, – может, решил, что я ему не подхожу?»

Молчаливый гость неожиданно сделал резкий жест рукой, дабы посмотреть на свои наручные часы, и нечаянно смахнул с тумбочки бархатный мешочек с гадальными двенадцатигранниками. Все три косточки выскользнули из мешка и покатились по полу в разные стороны, причем одна из косточек, к моему глубочайшему сожалению, закатилась в итоге под диван.

Мой клиент, кажется, не придал этому пустяку особого значения. Разумеется, он и понятия не имел, что невольно заставил магические косточки вынести какое-то судьбоносное для него самого решение. Хоть я и хозяйка этих двенадцатигранников, гадают они тем, кто их бросает.

Подняв две косточки и запомнив числа 22 и 28, выпавшие на их верхних гранях, я нагнулась к дивану и стала соображать, как же достать третью. Моя недвусмысленная поза явно озадачила важного визитера. Клиент закашлялся, привлекая мое внимание. Я мгновенно вытянулась в струнку, одернула халатик и мило улыбнулась.

– Татьяна, мне нужны услуги частного детектива. Мой друг рекомендовал вас. Должен сказать сразу – дело может принять очень опасный поворот.

– Именно за такие дела я обычно и берусь, – сказала я, пряча в карман два двенадцатигранника.

– Меня хотят убить. Ненароком может пострадать каждый, кто будет находиться рядом со мной, и вы в том числе. Конечно, это меня угнетает, но скрывать от вас такие печальные перспективы я не вправе. Готов оплачивать ваши услуги по двойному тарифу и застраховать вашу жизнь на ту сумму, которую вы сами назовете.

Вау! Да этот долларовый миллионер действительно послан мне судьбой! Может, запросить троекратное увеличение тарифа?

– Знаете, посмертно деньги мне будут не нужны. А насчет двойного тарифа... я согласна. – В последний момент во мне сработал какой-то тормоз, и я решила не наглеть. – Будем надеяться на благоприятный исход. Мельников сказал, что вы разработали с ним какой-то план и собираетесь ввести меня в курс дела.

– Да, это так. План есть. Андрей назвал вам меня?

– Нет, – сказала я, присаживаясь на краешек дивана и поправляя разъехавшиеся полы атласного халатика.

– Я – Сысоев Сергей Эдуардович, член совета директоров банка «Пять корон». Недавно я обнаружил в своем почтовом ящике письмо. Довольно странное... В нем было написано, что меня скоро убьют. Вернее, что у моей машины откажут тормоза и я разобьюсь. Сначала я отнесся к этому сообщению как к глупой шутке, но все, что было написано неизвестным, оказалось правдой. У моей машины действительно были повреждены тормоза. Хорошо, что я это проверил, прежде чем сесть за руль.

– А где находился ваш автомобиль?

– В подземном гараже. У меня есть служебная машина с водителем, но по выходным дням я сам вожу свой «Ягуар». Обследовав дно машины, я обнаружил, что тормозные шланги надрезаны. От поездки на «Ягуаре» пришлось отказаться. Я вызвал такси.

– И куда вы на нем поехали?

– В бассейн. Кстати, меня там видел мой друг и председатель совета директоров Аркадий Терешко. Он сделал вид, будто не заметил, что я приехал на такси.

– А почему он оказался в бассейне?

– Как почему? Мы с ним одновременно плаваем в «Дельфине», сняли на час бассейн.

– Для двоих?

– Нет, для пятерых, но в субботу нас было только трое: я и Аркаша с женой.

– Понятно. Что вы предприняли дальше?

– После бассейна я встретился с Мельниковым. Он сказал, что возьмется за расследование, и посоветовал хорошенько присмотреться к окружению.

– И что же вы заметили?

– Все, с кем я работаю, увидев меня в понедельник в банке живым и невредимым, были чрезвычайно удивлены. Кстати, в субботу и воскресенье мне несколько раз звонили домой и бросали трубку. Наверное, хотели выяснить, жив я еще или уже нет.

– У вас домашний телефон с определителем номера?

– Нет.

– Жалко.

– Вчера же я получил очередное письмо – вынул его, когда вечером вернулся домой. В нем снова говорилось о том, что меня собираются убить и где это произойдет. Боюсь, что в данном случае самостоятельно позаботиться о собственной безопасности у меня не получится. Не думайте, что у меня нет возможности нанять охранников, в создавшейся ситуации они не помогут. Мне нужен именно частный детектив, точнее, два детектива. – Сысоев остановился напротив меня и стал как-то странно присматриваться к моему лицу, будто силился вспомнить, не встречались ли мы раньше.

Что касается меня, то я точно знала, что вижу этого банкира впервые в жизни. У меня хорошая память на лица.

– Сергей Эдуардович, вы случайно не захватили с собой этих писем?

– Захватил, – ответил клиент и достал из кармана два смятых конверта.

Ни на одном из них не было марки и почтового штемпеля, стало быть, «доброжелатель» лично бросил их в почтовый ящик Сысоева. Адреса на конвертах тоже не было, только – фамилия, имя и отчество адресата, напечатанные на компьютере. Тексты писем тоже не были написаны от руки.

Я пробежала глазами первое послание:

«Сергей Эдуардович! Вам угрожает смертельная опасность. Не садитесь в свой „Ягуар“, не проверив тормоза. В милицию не обращайтесь ни при каких обстоятельствах!!!»

Текст был весьма лаконичным и без подписи, а вот шрифт выбран достаточно крупный, наверное, для того чтобы усилить впечатление от прочитанного.

Я стала читать про себя второе письмо:

«Сергей Эдуардович! Угроза вашей жизни остается. Вас попытаются отравить в субботу на празднике. Будьте бдительны! В милицию не обращайтесь, иначе случится непоправимое!»

Немного подумав, я высказала вслух свое предположение о том, что Сысоева на самом деле убивать не хотят, а только оказывают на него моральное давление.

– Не вижу никакого смысла в том, чтобы меня просто пугать. А убить смысл есть, – сказал банкир.

– Значит, вы догадываетесь, кто вас заказал. Это так?

– И да, и нет. Есть три человека, которые напрямую заинтересованы в моей смерти. Возможно, они даже скооперировались, но потом кто-то понял, что точно так же могут поступить и с ним, поэтому решил меня предупредить.

– Вы говорите какими-то загадками.

Банкир присел на диван рядом со мной, немного подумал, затем спросил:

– Знаете, что такое акционерное общество?

– Конечно.

– Так вот, банк «Пять корон» – это закрытое акционерное общество. На сегодняшний день я и еще три человека имеют примерно одинаковый пакет акций. Это означает, что ни один из нас не может самостоятельно влиять на экономическую политику. Чтобы провести на совете директоров свое решение, желательно заручиться поддержкой двух других акционеров. Конечно, есть еще мелкие держатели, но они погоды не делают. В общем, сейчас ситуация в банке такова, что необходимо проводить кардинальные реформы, но мы не можем прийти к согласию. Каждый тянет одеяло на себя. Как это ни печально, но в сложившейся ситуации устранение одного из членов совета директоров очень выгодно. В закрытом акционерном обществе акции перераспределяются исключительно среди его учредителей. Родственники в случае смерти акционера акции не наследуют. Думаю, что мои коллеги решили устранить меня, тем более что в понедельник должен состояться совет директоров, на котором будет решаться мой вопрос.

– О «Южной финансовой группе»?

– Вот именно.

– Что ж, ваша версия имеет право на существование, – согласилась я, – но нельзя исключать и другие...

– Нет, ничего другого быть не может. – Банкир сразу же осадил меня. – Во втором письме мне сообщили, что меня попытаются отравить в ближайшие выходные. А на этот уик-энд намечено одно мероприятие за городом. Семенов, один из акционеров, будет отмечать свой юбилей, туда приглашен очень узкий круг лиц, но вы сможете отправиться со мной в качестве моей... невесты. Нам, возможно, придется заночевать в одной комнате. Надеюсь, это вас не шокирует?

– А вас? – усмехнулась я.

Сысоев сделал вид, что не понял моего сарказма, и стал дальше посвящать меня в свои планы:

– Самая большая сложность заключается в том, что моей невестой не может быть частный детектив Татьяна Иванова. Это всех насторожит. А с заговором надо покончить как можно скорее навсегда. Мое терпение не безгранично.

– Разве так уж обязательно называть всем мое настоящее имя и род занятий? Я могу быть какой-нибудь Машей Морозовой, фотомоделью, или Анжеликой Архангельской, цветочницей.

– Не можете. Повторяю, чтобы все прошло гладко и не вызвало ни у кого подозрений, моя невеста не должна возникнуть вдруг и из ниоткуда.

– Так у вас есть невеста, и вы хотите, чтобы я сыграла ее роль?

– Это не совсем так, в реальности я пока жениться не собираюсь. Недавно только разошелся. – Сысоев помрачнел. – В банке кое-что известно о моей личной жизни, и это обстоятельство можно использовать.

Клиент снова зашагал по комнате, окунувшись с головой в свои размышления.

– А со мной вы не хотите поделиться деталями? – поинтересовалась я. – О каких таких обстоятельствах вы говорили?

– Что? Вас интересует моя частная жизнь? – без особого восторга, даже с некоторой злостью переспросил Сысоев, но, немного подумав, смягчился: – Да, кое-что вы должны обо мне знать. В общем, у меня есть одна хорошая знакомая, о существовании которой многим известно. Если сейчас я возобновлю с ней отношения, то это никого не удивит. Все будет выглядеть вполне естественно. Вам придется немного поработать над своей внешностью и изучить кое-какие факты из биографии Лилии Томич. Согласны?

– Ваша служба безопасности не обнаружит подмену?

– Надеюсь, что нет. Вас будут проверять чисто формально, – успокоил меня клиент. – Но надо немного подсуетиться, чтобы все поверили в то, что вы именно Лилия Томич. Итак, ваше решение...

– Что ж, Сергей Эдуардович, работа на вас представляется мне чрезвычайно интересной и выгодной.

– Да? – искренне удивился банкир. – А Андрей говорил мне, что вы станете капризничать, потому что не любите плясать под чужую дудку.

– Вообще-то, он прав, не люблю, но в данном случае я не вижу никаких препятствий для нашего совместного сотрудничества, поэтому принимаю ваш план. Только хотела бы кое-что уточнить...

– Охотно отвечу на все ваши вопросы, но не сейчас. Вот фотографии Лилии Томич. Вечером вы должны выглядеть примерно так. В восемь вечера я заеду за вами, но не сюда, а туда, где на самом деле живет Лиля. – Сысоев назвал мне адрес своей подружки и даже дал ключи от ее квартиры. – Мы поедем ужинать в ресторан. До субботы еще есть время, поэтому мы сумеем как следует подготовиться.

– Ваш оптимизм радует.

– Ну радоваться-то особенно нечему. Кстати, вы в любой момент можете отказаться от поездки за город, я все пойму. Только предупредите меня об этом заранее. – Сысоев полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда свою визитную карточку и небольшую стопку стодолларовых купюр. Я протянула руку за авансом, но банкир положил деньги на тумбочку. – Простите, Татьяна, но я вынужден вас покинуть – дела... Да, мы должны перейти на «ты». Не забудь, вечером я буду называть тебя Лилей, а ты меня – Сережей.

– Легко! До вечера, Сережа, – игриво сказала я и осеклась – вдруг клиент подумает, что я прямо с этой минуты начала его кадрить. Он ведь так боялся этого, чуть ли не больше смерти. Наверное, «женатый» период его жизни оставил очень тяжелый след в душе. Бедняжка!..

Сысоев не поддержал моего игривого тона и стремительно вышел в прихожую. Я посеменила за ним, открыла дверь и без всякого сожаления выпустила из своего гнездышка миллионера. Конечно, вечером нам снова предстояло встретиться, но ведь тогда я уже буду не Таней Ивановой, а Лилей Томич.

Сергей Эдуардович ушел, не сказав больше ни слова и даже не оглянувшись. Мне это не понравилось. Я почему-то ожидала, что, войдя в лифт, он обернется. Ошиблась.

Смутное предчувствие закралось мне в душу. Может, зря я взялась за это дело? Вдруг Сысоева собираются «замочить» вовсе не в субботу или воскресенье, а, к примеру, сегодня вечером, когда я буду находиться рядом с ним? Стоп, ситуация может сразу проясниться, если осторожно достать третью гадальную косточку. Естественно, я сразу отправилась в комнату, встала на колени перед диваном, но ничего не увидела. Пришлось вооружиться фонариком. В его луче отчетливо просматривался двенадцатигранник, я просунула руку под диван и осторожно достала косточку. На ее верхней грани была обозначена тройка. Я вынула из кармана остальные костяшки и стала вспоминать, что означает числовая комбинация: 22+28+3. Скорбное событие. Так, похоже, что человека, бросившего кости, действительно не ждет ничего хорошего...

Можно было совсем отчаяться, если бы банкир уронил двенадцатигранники после того, как я согласилась работать на него. Но это, к счастью, произошло до того, как он заговорил со мной о своих проблемах. Странно, но план, придуманный Сысоевым на пару с Мельниковым, не вызывал у меня никакого противодействия, хотя очень смахивал на сомнительную авантюру. Интересно, почему? Однако мне совсем не хотелось вносить в предстоящую за городом операцию свои коррективы.

Ну, конечно же, все яснее ясного – до субботы я еще смогу сама вычислить заказчика и обезвредить исполнителя! Что ж, мифическая Лиля Томич будет действовать по чужому плану, а Таня Иванова по своему собственному! Да, именно так, и никак иначе!

Глава 2

Я стала с интересом рассматривать фотографии Лилечки. Это была симпатичная девочка, но вот беда – на меня совсем не похожа. Дело было даже не в том, что я – блондинка, а она – шатенка с мелированием. Глаза у этой Лилечки были какие-то наивные, так и хотелось назвать ее дурочкой. Повернувшись к зеркалу, я попыталась изобразить на своем лице нечто подобное. Получилось так себе, но для совершенствования, как известно, нет предела. К тому же можно обратиться за помощью к профессионалу, что я и сделала – стала звонить Светке-парикмахерше на мобильник.

– Алло, Светик, привет! Узнала?

– Ага, – ответила подруга. – Привет!

– Ты как сегодня работаешь?

– В первую смену, до двух, а что?

– Хочу, чтобы ты серьезно поработала над моей внешностью. Мне надо кардинально изменить свой имидж.

– Раз надо, поработаю. Только у меня все время занято. Знаешь, Танюша, ты часам к двум подъезжай, я задержусь и займусь тобой. Какой имидж тебе нужен на этот раз? Подожди, попробую отгадать... Наверное, образ леди-вамп, этакой жгучей брюнеткой с родинкой на щеке?

– А вот и нет. Хочу быть наивной простушкой.

– Нет проблем, приходи после двух, что-нибудь придумаем. Мне даже будет интересно поработать над тобой именно в этом ракурсе.

– Спасибо, Света, я знала, что на тебя можно положиться. Не прощаюсь.

Что ж, насчет похожести на Лилю Томич можно было не волноваться, в мастерстве своей подруги Светки я не сомневалась. Сколько раз она меняла мою внешность до неузнаваемости!

Я снова повернулась к зеркалу и попыталась придать своему лицу наивное выражение. На этот раз получилось значительно лучше.

В моей голове стали роиться всякие мысли о том, что же связывает Сысоева с Томич. Что-то мне подсказывает, что у них был роман еще до свадьбы. Наверное, отношения продолжались и после женитьбы Сергея, раз в банке знали о существовании Лили. Мужики болтливы не меньше баб, жизнь подтверждала это не раз. Интересно, не Лилечка ли явилась причиной развода? Может быть, только вот жениться на ней мой клиент не собирается. Да и на ком-то другом тоже, он сам мне сказал об этом. Андрюша Мельников даже провел со мной профилактическую беседу о том, чтобы я не смела пускать в ход свои чары. Естественно, это было сделано по настоятельной просьбе друга. Да, у Сережи просто бзик какой-то на этой почве! Такое ощущение, что он боится женщин. На меня смотрел только с той точки зрения, похожа ли я на его подружку или нет. Мой домашний прикид совсем не шокировал миллионера. Это все очень странно, но, скорее всего, объяснимо. Надо побольше узнать о личной жизни Сысоева. Может, расспросить о нем Мельникова? Нет, Андрюша, скорее всего, будет молчать.

Интуиция подсказывала мне, что не стоит ограничиваться одной версией, надо выдвигать другие и втихаря работать над ними. Как там говорят французы? Cherchez la femme! Да, я буду искать женщину!

К счастью, кроме Мельникова, у меня были и другие знакомые в органах. Например, подполковник милиции Кирьянов, моя палочка-выручалочка. Сколько дел мы расследовали с ним вместе! Кажется, он уже должен был вернуться из отпуска.

Недолго думая я стала нажимать на кнопки телефона.

– Алло, Володя, привет! Как отдохнул?

– Я уже и забыл об отпуске. Меня через неделю обратно вызвали.

– Сочувствую.

– Ладно, чего уж там, я никогда и не гулял на полную катушку. Лучше расскажи, как у тебя дела. Ты что-то, Танечка, меня совсем не беспокоишь. Неужели нет работы?

– Наоборот, никакого продыха. Вчера только одно дело закончила, а сегодня новый клиент пришел ни свет ни заря. Вот в связи с новым расследованием у меня к тебе несколько вопросов возникло.

– Спрашивай.

– Меня интересуют две дамочки. Одну зовут Лилия Томич. Записал?

– А отчество и год рождения?

– Как Лилю зовут по батюшке, не знаю, точный возраст тоже, но думаю, что ей лет двадцать пять – тридцать.

– Что именно тебя интересует об этом «цветочке»?

– Сама не знаю. Может быть, у вас на нее что-нибудь найдется. Мутная она какая-то...

– Ясно, проверим. А кто вторая?

– Вторая – бывшая жена Сысоева Сергея Эдуардовича. Это все, что мне о ней известно. Хотелось бы установить не только имя этой женщины, но и адрес. Да, Володя, неплохо было бы и местожительство самого Сысоева узнать.

– Сделаем. Что-нибудь еще интересует?

– Пока нет. Я только начинаю соображать, что к чему.

– Вопросы пустяковые, я твоих фигурантов быстро пробью по базе данных.

– Хорошо, жду твоего звонка.

Кирьянов позвонил даже раньше, чем я предполагала. Как выяснилось, ни Лилия Александровна Томич, ни Наталья Олеговна Сысоева, бывшая супруга моего клиента, ничем не запятнали своих биографий. В милицейской базе данных на них не было ничего заслуживающего моего внимания, кроме сведений о месте регистрации. Сам банкир тоже был чист – ничего криминального в прошлом. Я сердечно поблагодарила Володьку, потому что была уверена: даже из этой скудной информации смогу извлечь максимум пользы.

Наверное, Сергей Эдуардович даже не предполагал, что я собираюсь наведаться к нему в гости. Нет, не в банк «Пять корон», а домой, то есть почти домой, переступать порог его квартиры в мои планы пока не входило. Неплохо было бы выяснить, может ли любой желающий беспрепятственно зайти в подъезд, чтобы бросить корреспонденцию в почтовый ящик, а также проникнуть в подземный гараж, дабы испортить тормоза у «Ягуара».

Вообще-то, я заранее догадывалась, что бомжам и прочим сомнительным лицам вход туда воспрещен. Насколько мне известно, в подъездах элитных жилых домов есть консьержки, которые интересуются, кто к кому идет. Возможно, они даже записывают фамилии посетителей в какие-нибудь журнальчики. Было бы совсем нелишне для расследования, если бы там велось видеонаблюдение. За кругленькую сумму наверняка можно прикупить нужную информацию, а потом вычислить, кто больше всего подходит на роль доброжелателя, опускавшего письма в почтовый ящик, а кто на роль «автомеханика», без зазрения совести покалечившего чужой автомобиль.

Я подъехала к перекрестку улиц Селекционной и Некрасова, именно там располагался красивый двенадцатиэтажный дом, в котором жил Сысоев. Остановившись на противоположной стороне, я вышла из машины и вдруг увидела Мельникова, который стоял у ворот и разговаривал с охранником в камуфляжной форме. Вмешиваться в их дружески-деловую беседу было неосмотрительно, поэтому я предпочла понаблюдать за происходящим со стороны. А происходило буквально следующее: охранник передал Андрею какой-то сверток, а тот похлопал секьюрити по плечу и бодреньким шагом пошел в противоположную от меня сторону. Да, не повезло охраннику – имел бы дело со мной, так подзаработал бы! А сотруднику милиции пришлось отдать кассеты видеонаблюдения бесплатно. В том, что в свертке именно они, я нисколько не сомневалась. Меня удивляло и расстраивало другое – почему Мельников действует в одиночку, не посвящая меня в свои планы? Разве мы не одна команда?

Андрей, наверное, почувствовал мой взгляд и оглянулся.

– Вот я так и знал, что ты сюда заявишься! – раздраженно проговорил мой приятель, когда я подошла к нему ближе. – Только не думал, что это произойдет так быстро. Хотел тебя предупредить, что здесь буду работать сам, но не успел. Раз позвонил тебе, два позвонил, а у тебя все телефоны заняты.

«Не очень-то ты, наверное, и стремился меня предупредить, – подумала я. – Да, я разговаривала по телефону со Светкой и с Кирей, но не без умолку же! Были просветы, были, но ты не соизволил третий раз перезвонить. Значит, хотел сам поработать здесь».

– Ладно, Андрюша, проехали. Хорошо, что мы все-таки с тобой столкнулись.

– Ты на машине?

– Конечно.

– А почему я не вижу твою «девятку»? – Мельников повертел головой по сторонам.

– Да вон она, на другой стороне улицы!

Андрей схватил меня за руку и, не вдаваясь ни в какие объяснения, решительно повел через дорогу. Мне это не понравилось.

– Поехали! – скомандовал Мельников, когда мы сели с ним в машину, но я даже не подумала взяться за руль. – И чего ты насупилась? Я тебе такого выгодного клиента сосватал, а ты еще недовольна!

– Так, Андрей, давай сразу все расставим по своим местам, – сказала я, закуривая сигарету.

– Давай расставим, – не возражал Мельников. – А в чем, собственно, проблема?

– Мне кажется, что ты ведешь по этому делу свое собственное расследование и не собираешься считаться со мной. Ты и твой приятель, вы хотите использовать меня втемную и совсем не думаете о том, что я еще до субботы могу сама все раскрыть.

– Ты ошибаешься, моя дорогая, я как раз хочу заниматься расследованием вместе с тобой и не доводить дело до поездки за город. А вот Сергей вбил себе в голову, что ему нужно надежное сопровождение на эту пьянку. Мне пришлось с ним согласиться. Выбор пал на тебя.

– Спасибо, я очень польщена твоим доверием, – процедила я сквозь зубы. – Андрей, и все же почему ты не согласовываешь со мной свои действия?

– А ты со мной? – Мельников задал мне встречный вопрос. – Могла бы предупредить, что собираешься приехать по месту жительства клиента.

– Ну знаешь, Андрюша, я полагала, что твоя миссия заключается исключительно в «сватовстве» – ты свел меня с клиентом, а дальше я действую сама по своему собственному усмотрению.

– Разве ты не приняла наш план? – удивился мой однокурсник. – Повторяю, я занимаюсь отработкой версии Сысоева, а ты все это время мозолишь фигурантам глаза и сопровождаешь его в субботу за город. Радуйся – заключительная операция целиком и полностью будет принадлежать тебе!

– Еще раз спасибо за доверие. Но не сидеть же мне сложа руки до субботы! Раз уж мы работаем вместе, давай колись! Что тебе удалось узнать по существу дела? – спросила я.

– Пока ничего, – потупив взгляд, ответил Андрей. – Вот только кассетами видеонаблюдения разжился... А сам я взялся за это дело, потому что знаю твои методы работы. Ты стала бы почем зря деньгами сорить, а мне эти парни из охраны могут бесплатно всю информацию предоставить. К тому же у меня в работе окошко нарисовалось... Ты не думай, я охраннику лапшу на уши навесил, сказал, что Макаровым, жильцом второй квартиры, интересуюсь, он ведь сидел... Сама понимаешь, нельзя, чтобы преступник узнал, что Сысоев в курсе.

– Да, Андрюша, ты стратег!

– А ты как думала! – Мельников принял мой сомнительный комплимент за чистую монету.

– Разве кого-нибудь интересует, что я думаю!

– А что ты думаешь?

– Любой человек, обнаруживший, что его машину кто-то сознательно повредил, стал бы принимать какие-то меры. А Сысоев упорно молчит, это как раз может вызвать подозрения.

– Может, он еще не узнал об этом?

– Тогда киллер стал бы ждать, когда сработает его план № 1, а не перешел бы к плану № 2, то есть к отравлению.

– Да, я тоже анализировал это обстоятельство и пришел к выводу, что одно другому не мешает. Если Сергей до субботы разобьется, то план второй не понадобится. – Мельников три раза сплюнул через левое плечо, чтобы не сглазить, а потом резко перевел разговор на другую тему: – Нет, я до сих пор не могу поверить, что Сысоев стал банкиром! Мы ведь с ним в одном дворе росли, в футбол вместе играли, помнится, у него кеды каши просили. А теперь ты видела, в каких ботинках он ходит и в какие костюмы одевается? Шик, блеск, красота!

– Андрей, зависть – не самое лучшее качество. К тому же ты так и не ответил, почему не предупредил меня, что сам будешь отрабатывать жилище банкира.

– Сказал же тебе, что не успел. Ладно, не будем терять попусту время, давай поедем к тебе и посмотрим кино. – Мельников постучал костяшками пальцев по твердой поверхности огромного свертка с кассетами.

– Эта киношка на целые сутки просмотра потянет, если не больше. У меня столько времени сейчас нет, да и у тебя, думаю, тоже.

– Ты права. – Андрей взглянул на свои наручные часы и покачал головой. – Но ты-то не такая занятая! Я знаю, что вы с Серегой только в восемь вечера встречаетесь...

– Да, в восемь, но мне надо еще перевоплотиться в его подружку. А на это надо немало времени. Кстати, расскажи о ней, – попросила я.

– Да о ней толком ничего не знаю. Это Серега предложил выдать тебя за Лилию Томич. Ему видней, с кем ехать на званый ужин.

– Возможно, а что ты знаешь о его бывшей жене?

– Собственно, тоже ничего, – снова уклонился от прямого ответа Мельников. – Мы ведь после его переезда не так часто встречались. До меня доходили слухи, что он сильно приподнялся, но я не слишком-то интересовался этим. Потом мне кредит срочно понадобился, и я попросил Серегу посодействовать. А теперь вот Сысоев пришел со своей проблемой ко мне.

– Ясно, значит, ты не в курсе личной жизни клиента. Жаль...

– Таня, все-таки ты на него запала?

– Нисколько, просто я пытаюсь отработать личную версию.

– Серега уверен, что его коллеги заказали, – возразил Андрей. – Пойми, Сысоев – банкир! А ты хочешь свести покушение на его жизнь до бытового уровня. Это же смешно!

– Ничего смешного в этом не вижу. Да, Сергей говорил мне о своих предположениях. Но меня очень смущает то обстоятельство, что мотив готовящегося преступления лежит на поверхности, хотя все может быть... Андрей, ты случайно не знаешь, не живет ли кто-то из акционеров, как и Сысоев, в этом доме?

– Никто не живет. Я у Сереги спрашивал. Поехали, поехали! – скомандовал Мельников. – Зачем стоять на месте?

Я поняла, что с первым пунктом моего плана вышел облом, поэтому завела мотор.

– Андрюша, а тебе не кажется, что тот, кто пишет предупредительные письма, вовсе не доброжелатель, а совсем даже наоборот? Почему он или она категорически не хочет, чтобы Сысоев обратился в милицию? Не потому ли, что у этого человека рыльце в пушку?

– Не понял тебя, – удивился Мельников.

– Да я и сама себя не совсем пока понимаю. Крутится мысль где-то в голове, но я ее никак не ухвачу...

– Знаешь, Таня, мне это предупреждение через почтовый ящик тоже показалось каким-то странным. Серега мог и не обратить внимания на письмо или даже порвать его, не читая, а потому преспокойненько сесть за руль своего «Ягуара». А вот о том, что доброжелатель заодно с киллером, я как-то не подумал... Знаешь, в этом есть свой резон! А что, такое вполне может быть – «почтальон» просто завоевывал доверие: предупредил о тормозах, и они действительно оказались поврежденными. Теперь Сысоев готовится к субботе, а его в любой момент могут...

– Типун тебе на язык! – резко прервала я, хотя сама предполагала, что может произойти что-то в этом роде. Не случайно же двенадцатигранники предупреждали о некоем скорбном событии.

– Ты права, надо быть оптимистом.

– Андрей, у тебя есть список всех, кто будет в субботу у Семенова?

– Откуда? Сергей навскидку назвал мне только несколько человек, которые там обязательно должны быть. Те трое, которых он подозревает, будут там непременно, особенно сам юбиляр, – усмехнулся Мельников. – Ты, Танюша, довези меня, пожалуйста, до райотдела, а эти кассеты возьми, мне их смотреть от начала и до конца на самом деле некогда. Если что любопытное обнаружишь, звякни, я к этому подключусь.

Минут через пять я высадила приятеля и поехала в сторону Трубного района, где проживала бывшая супруга моего клиента. Должно быть, она без особой радости переехала из центра Тарасова на окраину города. Мне очень хотелось познакомиться с этой особой и как бы невзначай поболтать с ней по душам. Почему-то мне казалось, что не Наталья Олеговна бросила банкира, а он ее. Обиженная женщина вполне может пойти на убийство.

Дом, в котором жила бывшая жена Сысоева, произвел на меня самое тягостное впечатление. Это было двухэтажное серое строение без балконов и даже без подъездных дверей. Наверное, их просто-напросто кто-то выломал. От скамеек также остались только одни покосившиеся пенечки. В поле моего зрения не попалось ни одной живой души во дворе, к которой можно было бы обратиться с вопросами, поэтому я стала самостоятельно искать шестнадцатую квартиру. Квартира оказалась в последнем подъезде. Но мне никто не открыл, хотя стучала я довольно громко.

– Чего барабанишь? – послышалось за дверью соседской квартиры. – Там никто не живет.

Я достала из сумки просроченное удостоверение сотрудницы прокуратуры и поднесла его к «глазку».

– Откройте, пожалуйста, мне надо с вами поговорить.

– О чем?

– О вашей соседке – Сысоевой Наталье Олеговне.

– Не живет она здесь, – буркнула женщина за дверью.

– А вы случайно не знаете, где она живет или хотя бы ее телефон?

– У мужа она живет, как вышла замуж, так съехала отсюда, иногда только заезжает за квитанциями, – пояснила соседка, по-прежнему не желая открывать дверь.

– Была она здесь недавно, – раздалось вдруг за моей спиной.

Я оглянулась и увидела синюшную физиономию другого соседа, тихонько поднявшегося снизу и решившего встрять в наш разговор. Мне его навязчивость даже понравилась.

– Это интересно, а поподробней можно? Когда это было?

– Гони чирик, и я тебе все в красках опишу, – моментально нашелся худощавый дяденька неопределенного возраста.

– Пожалуйста, – сказала я и достала из кармана десятку. – Итак, я вас внимательно слушаю.

– Была Наташка здесь вчера, нет, позавчера, приехала на красной тачке, красивая, зараза, глаз не отвести! – Алкаш даже причмокнул от приятных воспоминаний. – Я ее в окно заприметил и вышел на площадку, чтобы червончик стрельнуть. Наташка, она ведь жена банкира, у нее денег куры не клюют! Ну это самое, она дала мне сто рублей, зашла к себе, а минут через пять вышла и уехала. Я ее в окно взглядом проводил, а потом пошел в магазин.

– Свиное рыло! Когда только ты напьешься! – рявкнула тетка, которая, оказывается, прислушивалась к нашему разговору.

– Дура малахольная! – в свою очередь обласкал соседку алкаш и уже собирался зайти к себе, но я его задержала:

– А вы номер и марку машины случайно не запомнили?

– Запомнил. Три шестьдесят две.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Водка в советское время стоила три рубля шестьдесят две копейки. Вот и номер у красной тачки был такой – три шестьдесят две.

– Вот алкоголик, все водкой мерит, – высказалась тетенька, которая, вероятно, была сторонницей трезвого образа жизни.

– Вы хотите сказать, что номер машины был триста шестьдесят два? – уточнила я.

– Точно!

– А в марках машин вы не разбираетесь случайно?

– Раньше разбирался – «Жигули», «Москвич», «Волга»... А теперь сам черт в них голову сломит. Иностранная машина – это точно! Очень красивая!

– Ну хорошо, спасибо, – сказала я, собираясь спускаться вниз.

– Послушай, может, ты мне еще чирик накинешь? – смущаясь, спросил алкаш.

Его беззубая скромная улыбка меня окончательно подкупила, и я вынула из сумки еще одну десятку. Моя щедрость не на шутку разозлила тетку, продолжающую следить за нами в «глазок». Трезвенница разразилась в мой адрес гневной тирадой, слушать которую до конца я, естественно, не стала, а спустилась вниз.

Итак, мне стало ясно, что бывшая жена Сысоева хоть и прописана в этих трущобах, но фактически здесь не проживает. Более того, она, скорее всего, не бедствует, раз разъезжает на красной иномарке и легко жертвует стольник страждущему соседу. Возможно, Сысоевы разошлись интеллигентно, по обоюдному согласию и без взаимных претензий, тогда Наталье Олеговне ни к чему было заказывать своего бывшего супруга. Но все могло быть и с точностью до наоборот, поэтому надо было идти дальше по ее следу. Хорошо, что алкаш запомнил цвет и номер машины Сысоевой.

Я тут же набрала Мельникова, вкратце обрисовала ему ситуацию и попросила сделать запрос относительно машины Натальи Олеговны.

– Танюша, по-моему, это пустая возня! Допустим, я выясню, что ей принадлежит этот автомобиль. И что дальше? Машина ведь может быть и вовсе не ее, а, к примеру, любовника.

– Не важно. Я попытаюсь по машине найти бывшую жену клиента. Хотя это действительно длинный путь. Слушай, Андрюша, может, ты прямо спросишь у Сергея, как выйти на Наталью?

– Да ты что, он и слышать о других версиях не хочет! А на разговоры о жене вообще наложено табу.

– Это только наталкивает на серьезность подозрений против нее. А может быть, кто-то из ваших общих знакомых в курсе личной жизни Сысоева? Хотелось бы знать, что там у него произошло!

– Не думаю, чтобы Серега с кем-то этим делился. Он всегда был скрытным. Мы с ним в одном подъезде жили, а я у него дома даже никогда не был.

– Ну, Андрей, я тебя очень-очень прошу, – стала канючить я.

– Ладно, так и быть, пробью я эту красную тачку, но, повторяю, мне кажется, что это пустые хлопоты. Ты бы лучше кассеты начала смотреть.

– Хорошо, я так и сделаю, – сказала я и отключилась.

Посмотрев на часы, я поняла, что ехать к Светке в салон красоты «Афродита» еще рано, а домой – нет никакого смысла. Только начнешь смотреть кассету, минут через пятнадцать придется срываться с места. Чем занять образовавшееся окно? Конечно же, шопингом! Тем более Сысоев сегодня утром щедро пополнил мой бюджет. Надвигалось лето, и не мешало бы к новому сезону обновить свой гардероб. К тому же на мне лежала ответственность за внешний вид некой Лилии Томич. Эта девушка собиралась сегодня вечером ужинать в ресторане в компании солидного джентльмена, значит, ее следовало нарядить соответствующим образом – во что-нибудь элегантное, но не слишком вызывающее.

В общем, пройдясь по всем бутикам на Немецкой улице, я накупила кучу всяких тряпок для себя, любимой, истратив при этом добрую половину наличности, а для Лилечки не нашла ничего путного. То ли Таня Иванова плохо представляла, что ей нужно, то ли в продаже действительно не нашлось подходящего вечернего платья, но факт оставался фактом – извечная женская проблема «что надеть» для Томич была по-прежнему актуальна. Это меня немного расстраивало, поэтому я свернула в сторону галереи «Каштан», дабы там продолжить свой поиск, но в моей сумке отчаянно задребезжал мобильник.

– Таня, ну ты куда запропастилась? – с явным неудовольствием осведомилась Светка. – Я жду тебя уже полчаса! Ты не придешь, что ли? Могла бы и предупредить, между прочим!

– Светочка, дорогая, обязательно приду, подожди еще пять минуточек. Уже лечу, – прощебетала я ангельским голосочком и бросилась вприпрыжку обратно по Немецкой улице к тому месту, где оставила свою «девятку».

А до «Афродиты» надо было ехать еще минут пятнадцать...

Глава 3

Подруга встретила меня с очень недовольной миной на лице. Пришлось осыпать ее комплиментами, но вопреки моим ожиданиям лесть не подействовала. Светка безапелляционно заявила, что свободных кресел нет, и куда-то удалилась, оставив меня в полной растерянности. Заглянув в зал, я поняла, что она несколько преувеличила – одно незанятое место у окна все-таки было. Значит, я нажала не на ту клавишу – надо было сразу обещать двойной тариф, тогда моя подружка была бы отходчивее. Когда она выплыла из подсобного помещения, намереваясь пойти в противоположную от меня сторону, я схватила ее за руку и сразу же сунула в карман ее голубого нейлонового фартука несколько купюр. Светка расцвела как майская роза и радостно воскликнула:

– Ой, кресло освободилось! Танюша, ты садись вон туда, я сейчас подойду. Ты извини, что я на тебя накричала, понимаешь, последняя клиентка такой стервой оказалась, все нервы мне вымотала – и то ей не так, и это...

– Да ладно, проехали. – Я села в кресло, достала из сумки фотографии Лилии Томич и положила на столик. Светлана куда-то снова запропастилась, и я от нечего делать стала строить перед зеркалом разные улыбочки.

– Это что за клоунада? – мягко спросила меня подружка, неожиданно появившаяся в зеркале. – Репетируешь?

– Да, стараюсь избавиться от проницательного взгляда и критичного отношения к окружающей действительности. Учусь быть восторженной и немножечко глупой.

– Ну, ты, подруга, и влетела! Дураками рождаются, а тебе с этим диагнозом не повезло. Ну ничего, попробуем что-нибудь с тобой сделать. Это образец? – спросила Светка, обратив внимание на фотографии и взяв их в руки.

– Да, – коротко ответила я, поскольку дальнейшие комментарии были излишни, ведь мне самой не доводилось встречаться с Лилией.

– Ну мне в принципе все ясно, – сказала Света, прилаживая фотографии обратно к зеркалу, – только хочу спросить – тебе нужен такой парик или своими волосами пожертвуешь?

– Надо подумать.

Разумеется, накладные волосы меня устроили бы больше, но я вдруг вспомнила, как однажды с париком вышел казус – в самый неподходящий момент он сдвинулся на затылок. Мое нынешнее расследование было настолько серьезным, что проколоться на мелочах я просто-напросто не имела права. Ведь от меня зависела жизнь клиента.

– Ну так что ты надумала? – поторопила меня парикмахерша.

– Света, никаких париков! Делай мне стрижку, крась, завивай, но чтоб прическа была точно такая же, как у этой крали.

Моя решительность испугала подругу. Она тяжело вздохнула, придирчиво оглядела мою голову со всех сторон, потом спросила:

– Ты уверена, что готова пойти на радикальные меры?

Я вдруг заколебалась, но Светка нашла компромисс:

– Знаешь, думаю, надо сделать длинный «Каскад» с филировкой. Через пару месяцев волосы отрастут, придешь ко мне, я тебя подровняю. Теперь насчет покраски... Можно воспользоваться оттеночными шампунями. От них сначала эффект как от краски, но стойкости нет. Два-три раза голову обыкновенным шампунем вымоешь и снова станешь блондинкой.

– Мне надо, по крайней мере, до конца недели побыть шатенкой. Но не могу же я столько дней не мыть голову!

– Мой хоть каждый день, но оттеночным шампунем. А эффект мелирования создашь лаком.

– Неужели все так просто? Тогда это как раз то, что мне нужно. – Я дала Светлане добро, и она принялась колдовать над моей прической.

Возилась Светуля со мной примерно два часа, все время что-то бурчала себе под нос, но результат превзошел ожидания. Нет, на девушку с фотографии я пока не очень-то была похожа, но новая прическа была мне к лицу. Возникло даже сожаление, что новый цвет волос нестойкий.

– Ну как? – спросила Светка, сбрызгивая лаком мягкие завитки.

– Класс!

– А по-моему, так себе, на образец совсем не похоже. Все дело в том, что у вас разный овал лица и разрез глаз разный. Будем надеяться, что макияж внесет свои коррективы. Нонночка, можно тебя на минутку? – Светка позвала какую-то девицу, работавшую за перегородкой.

– Да, сейчас, – пропищала Нонна.

– Я хочу у нее проконсультироваться насчет твоего макияжа, она в этом деле спец! – шепнула мне Светка.

– Ну что тут у тебя за проблемы? – спросила визажистка, но, увидев фотографии, сама догадалась, в чем дело. – Ясно, лицо надо округлить, а глаза отодвинуть. Значит, так, от носа к скулам тон делай интенсивней. Внутренние углы глаз забели, нижние ресницы сильно не крась, сделай акцент на верхних... На веки до самых бровей наложи разные оттенки зеленого. И еще, нужна крупная, бросающаяся в глаза бижутерия – короткие бусы, под самую шею, и клипсы. Понятно?

– Понятно, – сказали мы хором со Светкой, и она принялась дальше работать над моей внешностью.

Я старалась запоминать все премудрости макияжа, чтобы повторить его в домашних условиях. Ведь мне не на один день предстояло стать Лилечкой, а как минимум до субботы. Советы Нонны и вдохновенная работа Светланы помогли мне стать похожей на девушку с фотографии, и я поняла, что пришла сюда не зря. Только вот сможет ли Томич спасти Сысоева? В этом уверенности не было.

После салона красоты я поехала прямиком на квартиру Лилии, потому что не так-то много времени оставалось до свидания с Сережей. По дороге остановилась около нового бутика женской одежды, уже лучше представляя себе, какой наряд надо купить для нового образа. Мой взгляд сразу упал на костюм из бирюзовой органзы, надетый на манекен. Недолго думая я попросила продавщицу дать мне точно такой же костюмчик.

В примерочной я облачилась в длинную пышную юбку с многочисленными защипами и короткий пиджак с рукавами три четверти. Разумеется, Таня Иванова никогда бы не приобрела для себя такую вещь. Костюм казался слишком помпезным. К тому же ткань противно шуршала, но тем не менее я купила его. Лилечке этот костюмчик очень подходил.

Ведь ее кредо, на мой вгляд: не знаю точно, чего хочу я от этой жизни, поэтому попробую все, может, что-то и понравится.

По счастливому стечению обстоятельств в этом же бутике нашлись и рекомендованные аксессуары – бусы и клипсы, правда, только цвета индиго.

Когда я села обратно в машину, мой взгляд упал на сверток с видеокассетами. Когда я их смогу посмотреть? Потом вспомнила, что озадачила Мельникова владелицей красной иномарки, но тот так и не позвонил. Никакой оперативности! Я набрала номер Мельникова, чтобы высказать все, что о нем думаю, но телефон абонента оказался отключенным. То ли мой напарник сознательно скрывался, то ли был шибко занят, например, сидел на каком-нибудь скучном милицейском совещании.

Присматриваясь к табличкам с номерами домов, я ехала по Астраханской улице в сторону горпарка и наконец увидела нужную девятиэтажку. Двор был просторным, и я сразу же нашла удобное место для парковки, но оставлять покупки в машине не рискнула – вдруг на них позарится местная шантрапа. Кассеты тоже захватила с собой, авось будет на чем посмотреть киношку.

У подъезда мне встретилась женщина лет пятидесяти, которая поздоровалась со мной. Вероятно, она приняла меня за Лилю. Это не могло не радовать – перевоплощение состоялось. Поднявшись на второй этаж, я поставила на пол многочисленные пакеты с покупками и стала копаться в сумке в поиске ключа, который выдал мне Сергей. За этим занятием меня застал еще один сосед, который также не усомнился в том, что я Томич:

– Добрый вечер! – сказал высокий мужчина, спустившийся сверху. – С приездом! – Он остановился, вероятно желая поболтать со мной.

– Здрасьте, – буркнула я, не оборачиваясь и не говоря больше ни слова, ведь мой голос мог отличаться от голоса реальной Лилии.

Открыв дверь и переступив порог, я уже с первого взгляда поняла, что в этой квартире давно никто не живет – мебель была накрыта полиэтиленовой пленкой, на которой лежал толстенный слой пыли. Вот это обстоятельство уже не вдохновляло! Я у себя-то дома не так часто занимаюсь уборкой, а наводить лоск в чужом жилище мне совсем не хотелось, тем более после посещения салона красоты. Однако кое-что мне все же пришлось сделать – снять отовсюду чехлы.

Сдернув с дивана полиэтилен, я чихнула несколько раз кряду и стала проклинать Мельникова, который сосватал мне это пыльное дельце. За вредные условия работы не мешало бы получить с клиента дополнительную плату. Приведя комнату в более-менее жилой вид, я отправилась на кухню. Мой желудок давно и настоятельно требовал перекуса, но вот покупкой продуктов я почему-то не озаботилась. Ресторан рестораном, но до него можно и ноги протянуть! Холодильник оказался отключенным и пустым, а вот в подвесном шкафчике обнаружился нераспечатанный пакет кофейных зерен и пачка соленых крекеров. Дело осталось за малым – найти кофемолку и кофеварку. Они, к счастью, нашлись.

Через полчаса, когда я уже выпила две чашки кофе и заморила червячка печеньицем, мое настроение заметно улучшилось. Теперь можно было снова думать о деле, поэтому я вынула из пакета кассеты, разложила их в хронологическом порядке, выбрала самую раннюю и попыталась засунуть ее в видеомагнитофон. Чужая аппаратура ни в какую не хотела слушаться и несколько раз выплевывала кассету обратно. Правда, пятая или шестая попытка оказалась удачной, и на экране телевизора появилось-таки изображение.

Камера видеонаблюдения была расположена так, что фиксировала только лица тех, кто входит в подъезд, и спины тех, кто выходит из него. Место около почтовых ящиков не просматривалось.

Пятнадцать минут просмотра настолько меня утомили, что я стала позевывать и клевать носом. Взбодрившись еще одной чашкой кофе без сахара, я продолжила просмотр. Когда же подумала о том, сколько времени потребуется на то, чтобы просмотреть кассеты, то ужаснулась. Суток не хватит, чтобы пересмотреть все. Откровенно говоря, это было не только нудным, но и бестолковым занятием, потому что, кроме самого Сысоева, я не видела воочию никого, кто проживал в подъезде. Например, вот этот мужик с оттопыренными ушами, нервно подергивающий плечами, вполне подходил на роль «почтальона», но он зашел и не спешил уходить. Скорее всего, дяденька проживал здесь и никаких посланий в почтовый ящик клиента не бросал.

Да, ну и удружил мне Андрюша с кассетами! Придется завтра снова ехать туда и своими проверенными способами добывать информацию. А сейчас пора собираться на свидание.

Я выключила видеомагнитофон и стала переодеваться. Светка с такой душой побрызгала мою голову лаком, что после многочисленных переодеваний прическа сохранилась в первозданном виде. Я подкрасила губы и от нечего делать стала строить перед зеркалом различные мордочки. И вдруг раздался телефонный звонок, причем звонил не мой мобильник, а домашний телефон Лилечки. Я пошла на звук, нашла аппарат на кухне, сняла трубку и сказала с придыханием:

– Алло!

– Лиля, я подъехал. Жду тебя в машине, – сдержанно сказал Сергей Эдуардович.

– Хорошо, дорогой, через пять минут спущусь.

Конечно, я могла сразу же выйти из квартиры, но неписаные правила этикета рекомендовали чуть-чуть задержаться. В последний момент я поняла, что красные туфли не очень-то подходят к бирюзовому костюму, но исправить этот недостаток не было уже никакой возможности. Выдерживая паузу, я подошла к окну и посмотрела во двор. В поле моего зрения попался черный «Фольксваген», и я предположила, что мой кавалер ждет меня в нем, вероятно, это и была его служебная машина с водителем.

Я не ошиблась. Стоило мне только выйти из подъезда, как крепкий высокий парниша лихо обежал машину кругом и учтиво распахнул передо мной заднюю дверь. Я приподняла полы длинной широкой юбки и с изяществом кошки забралась на заднее сиденье.

Сысоев сидел спереди. Он оглянулся и посмотрел на меня с таким изумлением, что даже заставил покраснеть. Кажется, наша первая встреча на пороге моей квартиры, когда я была в домашнем коротеньком халатике и с мокрыми волосами, была менее волнительной.

– Ты очень хорошо выглядишь, – сказал Сергей.

– Спасибо, ты тоже, – ответила я и улыбнулась той наивной улыбочкой, которую весь день сегодня репетировала.

Автомобиль тронулся с места, и я с грустью посмотрела в окно на свою «девяточку», оставшуюся в чужом дворе.

– Лиля, почему ты не предупредила заранее, что приезжаешь? Я бы тебя встретил, – сказал Сысоев.

– Хотела сделать сюрприз.

– Тебе это удалось.

По дороге мы обменялись еще несколькими малозначительными фразами, а в основном молчали. Признаюсь, я даже заскучала. Наконец «Фольксваген» остановился у ресторана «Европейский стиль», банкир первым вышел из машины и открыл мою дверцу. Я подала Сергею руку и ловко выпорхнула на улицу, хотя не запутаться в такой широкой юбке было не так-то просто. Сысоев дал знак водителю, чтобы тот остался нас ждать, и мы отправились ужинать. Да, я умирала от голода, и эта часть нашей программы меня интересовала не меньше, чем расследование покушения на жизнь моего клиента.

– Таня, ты меня здорово удивила, – сказал Сергей, когда мы уселись за столик.

– Да, и чем же?

– В первый момент я подумал, что из подъезда вышла настоящая Лиля.

– Я старалась ради пользы дела. Но не пойму, для кого нужен сегодня этот театр? Для вашего водителя? Вы именно его подозреваете? – спросила я, забыв, что мы играем роль хороших знакомых, а потому должны обращаться друг к другу на «ты».

– В создавшейся ситуации никому нельзя доверять. Татьяна, должен вам признаться, что мои нервы на пределе. Я с трудом сохраняю внешнее спокойствие. Никогда не думал, что меня так легко сделать подозрительным и мнительным, – признался Сергей, тупо уставившись в раскрытую кожаную папку с вложенным в нее меню.

Пальцы его рук слегка дрожали. Утром мой клиент на самом деле был более спокоен и уверен в себе. Я повторила свой вопрос:

– Ну так что насчет водителя?

– Да, я подозреваю Виталия, потому что он имел доступ и к моему «Ягуару».

– Вы, то есть ты, – поправилась я, – говорил с ним о неисправных тормозах?

– Да, я был в шоке от случившегося и, хоть Андрей просил держать это в тайне, проговорился. Виталий очень удивился и сказал, что когда привез меня домой, то с машиной все было в порядке. Виталий предположил, что это кто-то из местной молодежи похулиганил. Сказал, что детки богатых родителей частенько страдают от безделья и ищут на свою голову приключений. В нашем доме действительно есть такие...

– Так, может быть, оба письма – это просто глупая шутка?

– Ничего себе – шутка! – Сысоев нахмурил брови. – Тормоза-то действительно вывели из строя. Я ведь мог жизни лишиться. Да и о том, что я в субботу буду на юбилее, никто из посторонних не знает.

– Это аргумент. Хорошо, а о письме с предупреждением о неисправных тормозах ты Виталию случайно не говорил?

– Нет, я хранил по этому поводу молчание. Лиля, давай все-таки поужинаем. – Сысоев натужно улыбнулся.

Услышав это долгожданное предложение, я улыбнулась. Сергей сказал, что, когда я улыбаюсь, я особенно похожа на Лилю. Не зря я репетировала гримасы перед зеркалом, не зря!

Сысоев подозвал жестом официантку, мы сделали заказ и, пока ждали его, снова говорили о деле. Точнее, это был не разговор, а какой-то вечер вопросов и уклонения от ответов. Брейн-ринг отдыхает! Я почти что клещами выуживала у клиента интересующую меня информацию. О бывшей жене Сергей категорически отказался со мной разговаривать, будучи уверенным в том, что она не имеет никакого отношения к покушениям. О тех, кого он подозревал, то есть об основных акционерах банка «Пять корон», тоже особенно не распространялся. А вот о Лиле Томич я все-таки кое-что узнала.

Сергей был знаком с ней с раннего детства, потому что их родители дружили семьями. Они много времени проводили вместе, но это была дружба, а не любовь. Лиля и Сережа доверяли друг другу свои сердечные тайны, о чем-то советовались, спорили, но даже не предполагали, что со стороны их отношения выглядят несколько иначе. Первым женился Сергей, потом вышла замуж Лиля, но они продолжали перезваниваться и встречаться. Однажды Лилин муж увидел их вместе в каком-то кафе и устроил жуткую сцену ревности. Наташа, супруга Сергея, тоже сильно раздражалась, когда ее муж разговаривал с Томич по телефону. Сысоев сказал об этом, отвечая на мой прямой вопрос, и с явным неудовольствием.

Случилось так, что у Лили и у Сергея семьи распались. Томич уехала в Москву, занялась там, на пару со своим двоюродным братом, туристическим бизнесом, но в Тарасов она периодически приезжает. Согласно легенде, придуманной Сысоевым, на этот раз Томич решила взять в банке «Пять корон» кредит, чтобы открыть в Тарасове филиал московской турфирмы.

– Однажды я уже приглашал Лилю на нашу корпоративную вечеринку, поэтому теперь ее присутствие на юбилее Семенова, по-моему, никого не должно удивить, – пояснил банкир. – Если кто-то решит, что у нас не только деловые отношения, пусть... Это нам только на руку.

– Ясно, – сказала я и решила задать вопрос, который мне не терпелось ему задать:

– Сергей, как ты смотришь на то, что я не буду сидеть до субботы сложа руки, а попытаюсь заранее вычислить и твоего друга, пишущего письма, и врага, желающего твоей смерти?

– Если ты будешь все это время мелькать на глазах у акционеров, то спугнешь того, кто собирается меня отравить.

– Мне совсем не обязательно лезть им на глаза. Для начала расскажи о каждом из них.

Сергей, как показалось, был не в восторге от моего предложения. Он намеренно тянул время, не говоря ни «да», ни «нет». На его спасение, пришла официантка и стала ставить на стол вазочки с салатами и тарелки с закусками. Сысоев заметно расслабился, потому что при ней его молчание выглядело совершенно естественным.

И все-таки поведение Сергея Эдуардовича показалось мне странным. В его же интересах было дать мне обстоятельную характеристику подозреваемых, но Сысоев почему-то упорно молчал.

Расправившись с одним салатиком, я мило улыбнулась и сказала:

– Ну-с, что у нас там с акционерами? Можно начать с Семенова, который устраивает загородную вечеринку. Хотя для него, конечно, рискованно планировать убийство на собственном юбилее, но чем черт не шутит... Вообще-то, мне хотелось бы иметь список всех, кто будет там присутствовать, включая родственников юбиляра и обслуживающий персонал.

– Таня... Лиля... – Запутавшись в именах, Сысоев виновато посмотрел на меня и вдруг сказал: – Не надо тебе на этом заморачиваться. Для пользы дела моими компаньонами занимается Андрей. Ему это будет сподручней, и ты не засветишься. Он меня заверил, что сам со всем справится.

При этих словах я едва не поперхнулась. Подумать только – мой однокурсник Мельников внаглую отбивал у меня хлеб! И план, наверное, сам разработал, а не Сергей Эдуардович. Теперь мне было ясно, почему Андрюша не торопился выдавать мне информацию про бывшую супругу Сысоева, да и вообще не выходил на связь. Ну как тут не вспомнить популярные строчки: «Если друг оказался вдруг...» А я, дурочка, еще и кассеты у него взяла посмотреть, чтобы круглосуточно быть прикованной к экрану телевизора. Наверняка Андрей втихаря посмеивался надо мной... Ладно, ладно, дружочек, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

– Ты не волнуйся, все, что ему станет известно, он нам расскажет, – попытался успокоить меня банкир.

– Как это мило с его стороны, – съязвила я.

– Таня, я хотел у тебя спросить...

– Да, спрашивай, – разрешила я.

– Сегодня утром я что-то там уронил в твоей квартире, какие-то кубики или игральные кости...

– Двенадцатигранники, – уточнила я.

– Вот-вот. Зачем они тебе?

– Это – гадальные кости, – чистосердечно призналась я. – Каждая числовая комбинация имеет определенную трактовку.

– Я почему-то так и подумал. Кажется, что-то такое видел по телевизору. Знаешь, мне бы хотелось погадать, – признался банкир, слегка захмелевший от вина.

Да ты уже погадал, дорогой! Мои двенадцатигранники предрекли, что некое скорбное событие ожидает тебя впереди. Неизвестно, зачем мы вообще здесь сидим и толчем воду в ступе. Это пир во время чумы, преждевременные поминки по тому, кто в самом скором времени покинет грешный мир. Прощай, Сергей, наше знакомство будет недолгим, и все потому, что ты не на того сделал ставку. Я не могу гарантировать, что Мельников выполнит работу как надо...

– Лиля, почему ты молчишь? – Настойчивый вопрос банкира оторвал меня от мрачных мыслей.

– Погадать? К сожалению, в данный момент это невозможно, косточки остались дома.

Разумеется, я не могла сказать своему денежному клиенту, что он уже погадал и прогноз вышел самый неутешительный. Вдруг он по своей натуре отчаянный фаталист? Лично я себя к этой категории людей не относила. Меня не оставляло ощущение, что мне все-таки удастся взять ситуацию под свой контроль и спасти Сысоева. Неожиданно мелькнула мысль – если Сергея напоить, он, возможно, станет более разговорчивым. В общем, я стала откровенно склонять его к злоупотреблению спиртным, но у меня ничего из этого не получилось. Банкир тактично намекнул, что мои усилия бесполезны, потому что он знает меру. Самым неприятным в этой ситуации было то, что Сысоев, кажется, решил, что я все-таки собиралась соблазнить его, а ему сейчас было совсем не до амуров.

– Лиля, сейчас мы поедем ко мне, так надо для дела, чтобы поддержать легенду. Потом я вызову такси, и ты отправишься домой, – сказал клиент, подзывая жестом официантку, чтобы расплатиться.

Ужин в ресторане произвел на меня тягостное впечатление. Кругом сидели веселые люди, они ели, пили, смеялись, танцевали, а между мной и Сысоевым все это время происходила какая-то интеллектуальная борьба. Я пыталась у него выведать информацию, а он изо всех сил старался скрыть ее от меня. Неудивительно, что все блюда показались мне пресными и даже стало жаль денег, которые я потратила на покупку бирюзового костюма из органзы. Вряд ли я когда-нибудь еще его надену. Может, вернуть его в магазин, ведь чек сохранился? Нет, Танечка, не мелочись!

На обратном пути Сергей сел рядом со мной на заднее сиденье. В присутствии водителя мы продолжали играть «отношения», которых на самом деле не было. Интуиция подсказывала мне, что этот крепкий белобрысый парень безоговорочно предан своему боссу, а потому не имеет никакого отношения к покушениям. Но та же интуиция пока не могла объяснить, почему человек, над которым нависла смертельная угроза, так неправильно себя ведет.

«Ну почему, почему Сысоев упорно не хочет понять, что я способна на гораздо большее, нежели участие в маленьких эпизодах большого и серьезного расследования? Ежу понятно, что многого малыми усилиями не достигнешь. Но почему это не понятно Сергею?» – спрашивала я себя, потому что мое самолюбие было ущемлено. Еще в ресторане мне пришлось ради саморекламы похвалиться, что я раскрыла более двухсот преступлений, но это не подействовало. В ответ банкир твердо заявил, что на данном этапе Мельников справится без моей помощи. Я бы не стала так нервничать, если бы на карту не была поставлена жизнь клиента.

Несмотря на то что наш общий знакомый работал в милиции, он не имел опыта самостоятельных расследований. К тому же загруженность по основному месту работы вряд ли оставляла ему много свободного времени для частного сыска. Наверное, Андрюша ошалел от суммы, которую пообещал ему приятель-банкир, и решил, что костьми ляжет, но сам найдет заказчика и исполнителя. А я нужна была только для подстраховки на последнем этапе операции. Может, мне и не суетиться, ведь я тоже не внакладе? А как же мое реноме лучшего частного детектива города Тарасова? Если Мельников все провалит, то я могу оказаться крайней...

– Лиля, ну почему ты весь вечер такая серьезная? – спросил Сысоев, натужно улыбаясь.

Наверное, эта игра давалась ему нелегко. Или холостой банкир боялся остаться со мной наедине в своей квартире? Я сморозила в ответ какую-то глупость и улыбнулась отрепетированной улыбкой.

Глава 4

Сергей Эдуардович дал указания водителю насчет того, в каком часу завтра за ним заехать, вышел из машины и подал мне руку. Мы зашли в парадное, и я инстинктивно подняла глаза кверху, пытаясь отыскать камеру видеослежения.

– Добрый вечер! – сказала нам пожилая тетка в пепельном парике, сидящая в застекленной комнатке.

Сысоев молча кивнул ей, я тоже не стала утруждать себя громогласным и радушным приветствием, а стала глазеть по сторонам, дабы отыскать почтовые ящики. Они находились слева от будки консьержки, спрятанные от любопытных глаз размашистыми листьями огромной монстеры. Вряд ли посторонний человек мог без всяких объяснений подойти к ним и опустить свое послание в почтовый ящик. Значит, «почтальон» либо проживал в этом подъезде, либо дал консьержке на лапу за молчание. Использовать благоприятное стечение обстоятельств человек с улицы вряд ли мог, поэтому я склонилась к мнению, что доброжелатель, скорее всего, вхож в этот дом.

Выйдя из лифта, я обратила внимание на другой лифт и спросила:

– Это запасной или грузовой?

– Грузовой, но на нем можно подняться из нулевки, в смысле из подземного гаража.

– Ясно, – сказала я, подумав, что человек, испортивший у «Ягуара» тормоза, вполне мог попасть на стоянку из любого подъезда, если он, конечно, не заехал туда на своей машине.

Когда мы вошли в квартиру Сысоева, я поразилась простором прихожей, там даже в футбол играть можно было бы, если бы не зеркала на стенах. Гостиная была обставлена под старину – мебель с гнутыми ножками, гобелены и картины в золоченых рамах на стенах. Просто дворцовая палата какая-то!

Я уселась на стул с высокой спинкой, очень напоминающий трон.

– Мой отец был антикваром, это все после него осталось, – пояснил банкир. – Мне не очень-то нравится, но пока оставил. На то есть свои причины...

– Сергей, может быть, к вам кто-то в гости приходил накануне того, как вы обнаружили письма в почтовом ящике?

– Ко мне приходит только домработница, – сквозь зубы процедил Сысоев, – она бывает каждый день, кроме субботы и воскресенья. Я не думаю, что Антонина Владиславовна имеет к этому какое-то отношение, она моя дальняя родственница. Таня, я никак не могу понять, почему вы так настойчиво пытаетесь взвалить на себя все расследование?

– Разве я пытаюсь?

– По-моему, да. Я ничего не требую от вас на данном этапе, кроме одного – быть Лилией. Завтра вы придете ко мне в банк, позвоните из бюро пропусков, и я спущусь за вами. Часов в одиннадцать вы сможете ко мне подойти?

– Конечно.

Дальнейшее общение с Сергеем как-то не клеилось. Задавать новые вопросы я уже не решалась, понимая, что это бестолковое занятие. Зачем растрачивать себя в безнадежных усилиях? После затянувшейся паузы Сысоев предложил посмотреть телевизор. Мы прошли в другую комнату, интерьер которой был уже современным, но каким-то холодным – все в синих тонах. Пощелкав пультом, Сергей нашел передачу о животных прерий и стал с наигранным вниманием смотреть на экран. Тоже мне натуралист среднего возраста! А мне вот дела до этой фауны было как до лампочки, поэтому я сказала:

– Может, я уже пойду?

– Хорошо, больше не буду вас задерживать, сейчас я вызову вам такси, – сказал Сергей, даже обрадовавшийся моему скорому уходу. Мне показалось, что он боялся оставаться со мной наедине дольше и даже снова перешел на «вы». – Да, Таня, у меня есть к вам одна просьба...

– Да, я слушаю.

– Захватите, пожалуйста, завтра гадальные принадлежности, мне очень хочется узнать свое будущее.

– Хорошо, захвачу, – без всякого удовольствия ответила я.

Сысоев вызвал такси, а я зашла в ванную и, воспользовавшись своим мобильником, отменила заказ. Нет, в мои планы совсем не входило задерживаться в квартире банкира, а вот побродить по нежилым помещениям дома совсем не мешало. Тем более что днем Мельников лишил меня такой возможности. Таксист, уставший ждать клиентку, стал бы, чего доброго, бить во все колокола. А мне это надо? Конечно же, нет.

Когда прошли положенные пятнадцать минут, Сергей сказал, что проводит меня до машины, я к такому повороту событий не была готова. К счастью, телефонный звонок отвлек клиента, и он отпустил меня одну. В противном случае мне пришлось бы сыграть какую-нибудь сценку, но мне подфартило. Оказавшись на лестничной площадке, я вызвала грузовой лифт и поехала в «нулевку». Если бы Сысоев спросил меня, что я собираюсь там делать, я не смогла бы ему ответить. Мне и самой это было пока неизвестно, но в одном была четкая уверенность – под лежачий камень вода не потечет, это против законов природы. Одной роли Лилии Томич мне было недостаточно. Вот такая я неуемная!

Как и предполагала, подземная стоянка была единой для всего дома, сюда можно было попасть на своих двоих со всех четырех подъездов или въехать на машине через одни-единственные ворота, закрывающиеся автоматическими рольставнями. Интересно, что будет, если их заклинит? Наверное, конец света.

Я сделала несколько шагов, и вдруг ворота стали открываться. Мне пришлось спрятаться за колонну, чтобы не попасть на глаза водителю серебристого «Лексуса», который как раз заехал на стоянку. Странно, но в этот момент я почувствовала себя злостной угонщицей автомобилей. Когда солидный господин в белом костюме зашел в лифт, я вышла из своего укрытия и стала искать глазами «Ягуар». Жаль, что не уточнила у Сысоева цвет машины и ее номер. Как назло, здесь было два «Ягуара», один фиолетовый, а другой черный.

Подойдя к ближайшему, я достала из сумки мобильник, опустилась на колени и стала подсвечивать днище, дабы разглядеть надрезанные тормозные шланги. Но, конечно, меня еще интересовало, не оставил ли злоумышленник на месте преступления каких-нибудь улик.

Вдруг позади послышался какой-то шорох, а потом мужской голос спросил:

– Ну и что ты там делаешь?

Я сразу поняла, что могу серьезно влипнуть, поэтому незаметно сняла с уха клипсу и бросила под машину. После чего оглянулась и сказала самым невинным тоном:

– Ищу клипсу.

– И когда же вы ее здесь обронили? – мягко поинтересовался молодой человек со взъерошенными волосами и легкой небритостью на лице.

– Сегодня, – ответила я, протягивая руку и широко улыбаясь.

Молодой человек помог мне подняться.

– И при каких же обстоятельствах вы потеряли свою клипсу? – осведомился незнакомец.

– Когда выходила из машины.

Молодой человек укоризненно покачал головой и сказал:

– Лучше скажите честно, что вам здесь надо.

– Говорю же – клипсу потеряла цвета индиго, точную копию той, что на другом ухе. Пожалуйста, помогите мне ее найти, – попросила я, состроив самую наивную физиономию, на которую только была способна.

– Нет проблем. Сейчас возьму фонарик, – незнакомец мягкой поступью, поскольку был в кроссовках, подошел к «Форду», стоящему неподалеку, беззвучно открыл дверцу, наклонился и достал фонарик.

Разумеется, он нашел мою клипсу, только отдавать мне ее не спешил. Молодой человек явно подозревал меня в чем-то нехорошем, и я решила выяснить, в чем именно.

– Почему вы смотрите на меня, как на преступницу? Живете здесь, как в крепости – во дворе охранник ходит, в подъездах консьержки сидят, но все равно чего-то боитесь...

– Ну я-то, допустим, ничего не боюсь, просто хочу понять, что за интерес такой возник в последнее время к «Ягуарам».

Вау! Этот парень явно что-то знает, надо разговорить его любыми путями.

– Никакого интереса к «Ягуарам» у меня нет, я вообще отечественные автомобили предпочитаю, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Так я и поверил! На прошлой неделе какой-то чудик в капюшоне под фиолетовый «Ягуар» лазил, теперь вы вот заползли под этот. Здесь определенно есть какой-то смысл, – вдруг сам разговорился парень.

Мое сердце учащенно забилось от радости – передо мной стоял свидетель, который видел человека, повредившего тормоза у сысоевского «Ягуара». Тем не менее я не знала, что делать дальше. По идее, стоило его как следует допросить, но тогда мне пришлось бы признаться, что я частный детектив. Раскрывать свое инкогнито мне совсем не хотелось – пришла запоздалая мысль, что этот симпатичный молодой человек вовсе не жилец этого дома, а как раз тот самый киллер, который собирался отправить моего клиента на тот свет. Стоило все хорошенько взвесить, прежде чем раскрывать себя.

– Какой скрытый смысл вы видите в том, что я обронила здесь клипсу? Да отдайте мне ее наконец! – Я протянула руку.

– Не отдам. Вы, девушка, нарочно бросили эту штучку под машину, а на самом деле у вас какая-то другая цель, – сказал незнакомец. – Мне хотелось бы знать, какая именно.

– А если я ничего не скажу, что тогда?

– Я вызову службу безопасности, – посерьезнев, ответил молодой человек.

– Ой, ой, ой, как страшно! Интересно, вы сами-то что здесь делали?

– А вот это не ваше дело!

– Может, и не мое, только вы сами как-то подозрительно себя ведете – сидите тихонько в машине и что-то вынюхиваете. А может, вы ждете благоприятного момента, чтобы залезть в чужую машину?

Молодой человек опять усмехнулся, а потом молча протянул мне клипсу и пошел обратно к своему «Форду». Наверное, мои беспочвенные подозрения обидели его. Я понимала, что в этом доме живут далеко не бедные люди, поэтому они не станут опускаться до мелких автомобильных краж. Но что тогда оба раза делал здесь этот парень? Ответ на этот вопрос никак не приходил в мою голову, и я не знала, что мне делать дальше. Проверять неисправность тормозов уже не имело никакого смысла, теперь я знала, что у Сысоева – фиолетовый «Ягуар» и ему требуется ремонт. Искать под ним улики было в сложившейся ситуации как-то несподручно. Собственно, я и пришла сюда не за этим, а в надежде на какой-нибудь счастливый случай. Он вроде бы представился, но все-таки были сомнения – этого ли я ждала.

Достав из сумки зеркальце, я приладила обратно на мочку уха злосчастную клипсу. Потом немного прислушалась к своим ощущениям и сняла обе клипсы – они отчаянно сдавливали мои уши, терпеть этого уже не было сил. Затем я подошла к «Форду» и легонько постучала по тонированному стеклу.

Молодой человек приоткрыл окно и с интересом уставился на меня.

– Я – частный детектив, поэтому хочу задать вам несколько вопросов, – сказала я правду, чтобы посмотреть на реакцию парня. В крайнем случае от своих слов можно было потом отказаться.

Он мало удивился моему признанию, скорее всего, даже не поверил мне, потому что ухмыльнулся и сказал:

– А я – композитор, поэтому пишу здесь музыку.

– Остроумно, но я говорю вполне серьезно.

– И я тоже говорю серьезно. Мне нужны тишина и покой, поэтому я иногда спускаюсь сюда, надеваю наушники и прислушиваюсь к тому, что у меня в голове. Надо бы еще глаза закрывать, а то ходят здесь всякие... следопыты. Ну раз уж вы нарушили мое одиночество, то садитесь, поговорим.

Я с радостью приняла это предложение, обошла машину и села рядом с композитором.

– Меня зовут Миша, а вас?

– Лиля. Миша, вы сказали, что видели, как кто-то крутился около фиолетового «Ягуара». Расскажите мне об этом поподробней.

– Это было в пятницу, днем, часа в три. Я работал дома, но проснулись мои близнецы и такой ор подняли! – Мой собеседник обхватил руками голову. – Я должен был где-то уединиться, поэтому спустился сюда. Только открыл ноутбук, настроился на творчество, как увидел парня в ветровке с капюшоном, надетым на голову. Он вышел из второго лифта, огляделся по сторонам, но меня не заметил, как вы сегодня. Парнишка подошел к «Ягуару» и нырнул под него. Пока я думал, выходить или нет, чтобы узнать, чем он там занимается, парень уже сделал свое дело и побежал обратно к лифту.

– А что он делал?

– Не знаю, отсюда не видно.

– А что было дальше?

– Ничего. Он убежал, а я стал записывать на компьютере мелодию.

– Значит, несмотря на этот инцидент, вдохновение вас не покинуло? – с явным упреком спросила я.

– Я бы не сказал, что произошел какой-то инцидент. Честно говоря, я об этом сразу забыл, пока сегодня вас не увидел. Вы вели себя примерно так же, как и он.

– Как?

– Боялись быть замеченной и лезли под «Ягуар», только уже под другой. Вот это меня уже заинтересовало.

– Значит, вы сочиняли музыку и не подумали о том, что тот товарищ в капюшоне, к примеру, бомбу под машину подложил, которая могла бы разнести здесь все в пух и прах?

– Нет, не подумал. А что, надо было? – удивился композитор, а потом сказал в свое оправдание: – Но ведь никакого взрыва и не произошло.

– Не произошло, – согласилась я, – но поверьте мне, могла случиться очень большая трагедия.

Мои слова сильно озадачили парня, по его виноватому лицу было понятно, что он даже испытывал угрызения совести, поэтому я не стала больше его упрекать. Творческий человек, что с него взять! Мир будет рушиться на его глазах, а он не предпримет ничего во спасение, потому что будет сочинять реквием. А еще говорят, что красота спасет мир! Его спасут частные детективы, хорошие частные детективы. Я вспомнила про Мельникова и снова усомнилась в том, что он раскроет это дело, значит, мне надо было работать на полную катушку.

– А вы, значит, частным расследованием занимаетесь? – переспросил музыкант, вероятно, для поддержания разговора.

– Да, занимаюсь.

– А почему под другую машину полезли? – вполне резонно поинтересовался он. – Под него тоже бомбу кто-то подложил? Идет охота на «Ягуары»?

– Надеюсь, что нет, – сказала я и улыбнулась, не зная, как объяснить свой поступок.

– Знаете, а я ведь вас в окно видел, вы не на «Ягуаре», а на «Фольксвагене» вместе с Сычевым приехали. У вас такое платье приметное, красивое очень, и вдруг в нем да на бетонный пол и под машину. Удивили вы меня, – признался Михаил.

– Да, конечно, мой костюмчик не очень подходящий для того, чтобы под машины в нем лазить, но так сложились обстоятельства. Вы мне лучше опишите того парня в капюшоне.

– Я не видел его лица. Роста он среднего, худощавый. Ветровка была серая, а на спине что-то вроде герба. Вот, собственно, и все.

– Вам приходилось видеть его когда– нибудь раньше?

– Нет, – ответил Михаил, немного подумав. – Кажется, в нашем доме он не живет.

Больше ничего толкового от композитора мне узнать не удалось. Я попросила его никому не рассказывать о нашей встрече и на всякий случай дала ему свой номер телефона.

– Хорошо, если кто-нибудь еще полезет в моем присутствии под машину, я сразу вам позвоню, – пообещал мой новый знакомый.

Я пожелала ему творческого вдохновения и вышла из машины, но направилась не к тому лифту, на котором сюда приехала, а к другому, ведущему во второй подъезд. Ведь именно из него вышел «автослесарь» в капюшоне. Вряд ли Мельникову пришло в голову расширить зону поиска свидетелей, а я собиралась сделать это.

Поднявшись на лифте на первый этаж, я как-то сразу оказалась перед лицом консьержки, поливающей пальму. Она была молода, симпатична и не по годам тактична – мельком взглянув на меня, девушка не стала задавать никаких вопросов.

– Здравствуйте! – обратилась я к ней.

– Здравствуйте, – ответила она, продолжая сосредоточенно поливать пальму.

– Вы здесь работаете? – Я кивнула головой в сторону застекленной будки.

– Да, – ответила она. – Я новенькая, еще не всех жильцов знаю в лицо. Вот вас вижу в первый раз.

– А в пятницу случайно не вы работали?

– Я, а что случилось? – Девчонка уставилась на меня испуганными глазами.

– Успокойтесь, ничего страшного. Просто мне нужна от вас кое-какая справка.

– А вы кто? – вполне законно поинтересовалась консьержка.

Я решила, что неопытную девушку лучше всего сразить прокурорскими корочками, поэтому достала из сумки просроченное удостоверение, совсем забыв о том, что выгляжу сейчас несколько иначе. Девчонка напугалась еще больше и вытянулась в струнку, пролив себе на ноги остатки воды из лейки. Разумеется, она не стала приглядываться к фотографии, а даже опустила вниз глаза, как нашкодивший подросток. Не трудно было догадаться, что ее совесть нечиста. Это обстоятельство коренным образом меняло характер предстоящей беседы. Я решила не заискивать перед ней и уж тем более не предлагать денег, а потребовать чистосердечного признания.

– Я думаю, ты уже догадалась, какие вопросы я стану тебе задавать?

– Нет. Я не понимаю, о чем вы, – плаксивым голоском сказала она.

– Ты мне это брось! Лучше сразу во всем признайся!

Вместо ответа девчонка беззвучно заплакала. Наверное, я была чересчур строга к ней. Сделав лицо попроще, а голос помягче, сказала:

– Не надо плакать. Если ты скажешь всю правду, то я не стану вызывать тебя в прокуратуру и твоему начальству тоже ничего не скажу.

«Интересно – а кто начальник у консьержек? – вдруг озаботилась я. – Председатель жилищного кооператива или они здесь от какой-нибудь фирмы по оказанию подобных услуг?»

– Ну разве я виновата в том, что он первый начал ко мне приставать? Как увидел меня, так и стал сразу клинья подбивать, – шмыгая носом, говорила девчонка. – Я узнала, что Тихонов вдовец, и подумала, что ничего страшного нет в том, чтобы немного развлечься с ним. Вдруг, думаю, повезет, и он женится на мне. Но старикашка этот такой сволочью оказался – взял да и обвинил меня в краже, правда, потом нашел свои деньги и даже извинился передо мной. Значит, он в прокуратуру на меня заявление написал и не забрал, как обещал?

– Ну вряд ли этот донжуан писал заявление в прокуратуру, так что можешь по этому поводу не беспокоиться. А я здесь совсем по другому вопросу.

– По какому? – тихо спросила молодая симпатичная консьержка в мини-юбке.

Кажется, она не знала, радоваться ли ей или нет, что у меня к ней другое дело. Возможно, за ней водились и другие грешки.

– Меня интересует, приходили ли в пятницу сюда посторонние.

– В пятницу? – переспросила девчонка, давая себе время на раздумья. – Не помню, тут много народа ходит. Каждый день такое мелькание лиц перед глазами...

– Может быть, ты журнальчик учета посетителей ведешь?

– Нет, мне никто не говорил, что надо всех приходящих записывать.

Увы, такой подарок судьба мне не приготовила, но тем не менее я еще надеялась узнать у девчонки в мини-юбке что-нибудь интересненькое.

– Тебя как зовут?

– Оля.

– Оля, вспомни, не был ли здесь в пятницу парень в спортивном костюме.

– В спортивном костюме была женщина, хотя я тоже ее сначала за парня приняла. А когда спросила, к кому он идет, она ответила, что в сорок первую квартиру, к Купцовым.

– Вот это уже интересно. В котором часу это было? – на всякий случай уточнила я.

– После обеда. Она недолго здесь была, минут через пятнадцать или двадцать ушла.

– Опиши мне, пожалуйста, эту женщину, – попросила я, но в этот момент в парадное зашел какой-то мужчина.

Консьержка бросилась в свою будку, а мне пришлось остаться на своем месте и делать вид, что я кого-то жду. Проходя мимо меня, пожилой жилец приостановился и смерил меня заинтересованным взглядом. Я почему-то подумала, что это как раз тот гнусный старикашка, который соблазнил молодую и симпатичную консьержку. Когда он зашел в лифт, я позвала Олю. За раскидистой пальмой можно было не бояться, что мы попадем в камеру видеонаблюдения. Я успела срисовать ее местонахождение и определить самое безопасное место. Оно как раз и было за этой пальмой.

– Итак, как выглядела та женщина?

– Я же сказала, что сначала приняла ее за парня в спортивном костюме, но вот голос был скорее женский, а не мужской. Да и когда она уходила, то капюшон с головы упал, и я заметила, что у нее длинные вьющиеся волосы русого цвета. Лица я толком не разглядела, у нее капюшон был на голову нахлобучен. Но мне кажется, что оно было тогда без косметики.

– А фигура?

– Рост примерно ваш, худая. А вот походка запоминающаяся, какая-то подпрыгивающая, неженская. Да и костюм мужской, потому что сзади была эмблема какого-то футбольного клуба.

– А в руках у нее что-нибудь было?

– В руках – нет, а вот карман олимпийки был оттопырен. В нем что-то лежало.

– Больше ты ее не видела?

– Нет, а что она натворила? Почему вы ею интересуетесь?

– Интересуюсь по долгу службы, а вот тебе следует серьезней относиться к своим должностным обязанностям.

– А я серьезно и отношусь. Если визитер называет номер квартиры и фамилию, то я должна пропустить. Проверять документы не имею права, а спрашивать имя нет смысла, ведь могут ляпнуть что-нибудь от фонаря.

– В общем-то, ты права.

– А скажите, пожалуйста, все женщины, работающие в прокуратуре, так красиво одеваются? – не без иронии спросила вдруг осмелевшая Оля.

– Все, – ответила я и с невозмутимым видом пошла на выход.

Понимая, что засвечусь на камере, я все-таки покинула дом через этот подъезд. Потом я быстро поймала такси и поехала к дому Лилии Томич, ведь около него стояла моя «девятка», да и в квартире остались пакеты с покупками.

В итоге к себе я попала уже за полночь.

Глава 5

На следующий день меня снова разбудил телефонный звонок, причем это опять– таки был Андрей Мельников.

– Доброе утро, Танюша, – сказал он заискивающе, и я поняла, что ничего доброго от него ждать не стоит.

– Привет! – бросила я ему равнодушно.

– Ну как, кассеты просмотрела?

– Ага, всю ночь сидела, не сомкнув глаз, легла уже под утро, – сострила я. – Скажу тебе, первая серия достойна «Оскара», а вторая – «Ники».

– Значит, ты нашла интересные эпизоды? – оживился Мельников, поверивший, что ночью я действительно занималась просмотром скучнейших кассет.

– Увы, ничего заслуживающего внимания там нет, – открытым текстом сказала я, потому что сегодня чувство юмора у Мельникова напрочь отсутствовало. – Андрей, ты раздобыл мне адрес владелицы красной иномарки?

– Представляешь, нет.

– Только не говори, что ты забыл о моей просьбе!

– Таня, разве я мог забыть! – возмутился в свою очередь мой однокурсник. – Дело в том, что красных иномарок с номером триста шестьдесят два в Тарасове нет. То ли твой алкаш цифры перепутал, то ли цвет машины, а может, это вовсе и не иномарка была...

– Я не думаю, что он что-нибудь перепутал, – процедила я сквозь зубы.

– Значит, он сознательно ввел тебя в заблуждение.

– Что?! – возмутилась я. – Какой ему смысл обманывать меня?

– Ну если не сознательно, тогда эта машина могла быть вовсе не нашего региона, – поспешил оправдаться Мельников, – поэтому я ее и не нашел.

Мне с трудом верилось, что Андрей говорит искренне, в его голосе звучали незнакомые нотки. Тем не менее я не стала портить со своим напарником отношения. Если уж он не хотел мне помочь, а теперь я окончательно убедилась в этом, то не должен был мне мешать. Пусть уж думает, что я смирилась с невозможностью доказать свою версию о бывшей жене Сысоева.

– Ладно. Не нашел так не нашел, возможно, сосед действительно спьяну все перепутал.

– Ну я же говорил тебе! Твоя версия красивая, но тупиковая, надо заниматься банкирами, хоть это и не так интересно. Таня, я на правах старшего хочу тебя спросить – что ты собираешься предпринять дальше? – спросил Мельников донельзя строгим голосом.

– Пока ничего, – сказала я, сохраняя тон формальной вежливости. – У меня сегодня встреча с Сергеем в банке, может быть, там осмотрюсь и в голову придет какая-нибудь идейка.

– А со мной потом своими соображениями поделишься?

– Конечно. А у тебя самого есть какие-то мысли?

– Разумеется, есть. Я работаю над основной версией. Сама понимаешь, все подозреваемые – люди очень серьезные, заниматься ими надо очень осторожно...

– Но у тебя получается?

– Более или менее.

– Моя помощь нужна?

– Пока нет, – ответил Мельников, но я и не надеялась услышать от него что-то другое.

– Хорошо, займусь пока домашними делами.

– Займись, – не возражал Андрей.

Мы закончили наш разговор на очень дружественной ноте, хотя я была вне себя от ярости. Мой бывший однокурсник Мельников, а ныне сотрудник одного из райотделов милиции, который не раз помогал мне вести частные расследования, превратился вдруг в моего конкурента. Скорее всего, обещанное вознаграждение вскружило ему голову. Но почему от этого должна страдать моя репутация, да и безопасность тоже? Конечно же, мое реноме, а уж тем более моя жизнь не могли зависеть от этого алчного и честолюбивого человека. Стало быть, мне предстояло самой позаботиться о том, чтобы не только мой клиент остался жив, но и я сама. Не вставая с постели, позвонила Кирьянову. Вот Владимир Сергеевич всегда вел честную игру. С ним мы всегда работали слаженно, а потому продуктивно.

– Володя, привет!

– Здравствуй, Танечка. Чем обязан столь раннему звонку?

– Справочка мне одна позарез нужна.

– Какая? – спросил меня Киря, и в его голосе я услышала готовность раздобыть для меня любую информацию. Приятно иметь дело с такими людьми.

Озадачив Володьку просьбой пробить для меня владелицу красной иномарки, я встала с постели и пошла умываться. После кофейного священнодействия ко мне пришла простая, но в то же время гениальная идея о том, что надо пообщаться с настоящим почтальоном. Может быть, его, а скорее всего, ее, ведь почтальон все-таки женская профессия, кто-то попросил бросить корреспонденцию в почтовый ящик Сысоева.

Я взяла письма, которые вчера дал мне Сергей Эдуардович, и еще раз перечитала их. Почему-то сегодня они уже не казались мне сухими и циничными. Пожалуй, человек, который их печатал, действительно переживал за Сысоева, причем писала их женщина. Нет, никакого парфюмерного запаха белые листы бумаги или конверты не источали. Признаюсь, я даже принюхивалась к ним. Говорить о женском почерке я тоже не могла – текст был набран на компьютере. Но что-то на уровне интуиции подсказывало мне о том, что доброжелатель женского пола. Впрочем, у недоброжелателя тоже было кое-что женское – голос и волосы.

Композитор однозначно говорил о мужчине, лазавшем под «Ягуар» Сысоева. А вот консьержка колебалась. Сначала ей показалось, что вошедший – парень, а потом она склонилась к мнению, что это – женщина. Высокий голос и длинные вьющиеся волосы – только это перевесило в ее сознании все остальное. Поэтому мужская походка, костюм с футбольной символикой и ненакрашенное невзрачное лицо уже не производили должного впечатления. Мне показалось странным, что киллер был так неосторожен – позволил капюшону упасть. К тому же надо было предполагать, что придется отвечать на вопросы консьержки. Да и охранник во дворе тоже мог поинтересоваться, к кому идет товарищ в спортивном костюме.

Я глубоко затянулась сигареткой, и меня вдруг осенила догадка. А что, если «автослесарь» все-таки мужчина, но он сознательно хотел произвести впечатление о себе как о женщине? Утверждать это наверняка я не могла, только морально подготовилась к тому, что человек, повредивший тормоза, мог быть как мужчиной, так и женщиной. Увы, это обстоятельство только усложняло поиск злоумышленника.

Рука невольно потянулась к малиновому мешочку с гадальными двенадцатигранниками, которые могли бы прояснить неоднозначную ситуацию, но я вспомнила, что клиент просил принести их в банк. Что ж, его желание заглянуть в свое будущее было мне вполне понятно. Только вот бросать косточки по нескольку раз в день нежелательно, информация может быть неточной. Немного подумав, я решила воздержаться от гадания. В конце концов, мне тоже было интересно узнать – по-прежнему ли Сысоева ожидает впереди некое скорбное событие или произошел сдвиг к лучшему.

Короче, я не стала задавать двенадцатигранникам свой вопрос, а положила бархатный мешочек в сумку.

Затем я задумалась над тем, что мне еще захватить с собой в банк. Нет, нести туда всю свою наличность, чтобы открыть счет, я не собиралась – мне больше нравится тратить деньги, чем копить их. А еще мне нравится подслушивать чужие разговоры, поэтому я положила в сумку несколько «жучков». Конечно, уверенности в том, что я смогу их использовать, не было, но чем черт не шутит...

Небрежно откинув в сторону вчерашний костюмчик, я с неким трепетом приложила к себе шифоновую блузку от Kenzo и повернулась к зеркалу – вдруг мой новый имидж не позволит надеть эту вещицу? Все-таки блузка была куплена для Тани, а не для Лили. Моя тревога на этот счет оказалась совершенно напрасной. Я подобрала к ней юбку, вполне целомудренную – чуть выше колен, а затем приступила к макияжу. Естественно, стала краситься так, как меня научили вчера в салоне красоты.

«Привет, Лилечка!» – кивнула я минут через пятнадцать своему отражению в зеркале.

Перед визитом в банк мне надо было заехать на почту и отыскать почтальона, обслуживающего дом, в котором живет Сысоев. В том направлении я и направилась. О том, где находится нужное почтовое отделение, мне пришлось долго расспрашивать у прохожих, но в конце концов я это выяснила. А вот когда спросила у рыжеволосой женщины, занимавшейся выдачей посылок и бандеролей, можно ли позвать почтальона, меня постигла маленькая неудача.

– Гражданочка, они сейчас все на адресах, – недовольно буркнула женщина и отвернулась.

Как же я забыла прописную истину – кассир справок не дает! Ладно, попробую получить справку на возмездной основе.

– А когда ее лучше застать здесь? – спросила я, положив на прилавок пятьдесят рублей.

– В шесть утра, – не поворачиваясь ко мне, ответила служащая почты, всем своим видом выказывая неудовольствие от моей навязчивости.

Разумеется, такой ответ меня ни капельки не вдохновил. Я взяла свои деньги обратно и, озадаченная, вышла на улицу. Ехать в банк «Пять корон» было еще рано. Кирьянов почему-то не звонил, хотя пробить машину по базе данных не такое уж долгое дело. Может быть, в нашем регионе действительно не зарегистрирован интересующий меня иностранный автомобиль или алкаш перепутал его номер? Если так, то я зря бочку на Мельникова катила.

Прежде чем сесть в машину и куда-нибудь поехать, я пошла в ближайший магазин за сигаретами. Когда вышла на улицу, то обратила внимание на женщину с сумкой через плечо. Она стояла и курила на крыльце почты. Я подошла к ней, тоже закурила и очень ненавязчиво спросила, не она ли случайно обслуживает интересующий меня адрес.

– Нет, Шура Рындина. – Курящая почтальонша охотно назвала мне имя своей коллеги.

– А как мне ее сейчас найти? У меня к ней просьба одна имеется.

– Сейчас посмотрю, может быть, она уже вернулась. – Женщина бросила окурок, придавила его носком разношенной туфли и скрылась за дверью.

Как ни странно, но Шура Рындина на самом деле была не на адресах, а в почтовом отделении. Ну и стерва же та тетка в окошке!

– Это вы меня спрашивали? – поинтересовалась худощавая низкорослая женщина лет сорока.

– Да, я. Мне хотелось бы задать вам один вопрос, – сказала я и, заметив скучную гримасу на лице женщины, уточнила: – Не беспокойтесь, я заплачу.

– Спрашивайте, – сразу же оживилась почтальонша.

Я задала свой вопрос и услышала на него категоричный ответ:

– Нет, нам запрещено брать от посторонних корреспонденцию. Это строго оговорено в инструкциях. А уж в том доме, о котором вы говорите, я тем более не стала бы оставлять сомнительных писем.

– Может быть, вы сделали для кого-то исключение? Поверьте, наш разговор останется между нами, – сказала я и достала из сумки кошелек.

– Нет, – настаивала на своем почтальонша. – Меня моя работа вполне устраивает, я не хочу ее потерять.

«Надо же, оказывается, кто-то считает профессию почтальона пределом своих мечтаний», – подумала я и протянула своей собеседнице полтинник, но женщина не взяла денег и ушла, кажется оскорбленная моим недоверием. Я немного подумала над тем, нужны ли ей действительно неприятности, и пришла к выводу, что не нужны. Да и доброжелатель вряд ли хотел, чтобы его кто-то опознал, поэтому собственноручно опустил конверты в чужой почтовый ящик. Может быть, это все-таки сделал композитор, но не признался мне в этом? В конце концов, мне надо было найти «автослесаря» и тех, кто за ним стоит, а не «почтальона». Оставив свои размышления, я поехала в банк.

Дабы не светиться, я остановилась на соседней улице. Мало ли что? Все-таки «девяточка» принадлежит Тане Ивановой, а не Лиле Томич.

В бюро пропусков были предупреждены о моем визите, поэтому даже не стали спрашивать документов, а сразу позвонили Сысоеву. Он спустился за мной через пару минут и повел туда, куда простым смертным вход был строго воспрещен. Нет, конечно, мы пошли не в хранилище денег, хотя от такой экскурсии я бы не отказалась, а в центральный офис.

Когда мы зашли в приемную, Сергей Эдуардович сказал секретарше:

– Марина, я для всех занят, нам надо обсудить с Лилией Александровной важный контракт.

– Для всех, всех, всех? – уточнила непонятливая секретарша, хлопая своими длинными ресницами.

– Почти для всех, – ответил Сысоев, ничуть не удивившись такому вопросу, потом громко обратился ко мне: – Проходи, Лиля.

Наверное, Сергей Эдуардович рассчитывал, что Мариночка тут же расскажет другим членам правления, что к нему пришла некая Лилия Александровна, с которой ее шеф на «ты» даже при свидетелях.

Мы сели за овальный стол напротив друг друга. Разговор с Сысоевым не клеился. Я молчала, потому что мне пока нечего было ему сказать. А Сергей Эдуардович, похоже, тоже не знал, о чем говорить. Наконец он встал со своего кресла и так же, как и вчера в моей квартире, начал мерить кабинет широкими шагами. Я поняла, что самообладание почти покинуло Сысоева. Наверное, у Мельникова ничего не клеилось. Мне хотелось сказать банкиру что-нибудь ободряющее, но лицемерить я не любила.

Пауза длилась неприлично долго, поэтому я безумно обрадовалась звонку моего мобильника. Уже по мелодии мне стало ясно, что это Кирьянов.

– Да, я слушаю.

– Таня, извини, что так долго. Пришлось немного подсуетиться. Ты сказала, что надо искать иномарку, но таковой не оказалось. Может быть, розовая «Лада Калина» с таким же номером подойдет?

– Может быть.

– Тогда записывай! – Киря продиктовал мне фамилию, имя и отчество владельца «Лады Калина» и его адрес. Я коротко поблагодарила Володю и отключилась.

– Кто звонил? – без всякой дипломатии поинтересовался Сысоев.

– Один мой старый и очень хороший знакомый.

– И что он хотел?

– Ну знаешь ли, я не обязана перед тобой отчитываться, кто мне звонит и зачем.

– Да, ты права, извини. Это нервы. Чем ближе суббота, тем мне труднее сохранять хладнокровие. Никогда не верил никаким гаданиям и гороскопам, а теперь почему-то готов поверить. Ты принесла то, о чем я тебя просил?

– Да, конечно, – сказала я и достала малиновый бархатный мешочек.

– Что я должен делать?

Я объяснила банкиру, что надо сосредоточить свое внимание на самой животрепещущей проблеме и метнуть двенадцатигранники.

Он думал над вопросом недолго. Вынув из мешка три косточки, Сергей зажмурился и осторожно бросил их на стол. Двенадцатигранники упали кучно, практически не переворачиваясь. Сысоев открыл глаза и с надеждой уставился на меня. Я с замиранием сердца присмотрелась к числовой комбинации, которую выдали гадальные кости, – 15+25+12.

Такое сочетание чисел у меня еще никогда не выпадало, поэтому вот так сразу, с налета я не могла сказать клиенту, что его ожидало в будущем. Пришлось заглянуть в шпаргалку.

– Не медлите, говорите, что там, – поторопил меня Сысоев.

Я прочитала сначала про себя, а затем вслух:

– «Ваши дети должны вырасти крепкими и здоровыми. Скорее всего, их ждет неплохая карьера».

– При чем здесь дети? Я совсем не об этом спрашивал. Так я и знал, что все это мура. – Сергей махнул рукой на двенадцатигранники.

– Нет, подожди, не надо ставить крест на гадании. Давай будем рассуждать логически.

– Что тут рассуждать! Ясно, что я доживаю свои последние дни, раз обо мне эти кости уже не говорят. Пусть моя дочь вырастет крепкой и здоровой, пусть она сделает карьеру, но мне не суждено стать свидетелем этого...

– Подожди, Сергей. – В моей голове вдруг мелькнула одна зацепка. – У тебя только один ребенок?

– Да, дочь. Маша.

– Вот, а кости сказали о детях. Пойми, не об одном ребенке, а как минимум о двух. Значит... – Я не осмелилась продолжать дальше, потому что Сысоев отчаянно замахал руками, он был против такого толкования только что выпавшей числовой комбинации.

Сергей не только не хотел меня слушать, но и впал в отчаяние – сел за стол и обхватил голову руками. Интересно, что бы было с моим клиентом, если бы он знал, что вчера двенадцатигранники предрекли ему некое скорбное событие? Наверное, будучи фаталистом, сломался бы окончательно и бесповоротно. Все-таки слабые создания эти мужчины! Этот, кажется, готов отказаться от борьбы за собственную жизнь. Вот для нас, женщин, к примеру, скорбным событием может быть не только смерть, но и сломанный ноготь. А стрелка на колготках – это вообще апокалипсис! Я же увидела в гадании некий повод для оптимизма, поэтому бросать расследование не собиралась.

Зазвонил телефон, и Сергей Эдуардович снял трубку.

– Марина, я же просил! – раздраженно сказал Сысоев, но, выслушав доводы своей секретарши, все-таки сдался: – Ну, хорошо, пусть заходит.

Я вопросительно посмотрела на Сысоева, и он сказал:

– Это Семенов, будь бдительна, Лиля.

Вообще-то, можно было бы меня об этом и не предупреждать. Я встретила одного из подозреваемых той наивной улыбочкой, которую вчера весь день репетировала. Семенов, этот тучный лысоватый джентльмен предпенсионного возраста, с порога стал сыпать слащавыми комплиментами в мой адрес, и мое сердце едва не растаяло от этого «меда». Во всяком случае, я попыталась сыграть именно это. Старый ловелас поцеловал мне руку.

– Если нас посещают столичные гости, значит, наш банк чего-то да стоит. – Лицо Семенова излучало сплошное добродушие. – Лилечка, вы к нам надолго?

– Еще не решила.

– Но до конца недели останетесь?

– Пожалуй.

– Тогда приглашаю вас в субботу на небольшой пикник к себе в загородный дом. Там соберется маленькая, но очень дружная компания, а вы, несомненно, будете украшением и душой праздника.

– Вы мне льстите. А по какому случаю вечеринка?

– По такому, что бывает раз в году.

– У вас день рождения?

– Да, – сказал Семенов и грустно улыбнулся. – Годы летят... Мне бы лет двадцать назад занимать это место, тогда бы жизнь по-другому сложилась, а я был простым клерком и получал такую мизерную зарплату, даже вспомнить страшно...

– Алексей Алексеевич, хватит вам на судьбу жаловаться! – вмешался в наш разговор Сысоев, который до этого упрямо разглядывал какую-то папку, делая вид, что изучает документацию, имеющую непосредственное отношение к моему визиту.

– Сережа, если ты доживешь до моих лет, – сказал Семенов, вальяжно развалившись в кресле, – то тоже будешь сожалеть о прошлом. Что-то покажется тебе недоделанным, а что-то вообще ошибкой, захочется повернуть время вспять, но такое только в сказках бывает. Хотя ты, Сережа, и не будешь жалеть. Тебе такого случая, возможно, и не представится.

На лице пожилого банкира обозначилась еле заметная лукавая усмешка. Тем не менее ее узрела не только я, но и Сысоев. Сергей перевел на меня многозначительный взгляд, в котором я прочитала: «Ну что я тебе говорил! Этот старый перечник открытым текстом говорит, что я не доживу до старости. Это он, он собирается меня отравить!» Вообще-то и мне разглагольствования Семенова показались не пустыми словами для элементарного поддержания разговора. Скорее всего, что было у него на уме, то и оказалось на языке. Вопрос только в том, один ли он замышляет убийство, или два других акционера в теме.

Алексей Алексеевич еще немного пожаловался нам на свои годы, которые летят с бешеной скоростью и не оставляют ему шанса совершить все задуманное, а потом резко встал и пошел на выход. Правда, у двери он задержался и сказал:

– Лилечка, не лишайте меня радости видеть вас в субботу. Там будет интересно...

– Хорошо, Алексей Алексеевич, я принимаю ваше приглашение.

– Сережа, надеюсь, ты довезешь Лилечку в целости и сохранности? «Ягуар» не барахлит? – Семенов скривил недвусмысленную улыбку и вышел.

В последних словах Семенова так и сквозил намек на неисправность тормозов у «Ягуара». На какие-то доли секунды у меня возникло ощущение нереальности происходящего. Я даже ущипнула себя за руку, дабы удостовериться, что все это наяву. Но неужели этот старикан настолько циничен? Господи, а за что же он меня хочет отправить на тот свет, посадив в «Ягуар»?

– Ну что скажешь? – спросил Сысоев, прервав мои размышления.

– Скажу, что теперь я готова поддержать твою версию. Может, мне как бы невзначай встретиться с другими акционерами?

– Было бы неплохо, но их сейчас нет. Оба неожиданно куда-то уехали, и Терешко, и Ярцин. Хорошо, что Семенов оказался здесь и вы встретились. Для этого я и просил тебя прийти. Теперь твое присутствие у него на банкете будет выглядеть совершенно естественно.

– Ты думаешь, что он ничего не заподозрил?

– Уверен. Он видел Лилю вблизи лишь однажды, и то был изрядно подшофе. А второй раз – издали. Думаю, что слышал он о ней гораздо больше.

– От кого? – удивилась я.

– Так, слухи, – отмахнулся Сысоев. – Жаль, конечно, что нет моего друга, Аркаши Терешко. Только теперь Аркаша мне, кажется, уже не друг.

– А он не распознает подлога?

– Нет, Терешко не видел Лилю года два. За внешнее сходство я не волнуюсь совершенно, не то что тогда, когда впервые увидел тебе в халате. – Сысоев подошел к окну. – Кажется, Ярцин приехал. Пойдем, может, встретим его в коридоре.

Мне совершенно не хотелось уходить из банка, я ведь только-только начала здесь осматриваться. Однако Сергей, видя, что я замешкалась, взял меня за руку и потянул за собой. Затем он едва ли не вытолкнул меня в приемную, заставив секретаршу вздрогнуть от неожиданности. Мы быстро пошли по коридору. Когда после поворота на глаза мне попался невысокий дядечка в очках, я расплылась в душевной улыбке, но оказалось, что это вовсе не Ярцин. Сысоев дернул меня за руку и шепнул на ухо: «Это не он». Оглянувшись, я заметила, что дядечка в очках совершенно обалдел от такого внимания к своей персоне и глазел мне вслед, раскрыв рот.

Ярцин возник перед нами так неожиданно, что я совершенно не успела на него отреагировать. Этот член совета директоров выглядел как заурядный служащий – серый джемпер, брюки, давно забывшие, что такое стрелки, пыльные ботинки. Нет, в моем понимании банкир должен выглядеть иначе! Тем не менее это был он, еще один из основных акционеров банка «Пять корон». Сысоев прямо по фамилии к нему и обратился:

– Ярцин, ты где это пропадаешь?

– А что, я тебе нужен? – спросил несолидный член совета директоров, переводя заинтересованный взгляд на меня. – А кто эта милая девушка? Случайно не...

– Да, это – Лилия Александровна Томич, – представил меня Сысоев.

– Да, да, та самая Лиля, – с каким-то непонятным намеком проговорил Ярцин.

– Да, та самая, – ляпнула я, хотя понятия не имела, чем так знаменита в банковских кругах.

– Ярцин, к тебе тут приезжали из «Тарцемента», – сменил тему разговора Сергей Эдуардович.

– Я их ждал еще вчера. Сережа, скрывать не буду, я суетился насчет субботы. Ты не представляешь, какой я готовлю сюрприз, – признался Ярцин, глядя моему клиенту прямо в глаза.

Сергею нелегко было выдержать этот взгляд, поэтому я решила помочь и влезла в разговор:

– Вы имеете в виду подарок юбиляру или что-то другое?

– А вы, Лилечка, тоже будете там присутствовать? – уклонился от ответа Ярцин.

– Еще не знаю, скорее всего...

– Лиля, вам там нечего делать, – вдруг заявил несолидный акционер. – Вы теперь москвичка, наверное, привыкли к другому обществу. А мы провинция, да и фазенда у Семенова, скажем, так себе... Я бы на его месте лучший ресторан Тарасова заказал, а он решил вывезти нас на природу. Вдруг погода будет плохая? Нет, вы хорошенько подумайте, прежде чем решиться на столь смелый шаг.

– Знаете... – Я слегка запнулась, потому что не знала имени и отчества Ярцина, а называть его по фамилии сочла неприличным. – Ваши отговорки только раззадорили меня. Ну так что насчет сюрприза, не откроете нам его?

– Разумеется, нет, – ответил Ярцин, смерил Сысоева презрительным взглядом и поспешил откланяться.

Мы переглянулись с Сергеем Эдуардовичем, но не сказали друг другу ни слова. Все и так было яснее ясного – Ярцин не хотел, чтобы я присутствовала при некоем скорбном событии. По крайней мере, никакого другого объяснения я не находила. Только одно приходило на ум – им не нужен лишний свидетель, тем более находящийся в близких отношениях с будущей жертвой. Наверное, Сергей думал точно так же и был заметно подавлен после общения с коллегами. Их неприкрытый цинизм и меня начинал выводить из себя. Неужели акционеры обезумели? Такое ощущение, что Ярцин и Семенов, подготовив преступление, вошли в состояние безотчетной эйфории, уверовали в свою безнаказанность и даже не пытаются скрывать свои намерения.

Когда мы дошли до бюро пропусков, Сергей Эдуардович предложил мне свою служебную машину. Я отказалась, заявив, что соскучилась по Тарасову и хочу немного погулять по центру.

Наверное, Сысоеву было нелегко возвращаться в свой офис, зная, что коллеги готовят покушение на него. Здорово же он, должно быть, насолил другим акционерам, раз они решились на крайние меры! Во всяком случае, Семенов и Ярцин не прятали своих чувств. Жаль, что мне не довелось встретиться с Аркадием Терешко и узнать, с каким настроением он ждет субботу. В любом случае компания, в которой мне предстояло провести уик-энд, была не слишком милой.

Глава 6

Еще издалека я заметила, что около моей «девятки» прохаживался Мельников, причем он был одет в милицейскую форму. Однокурсник явно решил удивлять меня сюрпризами. Называть Андрея другом я уже не решалась. Чего ждать от него на этот раз?

– Привет! – радостно воскликнул он, когда я к нему приблизилась.

По приподнятому настроению Мельникова можно было подумать, что он уже раскрыл дело.

– Ну привет, – ответила я, доставая из сумку пачку сигарет. – По какому поводу такие бурные эмоции?

– Танюха, а ты что в упадке-то? На Серегу запала, но понимаешь, что твои чувства останутся безответными? Я же тебя предупреждал!

Смелая догадка Андрюши страшно разозлила меня, но я решила не цапаться с ним, а сначала попытаться выудить у него какую-нибудь информацию.

– Не отгадал, – сдержанно ответила я. – Я не мешаю работу с личной жизнью.

– Ну ладно, это я так, пошутил. Знаешь, зачем я тебя здесь караулю?

– Нет.

– Просьба у меня к тебе одна есть.

«Ну наконец-то, свершилось! – внутренне возликовала я. – Мельников понял, что без Татьяны Ивановой он ноль без палочки, и хочет попросить меня активно подключиться к расследованию».

– Ну что ж, садись, поговорим, – снисходительно сказала я ему.

– Таня, дело сдвинулось с мертвой точки. У меня появился конкретный подозреваемый, который всю эту кашу и заварил. – Андрей сделал паузу, наверное, готовился сразить меня наповал именем подозреваемого.

– Ну и что дальше? – подтолкнула я Мельникова к продолжению разговора.

– Мне нужна твоя техническая помощь. Я знаю, что у тебя есть огромный арсенал подслушивающих устройств, поэтому хотел тебя попросить дать мне несколько «жучков» напрокат, – самым непринужденным тоном заявил Андрей.

Спокойно, Таня, спокойно, набить морду этому нахалу ты всегда успеешь. Нацепи на себя наивную улыбочку Лилии Томич и молча улыбайся, пока Андрюша не проговорится, кого это он собрался прослушивать. Мельников явно не ожидал такой реакции, поэтому заерзал на кресле, не зная, что делать дальше. Я включила радиоприемник, нашла веселенький мотивчик и стала подпевать какой-то сладкоголосой певичке. Несколько минут Андрей бросал на меня короткие удивленные взгляды, потом не выдержал и спросил:

– Я не понял, ты что, тоже догадываешься, кто именно заказал Серегу?

– Нет, я не сую свой нос так глубоко. К чему суетиться, если платят только за маскарад! Кстати, как тебе мой новый имидж?

– Лилю Томич я никогда не видел, а тебя только по походке узнал. Слушай, Татьяна, а ты что вдруг так развеселилась? Я думал, что ты капризничать начнешь, мне тебя уговаривать придется...

– Раз думал, так уговаривай, – игриво сказала я.

Мельников немного подумал, подумал, глядя на меня, потом стал «колоться». Вот что значит нестандартное поведение!

– Значит, так, у Сергея был друг по университету, Аркаша Терешко, потом они стали соучредителями банка, но в последнее время их мнения по поводу реформ в банке стали расходиться кардинальным образом. Я говорил тебе, что начал проверять всех основных акционеров, и это дало свои результаты. Я обнаружил связующее звено – Аркадий раньше жил в одном доме с Краснощековыми, а теперь эти Краснощековы живут в доме с Сысоевым.

– И что с того? – без особых эмоций спросила я.

– Дело в том, что эта семейка не купила квартиру в доме на углу улиц Некрасова и Селекционной, а выиграла ее в какую-то лотерею. Они и раньше-то еле концы с концами сводили, а после уплаты налогов и годовой задолженности по оплате за старую квартиру вовсе упали ниже некуда. Им бы поменять новую квартиру на меньшую, прокрутиться как-то! Но нет, Краснощековы взяли и вселились в ту, что выиграли, не думая, что она им не по статусу. Ладно бы у них дети были, но для двоих трехкомнатная – это перебор!

– К чему ты мне всю эту душещипательную историю рассказываешь? По-моему, они правильно сделали. Раз выпал такой шанс, надо его использовать, а деньги дело наживное.

– В этом смысле я с тобой согласен, продать жилье всегда можно. Но неужели ты, Танечка, не видишь связи? Здесь же все само собой складывается – Терешко на правах старого знакомого решил помочь Краснощековым выбраться из долговой ямы, дав им заработать. Короче, они легко могли по его просьбе испортить тормоза у «Ягуара». С этим ты согласна?

– Возможно. А как выглядят эти Краснощековы, ты мне случайно не подскажешь?

– А зачем ты это спрашиваешь? – насторожился Андрей. – Напала на свидетелей, что ли?

– Нет, просто так, к слову пришлось. Там такие элегантные дяди и тети живут, вот я и представила, что эти Краснощековы попали, что называется, со свиным рылом в калашный ряд.

– Примерно так, – сказал Мельников, – босяки босяками. Там на кассете они должны мелькать. Он такой ушастый, все время нервно плечами подергивает, а она – рыжая, пучеглазая и толстая-претолстая. Короче, я хочу до конца отработать эту версию, но мне нужны «жучки». Сама понимаешь, в милиции с этим делом строго.

Я немного поколебалась, а потом все же решила оказать моему однокурснику техническую поддержку, благо нужная вещица была у меня с собой.

– Хорошо, Андрей, ты меня убедил, вот у меня здесь завалялся один «жучок» дальнего действия. Держи, – сказала я, отрывая от сердца мою любимую шпионскую штучку. – А вот к нему плеер, он принимает информацию в радиусе полукилометра.

– Супер! – восторженно воскликнул Мельников. – Таня, можно я тебя поцелую?

– Ну поцелуй, – благосклонно ответила я и подставила щеку.

Трудно сказать, что привело меня к этому акту неслыханной щедрости, в смысле не к поцелую, а к передаче во временное пользование прослушки. Вполне возможно, мне просто захотелось лишний раз доказать Андрею, что он без меня не справится. Тем не менее Мельников добился от меня всего, чего хотел, еще раз поблагодарил и вышел из машины. Я завела мотор и только потом задалась вопросом, куда же мне ехать.

Версию насчет того, что Краснощековы причастны к первому покушению, я отмела сразу. Внешность этих счастливых супругов, выигравших в лотерею трехкомнатную квартиру в элитном доме, никоим образом не подходила под описание человека неопределенного пола в спортивном костюме с капюшоном на голове. К тому же покушение на убийство – серьезное дело, и доверять его Краснощековым было бы крайне неосмотрительно. Люди, нуждающиеся в деньгах, запросто продадут информацию тому, кто больше заплатит...

Вспомнив о звонке Кирьянова, я решила направиться по адресу, который он мне дал. Все-таки свою версию насчет экс-супруги Сысоева надо было проверить до конца. Признаюсь, она мне нравилась уже меньше. Но чем черт не шутит, возможно, пьяница принял розовую «Ладу Калина» за красную иномарку? Такое вполне возможно. Этот автомобиль принадлежал Владимиру Сергеевичу Шестопалову, проживающему в Мирном переулке. Возможно, он был родственником Натальи или ее бойфрендом.

По дороге меня стала настойчиво одолевать мысль, что я зря теряю время. Не лучше ли заняться акционерами? Я мысленно прокрутила в голове несколько эпизодов, произошедших в банке. Алексей Алексеевич Семенов как бы между прочим говорил о том, что у Сысоева не будет времени на то, чтобы понять и признать свои ошибки. Разве не читался в глазах старого банкира скрытый намек на готовящееся покушение? Читался. Во всяком случае, именно так мы оба поняли Семенова, и я, и Сергей. А этот вопрос насчет исправности «Ягуара»? Просто хамство высшей пробы! Непонятно только, разве не жалко портить свой юбилей?

Вот Ярцин не захотел, чтобы я при всем этом присутствовала. Наверное, пожалел мои нервы. Но разве не выдал он этим себя? Ведь потом, если Сысоева все-таки отравят, я смогу вспомнить его предупреждение и заподозрить Ярцина в убийстве. Все эти факты показались мне очень странными и больше похожими на психологическую обработку Сысоева. Снова возникло предположение, что акционеры не собираются его убивать, а просто морально давят на своего коллегу, чтобы тот испугался и отказался от своего экономического курса.

Потом я вспомнила про неудачную первую попытку покушения – тормоза у «Ягуара» повредили, но не стали ждать, когда же Сысоев все-таки сядет за руль, а начали готовить новое покушение. Выходит, злоумышленники узнали, что Сысоев осведомлен о неисправностях машины. Вот тут уже снова вставал вопрос о «почтальоне». Кто автор обоих писем?

Композитор Михаил действительно мог предупредить своего соседа о неисправности «Ягуара». Но откуда ему знать про второе покушение? Неоткуда. А вот супруги Краснощековы или хотя бы кто-то один из них подходили на роль почтальона, которых Аркадий Терешко использовал втемную, не знакомя с содержанием писем. Из этого следовало, что Аркаша знал о готовящихся покушениях и хотел предупредить друга. Открыто выступить против Семенова и Ярцина он не мог, поэтому действовал исподтишка. Что ж, это неплохой вариант. Наверное, Мельников с помощью моего «жучка» установит истину.

Таня, неужели ты окончательно и бесповоротно отказываешься от своей первоначальной версии? А зачем ты тогда едешь к владельцу розовой «Лады Калина»? Для того чтобы попытаться выйти на бывшую жену Сысоева. Правильно. А зачем? Может быть, Наталья, недовольная разделом имущества, решила отправить Сергея на тот свет, чтобы дочь Маша получила наследство? В этом есть свой смысл, ведь наследством, в сущности, будет распоряжаться мать. Нет, от этой версии нельзя было отказываться! Тем более что сегодня двенадцатигранники говорили о детях. Неспроста это, неспроста.

Я снова захотела задать свой вопрос гадальным косточкам, но, чтобы ответ наверняка меня удовлетворил, решила все-таки не пороть горячку, а подождать до завтрашнего утра. Вот тогда двенадцатигранники точно выдадут правильную информацию!

Тем временем я подъехала к нужному дому. Увы, во дворе не оказалось искомой тачки. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Я забрала волосы в пучок, надела темные очки, вышла из машины, покурила, обдумывая, что предпринять, и решила нанести визит владельцу «Лады Калина». О том, в каком русле вести с ним разговор, особо не задумывалась. Все будет зависеть от ситуации. Импровизация – мой конек.

Кодовый замок на подъездной двери не составил для меня никакой помехи – по самым засаленным цифрам нетрудно было отгадать шифр. По почтовым ящикам я легко вычислила нужный этаж – пятый, и вызвала лифт. Через минуту я уже нажимала на квадратную кнопку звонка и удивлялась, как только эти противные звуки не вызывают неудовольствия у домочадцев. Ну просто визг недорезанного поросенка!

Дверь открылась сразу. Передо мной предстал высокий мужчина в стареньком спортивном костюме, заляпанном масляной краской. Одной рукой мужчина сжимал кисточку, а в другой руке, чуть ниже, держал газетку, вероятно, для того, чтобы белая краска не капала на пол. Оставалось удивляться, каким образом он смог открыть дверь.

– Здравствуйте, – приветливо сказал мужчина и посторонился, пропуская меня в квартиру.

Я зашла, с удовольствием оставив всякие объяснения на потом. Маляр извинился за неудобства, вызванные ремонтом, и попросил пройти на кухню. Именно так я и поступила. Я встала в самом центре кухни, боясь к чему-нибудь прикоснуться и испачкаться. Хозяин квартиры зашел в ванную, но вскоре предстал передо мной все в том же спортивно-рабочем виде, но уже без кисти.

– Соседи сверху залили, пришлось уж заодно во всей квартире ремонт делать, – пояснил он. – Итак, я слушаю вас – вы по какому вопросу?

Товарищ запоздало выказал свое любопытство. Можно было подумать, что он привык к частым визитам незнакомых людей. Мне даже не хотелось ничего придумывать, поэтому я ответила прямо и откровенно:

– По поводу вашей машины.

– Какой именно? – уточнил высокий брюнет в желтых сланцах, также заляпанных краской.

«Неужели у него целый автопарк?» – удивилась я и сказала:

– По поводу розовой «Лады Калина».

– Но у меня такой нет, – виновато улыбнулся хозяин квартиры.

– Простите, вы – Шестопалов Владимир Сергеевич?

– Он самый. Но, милая девушка, видите ли, жена иномарку захотела. Вот я «Ладушку» и продал, по доверенности, – уточнил брюнет.

– Кому? – продолжила я допрос. Пока от меня не требовали представиться, и это меня устраивало.

– Приятелю. А в чем дело?

Ну вот, Таня, ты и сглазила! Сейчас маляр забросает тебя вопросами. Хотя, конечно, странно, что он этого еще не сделал.

– Дело в том, что несколько дней назад эта розовая машинка задела мою «девятку», – стала сочинять я. – Хотелось бы получить компенсацию.

– Честное слово, это не я, – стал оправдываться Шестопалов. – Машина только по документам числится за мной, но фактически она принадлежит другому человеку.

– Это я уже поняла. Хотелось бы услышать его имя и адрес, только без дураков, пожалуйста. Если обманете, то будем разговаривать с вами совсем по-другому.

– Я и не думал вас дурачить. Если Славка виноват, то должен ответить. Хотя он, кажется, не для себя покупал, а для дамы сердца.

– Как ее зовут? – спросила я, надеясь услышать имя экс-супруги Сысоева.

– Не знаю, – пожал плечами мастеровитый товарищ. – А за рулем кто был, мужчина или женщина?

– Женщина, но если вы продали машину приятелю, то назовите мне его.

Владимир Сергеевич покорно кивнул мне головой и сказал:

– Семенов Вячеслав Алексеевич.

Признаюсь, смысл сказанного дошел до меня не сразу. Только после того, как маляр назвал мне адрес своего приятеля, до меня вдруг дошло, что машину купил сынок банкира. Стараясь не показать своей радости, я забила в свой мобильник номер его телефона.

– Спасибо, что вы вошли в мое положение и предоставили эту информацию. До свидания, – сказала я и пошла на выход.

Хотелось отбить по дороге чечетку, но я пока воздержалась от бурного проявления эмоций. А душа ликовала – разрозненные звенья моих подозрений стали складываться в одну цепочку. Таня, ну какая же ты молодчина, что не отказалась от этой версии! Конечно же, за всеми этими покушениями стоит женщина! И не просто женщина, а Наталья Сергеевна Сысоева.

Выйдя за порог квартиры Шестопалова, я все-таки не удержалась и сделала победоносный жест рукой, произнеся негромко: «Yes».

Прежде чем предпринять следующий шаг в расследовании, я должна была все хорошенько обдумать, поэтому поехала домой. Мне действительно нельзя было лезть на глаза подозреваемым. Ведь сейчас я была Лилией Томич, успешной предпринимательницей, приехавшей из Москвы. Пока мне надо было на полную катушку задействовать свои аналитические способности, а для начала взбодриться крепким кофеечком.

* * *

Через какой-то час я сидела в своем любимом кресле, курила и пыталась нарисовать в уме историю великого заговора против Сысоева. Это было не так-то легко, потому что заговор, по моим представлениям, был поистине вселенского масштаба. Скорбное событие, которое предвещали гадальные кости, имело очень разветвленные корни зла. Почему-то все хотели смерти Сергея Эдуардовича – и сотрудники, и бывшая жена.

Судя по всему, в банке дело дошло до ручки, и акционеры уже не могли терпеть Сысоева как члена правления, поэтому едва ли не единогласно решили уничтожить его физически. Жаль, что клиент не посвятил меня в суть своих разногласий с коллегами, но я была готова поверить ему на слово. Ведь там, где крутятся большие деньги, обычно и кипят бурные страсти.

Если мой клиент после развода с Натальей категорически не хотел о ней вспоминать, то она, наверное, никак не могла забыть Сергея, точнее его состояние. Мельников говорил, что Сысоев – долларовый миллионер. По крайней мере, тридцать «лимонов» наших «деревянных» у него было. Думаю, что Наталья Олеговна от них бы не отказалась.

Из всего этого выходило, что Наталья скооперировалась с банкирами, и в субботу будет предпринята очередная совместная попытка покушения.

Вся эта история, выстроенная в моем мозгу, поначалу казалась очень гладкой, но чем больше я о ней думала, тем больше сомневалась – а есть ли в ней хоть доля истины? Что же в своих собственных измышлениях мне вдруг перестало нравиться? Во-первых, слишком большое количество посвященных. Во-вторых, разные точки зрения с Мельниковым. Чего уж душой кривить – Андрюша не новичок по части оперативно-розыскных мероприятий! В-третьих... В-третьих... была какая-то еще ошибка, но я пока не могла понять, какая именно. Ничего, рано или поздно я все пойму. Нет, поздно – нельзя, чем раньше, тем лучше.

По-хорошему, мне надо было немедленно взять в разработку Славика, сынка Алексея Алексеевича, и его подружку Наталью Сысоеву. Но вот незадача – попадаться им на глаза я не имела права. С Семеновым-младшим мне наверняка предстояло встретиться в субботу на лоне природы. Клиент нанял меня для того, чтобы я под видом Лили Томич была рядом с ним и оберегала его от смерти. Если смотреть правде в глаза, то такое возможно лишь в том случае, если наверняка знаешь, от кого и в какой момент ждать удара, точнее чаши с ядом.

Я запоздало стала соображать, что согласилась практически на невыполнимую миссию. Кто знает, каким образом убийца собирается подать свою отраву! Яд может быть добавлен не только в бокал вина, но вредными парами может быть пропитана даже салфетка. Уверенности в том, что Мельников все это выяснит, не было никакой. Значит, мне самой надо было как-то выявлять и обезвреживать убийцу до поездки за город. Теперь в этом у меня не было уже никаких сомнений. Может, пока не поздно, снять с себя маску Лили Томич и заняться поиском убийц открыто?

Решительно встав с кресла, я сделала несколько шагов и вдруг заколебалась. Позвонить Мельникову и спросить, как у него дела? Вдруг моя версия насчет Натальи и Вячеслава ошибочная, а вот хватать за руку надо именно Аркашу Терешко? Я села снова в кресло и закурила. Не помню, сколько времени я находилась в таком состоянии раздвоенности, но отвлек меня телефонный звонок.

– Лиля, я ознакомился с твоими документами и готов дать тебе по ним обстоятельный ответ, – сказал Сысоев, соблюдая строжайшую конспирацию. – Нам надо встретиться.

– Да, Сережа, конечно.

– Тогда я заеду к тебе после работы, в половине седьмого. Поужинаем у меня. Не возражаешь?

Я уже хотела ответить, что не возражаю, но потом поняла, что клиент в целях конспирации заедет не сюда, а к настоящей Лилечке. Тащиться на другой конец города для того, чтобы дать заработать таксисту, мне совсем не хотелось. Ехать на своей машине тоже не имело смысла, потом пришлось бы тратить время на то, чтобы ее забрать. Поселиться же в пыльной квартире Томич, пусть и временно, я вовсе не желала. Честно говоря, весь этот маскарад мне порядком поднадоел. Я решила встретиться с Сысоевым и еще раз попытаться объяснить ему свою позицию.

– Знаешь, Сережа, я тут собиралась зайти в один SPA-центр. Он называется «Натура», так что ты лучше к нему и подъезжай.

– В «Натуру»? – удивился клиент. – А где это?

Глядя в окно на вывеску названного SPA-центра, я стала объяснять Сысоеву, где он находится.

Поговорив с клиентом, я посмотрела на часы – до встречи с ним оставалось полтора часа. За это время я не могла предпринять ничего существенного. На всякий случай позвонила Мельникову, но его сотовый телефон был отключен. Тогда я позвонила ему на работу, мне сказали, что его нет и сегодня уже не будет. Наверное, он с головой ушел в частный сыск. Интересно, что Андрюша наврал своему начальству?

Глава 7

За полчаса до встречи с Сысоевым я зашла в недавно открывшийся SPA-центр. Мне надо было как-то убить время, поэтому я стала выяснять у администраторши, какой комплекс услуг «Натура» предлагает своим клиентам. Я настолько заинтересовалась одной программой, что после завершения расследования решила ею вплотную заняться не столько для поддержания фигуры, сколько для очищения души. Иногда возникает такая потребность. В общем, время прошло незаметно.

Углядев в окно черный «Фольксваген», я поправила макияж и вышла на улицу. Виталий тут же выскочил из машины и открыл мне дверцу. За такую предупредительность я одарила водителя обворожительной улыбкой Лилии Томич. Как же мне надоело так глупо улыбаться! Радоваться-то совсем было нечему.

У Сысоева вид был весьма удрученный. Наверно, коллеги доконали его своими откровенными намеками. Мы молчали, и, чтобы чем-то скрасить это безмолвие, Сергей Эдуардович вдруг стал вещать о марже, ставке рефинансирования и об индексе Доу-Джонса. Надо же, нашел чем развлечь девушку! Я силой заставляла себя улыбаться и поддерживать разговор.

У входа в парадное нам встретились супруги Краснощековы. Мы входили – они выходили. Не узнать их было невозможно. Уж больно колоритные типажи! Счастливчики никоим образом не выдали своего волнения при виде соседа. Я подумала, что они, скорее всего, не имеют никакого отношения к событиям, происходившим с моим клиентом. Или Краснощековы хорошие актеры? А вот Сергей заметно напрягся, завидев эту неразлучную парочку. Наверное, Мельников уже поделился с ним своими соображениями насчет Краснощековых.

Консьержки на месте почему-то не было, и почтовые ящики показались мне чрезвычайно доступными. Я сделала знак Сысоеву, чтобы он проверил, нет ли почты. Он понял и прошел за монстеру. Ящик оказался пустым. Мы направились к лифту. Когда его дверцы распахнулись, перед нами предстала консьержка в седом парике. Куда и зачем она ездила, это осталось для нас загадкой.

«Может, у нее тоже роман с каким-нибудь богатеньким старичком? Интересно, Мельников не работал с ней? Вдруг она что-то знает», – подумала я мимоходом.

Сергей позвонил в собственную квартиру, и я поняла, что там кто-то есть. Это еще что за сюрприз? Неужели настоящая Лилия Томич? Дверь открыла пожилая женщина, не лишенная внешней привлекательности. Вскоре я поняла, что это домработница. Оказывается, она задержалась, потому что готовила любимый Лилин пирог с куриной печенью. «К чему это? Я же не Томич, мне этот пирог с печенкой совершенно не в кайф. Лучше бы сладенький пирожок...»

Антонина Владиславовна особенно не присматривалась ко мне и практически сразу ушла.

В гостиной был накрыт стол. Несмотря на аппетитные запахи, мне пока не хотелось есть. Я вдруг стала испытывать угрызения совести от того, что не отрабатываю тех денег, которые мне платит клиент. Это было, конечно, чудачеством, но иногда со мной случаются такие нелепые приступы самоедства. Наверное, Сергей заметил мое мрачное настроение.

– Таня, возможно, я расстроил твои планы на сегодняшний вечер, но пойми, эта встреча необходима для того, чтобы поддержать нашу легенду...

– Поддержать легенду, – повторила я. – Вот об этом я как раз и хотела с тобой поговорить.

– Понимаю, ты хочешь как можно больше узнать о Лиле. Нам все никак не удается поговорить о ней без свидетелей. Но сегодня времени будет предостаточно. Я прошу тебя остаться здесь до утра. – Я вскинула на Сысоева настороженно-удивленный взгляд. – Нет, нет, ты только ничего не подумай! Так надо для поддержания мифа. Комнат у меня много, целых пять...

Вот чудак! Я и не думала, что ты будешь посягать на мою честь. Это из области фантастики, ведь сразу же было оговорено – между нами возможны только деловые отношения.

– Ты что будешь пить – коньяк, мартини, вино?

– Белое вино, – ответила я.

Сысоев достал из бара бутылку вина и стал ее откупоривать. Я хотела снова заговорить о том, что не мешает задуматься над тем, надо ли ехать к Семенову, но Сергей меня опередил:

– Я разговаривал сегодня с Андреем. Он очень близок к окончанию расследования. Предлагаю за это выпить.

Я не стала возражать, хотя пить за успех на середине пути к нему как-то нехорошо, можно сглазить.

Я сделала несколько глотков вина, затем стала накладывать в тарелку разные вкусности.

Ужин был прекрасный, но чего-то не хватало. Нет, не свечей и не приятной музыки, а элементарного общения. Молчание уже превратилось в нашу добрую привычку. Наверное, Сергей был неразговорчив по натуре, а мне не хотелось вновь пережевывать бессмысленную жвачку, говоря о том, как много я умею и могу. Однако после бутылки «Муската» Сергей разговорился.

– Таня, я все хочу тебя спросить, почему ты выбрала себе такую нелегкую профессию? – спросил он.

– Закончила Академию права, потом работала в прокуратуре. Затем решила заняться собственным бизнесом, – коротко ответила я.

– Не жалеешь? Не утомляет прилив адреналина?

– Нисколько. А у меня к тебе встречный вопрос – как становятся банкирами? – спросила я для поддержания светской беседы.

– По-разному. Я, например, закончил социально-экономический университет и устроился на работу в банк «Поволжье» рядовым клерком. За два года сильно продвинулся по служебной лестнице и понял, что это мой предел. Я видел много недостатков, но влиять на экономическую политику не мог, потому что у меня не было необходимого пакета акций. Пришлось уйти. Устроился в одну лизинговую компанию, но это оказалось не мое. Тем не менее я проработал там несколько лет, а потом Аркашка приехал со стажировки в Германии, одержимый идеей открыть собственный банк. Он заразил этим и меня. Надо сказать, у него сразу имелись для этого финансовые возможности, а у меня – нет.

– А откуда у Терешко первоначальный капитал?

– Его отец был некогда партийным боссом, затем стал удачливым бизнесменом, поэтому легко смог отстегнуть Аркаше круглую сумму.

– Но ваш отец, кажется, тоже был не бедным? Вы говорили, что он был антикваром.

– Да, но, Танечка, в то время я даже не догадывался об этом. В советские годы отношение к антиквариату было неоднозначное. Немногие знали истинную ценность раритетных предметов. Надо сказать, что мой отец сам был «раритетом», потому что ухитрился сохранить такие мировоззрения, которые повсеместно устарели за целый век до этого. Я же считал его Плюшкиным, который собирает разную рухлядь, и стеснялся его. Вся эта мебель стояла в комнате родителей, правда, ей требовалась реставрация. А вот в этот сундук, – Сергей махнул рукой в сторону дубового ящика, – он, по моим тогдашним понятиям, складывал совершенно немыслимый хлам, закрывая его на амбарный замок, а ключ прятал.

– Как интересно! Что было потом?

– Потом внезапно от рака умерла мать, и отец тоже слег. Он очень ее любил и пережил маму только на три месяца. После смерти отца я решил избавиться от всего этого старья, но нашел в сундуке своеобразное завещание. Папа написал для меня истинную цену всего антиквариата, а также дал указания насчет того, как мне им распорядиться. Отец разрешил все продать, кроме мебели, стоимость которой еще не достигла своего потолка. Я обзвонил всех коллекционеров, антикваров и просто любителей старинных вещей, телефоны которых указал отец, и распродал почти все. Потом отреставрировал мебель.

– Значит, вырученные деньги ты вложил в акции «Пяти корон»? – подвела я итог.

– Да, так и сделал. Так что мы с Аркадием оба получили первоначальный капитал от своих родителей. А вот Ярцин заработал деньги своим собственным трудом. Надо сказать, что Василий по образованию агроном, но в какой-то период жизни остался без работы. Где он только себя не пробовал – на базаре семенами торговал, дачи охранял, какие-то водоочистители в качестве дистрибьютора распространял, а потом кто-то посоветовал ему пойти учиться на трейдера. Таня, ты знаешь, кто такой трейдер?

– Более или менее.

– В общем, Ярцин взял у кого-то денег в долг и стал через Интернет покупать и продавать акции ведущих мировых предприятий. Как ни странно, но Василий Михайлович именно в этом нашел себя. За год он сколотил вполне приличное состояние, вот тогда-то Терешко где-то пересекся с ним и предложил стать нашим соучредителем. Ярцин согласился.

– Ясно. Осталось выяснить насчет Семенова. Где вы его нашли?

– Он сам нас нашел. До этого Алексей Алексеевич работал в Промстройбанке. Откуда у него взялась нужная сумма, не знаю. Может, всю жизнь приворовывал... Впрочем, это меня не касается. Есть еще несколько мелких акционеров, но о них и говорить-то не стоит.

– То есть семь лет вы успешно сотрудничали, и вдруг возникли какие-то разногласия? – спросила я и замерла, боясь, что Сысоеву не понравится моя чрезмерная любознательность.

– Разногласия возникли не вдруг. Уже год я пытаюсь внушить этой троице, что нам надо войти в состав «Южной банковской группы», но они меня не понимают. Сейчас время такое, все объединяются. Еще год, максимум – два, и «Пять корон» опустится на самую последнюю ступень в реестре тарасовских банков.

– Почему?

– Таня, мне будет очень сложно объяснить тебе это, поверь на слово.

– Я согласна – мне твое мнение понять и оценить сложно, но твои соучредители не новички в банковском деле. Разве что Ярцин...

– Вот он как раз был готов поддержать меня, но колебался, а теперь, наверное, окончательно встал на сторону моих идейных противников. Терешко однозначно не хочет расставаться со своим детищем. В нем говорит чистейшее упрямство и честолюбие. А Семенов... что на уме у него – трудно понять, но он тоже категорически против вхождения в состав «Южной банковской группы», хотя от этого в финансовом плане все только выиграют.

Услышав подробности дела, я утвердилась во мнении, что у акционеров мотив для убийства все-таки есть. Был самостоятельный банк, были директора, и вдруг Сысоев предложил им войти в состав какого-то другого финансового учреждения. Это не всякому понравится. Не каждый согласится потерять власть...

– Таня, а расскажи мне о каком-нибудь своем расследовании, – попросил Сергей.

О каком же деле рассказать ему? Их ведь было так много! Может, о том, с пятью трупами и морем крови? Нет, это слишком жестоко. Сергей ждал, и я, не без гордости, стала вещать о последнем «бескровном» расследовании, правда, изменила время и место действия, а также имена действующих лиц. Банкир слушал меня с нескрываемым интересом, даже иногда улыбался. Закончив свой рассказ, я снова плавно перевела разговор в нужное русло:

– Вот интересно, дети банкиров обычно идут по стопам своих родителей? – Этот вопрос значил для меня гораздо больше, чем Сысоев мог подумать.

– Взрослые дети только у Семенова, но они избрали для себя другую стезю. Дочь ушла с головой в рекламный бизнес, а сын вообще непутевый. Кажется, он сейчас нигде не работает.

– Да? А что так? Живет на родительские дотации?

– Ну у него есть небольшой бизнес, только он им не больно-то занимается. Думаю, что, кроме прибыли, его там ничего не интересует. А знаешь, однажды Слава даже за решетку едва не угодил...

– За что? – оживилась я.

– Так, в школе один инцидент на уроке химии вышел.

– Так это давно, еще в школьные годы было? – уточнила я, разочарованная ответом.

– Нет, лет пять назад. Он в школе учителем химии работал и опрокинул на ученика пробирку, кажется с серной кислотой. У того ожог рук был.

– Значит, сын Семенова – химик?

– Да, несколько месяцев работал учителем химии, а до этого в каком-то научно– исследовательском институте штаны протирал. Оттуда его тоже попросили, он там эксперименты какие-то непозволительные ставил.

– Интересно, очень даже интересно...

– Таня, я не понял, почему это так тебя заинтересовало?

– Химик должен хорошо разбираться в ядах, – сказала я рассеянно, как бы размышляя вслух.

– Наверно, но... Хотя все возможно... Надо срочно позвонить Андрею и сказать ему об этом. – Сергей тут же стал нажимать кнопки своего мобильника, но безрезультатно. – Странно – отключен! Таня, твоя догадка не лишена здравого смысла. Если все так, то получается, что инициатива исходит от Семенова. Но Мельников почти убедил меня, что заказал меня Терешко.

– Его подозрения основаны только на том, что в вашем подъезде живут его бывшие соседи Краснощековы, которые легко могут попасть в гараж?

– Не только. Таня, придет время, и ты все узнаешь, сейчас Андрей проверяет факты. Я попробую еще раз ему позвонить. Мельников должен знать, что мы нашли химика.

«Во-первых, не мы нашли, а я нашла. Во-вторых, Андрюша проверяет факты с помощью моего прослушивающего устройства. В-третьих, только я отрабатываю личную версию, которая вполне может затмить банковскую». Я мысленно считала свои заслуги, кусая губы от обиды и ревности. Сергей снова не смог дозвониться до своего приятеля, и это обстоятельство выбило его из колеи. Сысоев поднялся из-за стола, за которым мы так хорошо до этого сидели, и стал мерить шагами комнату. Может быть, теперь Андрюша впадет в немилость, и тогда клиент передаст расследование под мой неусыпный контроль? Увы, этого не произошло. Сергей вынул откуда-то сигары и предложил мне закурить. Я не смогла отказаться от этого предложения, хотя все-таки предпочитала сигареты.

Курение сигары подействовало на Сысоева положительно, он снова раскрепостился, и мы продолжили прерванное общение. Я спросила его о Лилии Томич, и Сергей охотно стал рассказывать о ней, укрепляя мои догадки, что эта дамочка могла стать причиной развода.

– ...Что мне в Лилии особенно нравится, так это то, что она никогда не унывает. Она всегда в прекрасном настроении. У нее такая очаровательная улыбка...

«Да? А я просто ненавижу ее за эту улыбочку, – мысленно возразила я. – Нормальный человек просто не может все время улыбаться. Иногда позволительно и погрустить, а иногда – на кого-нибудь позлиться. Вот я сейчас злюсь на Мельникова и имею полное на то право...»

– Сергей, может быть, у тебя все-таки был с ней роман? – вдруг ни с того ни с сего ляпнула я и закусила губу.

К счастью, этот вопрос совсем не оскорбил Сысоева.

– Все именно так и думают. И в этом заслуга моей бывшей супруги. Наталья была уверена, что Лиля – моя любовница. Какие скандалы она закатывала по этому поводу! Но у нас всегда были чисто дружеские отношения. Если бы мы познакомились с Лилечкой, уже будучи взрослыми, то я, наверное, в нее бы влюбился. Но мы знакомы чуть ли не с рождения. Года два назад Лилин муж попал в очень неприятную ситуацию, и она, желая ему помочь, попросила меня познакомить ее с нашим юристом, занимающимся представлением интересов клиентов в Арбитражном суде. Тут как раз намечалась корпоративная вечеринка, и я пригласил туда Томич. Когда Наталья увидела ее в ресторане, то словно белены объелась... Я не могу без ужаса вспоминать те сцены, которые она там устроила. Когда мы разводились, Наталья сказала в суде, что я все годы изменял ей с Томич... Потом все это грязное белье каким-то образом попало в прессу. «МК в Тарасове» опубликовал фотографию Лилии и статью под заголовком: «Хочу банкира». После этого Лиля разошлась с мужем, и в банке про нас еще долго сплетни ходили. Мне все это было крайне неприятно.

– Сергей, я не имею ни опыта семейной жизни, ни тем более развода... Мне чисто по-женски интересно, с чем в итоге осталась Наталья?

– Знаешь, после всех измен и интриг я должен был оставить ее ни с чем, но я так поступить не мог. Тем более что с ней осталась моя дочь. Самое ужасное, что Машка ненавидит меня. Она считает, что я – плохой, а мама – хорошая. Ничего, надеюсь, она вырастет и все поймет... Я купил им двухкомнатную квартиру недалеко от четвертой гимназии, в которой учится моя дочь. Кроме алиментов, каждый месяц кладу на кредитную карточку вполне приличную сумму, чтобы жить безбедно, оставил машину... Правда, слышал, что Наталья ее вдребезги разбила... Но это уже ее проблемы. Я не собираюсь покупать ей новую. Таня! – вдруг вскрикнул Сысоев.

– Что? – испугалась я. – Что такое случилось? Тебе плохо?

– Нет, дело совсем не в этом. Как это ты смогла разговорить меня на эту тему?! Я дал себе зарок никому и ни при каких обстоятельствах не говорить о своей бывшей... Не понимаю, как тебе удалось заставить меня мысленно вернуться в тот кошмар, а главное – зачем?

– Сережа, я не хотела сознательно копаться в твоей личной жизни, разговор сам как-то зашел об этом, – попыталась оправдаться я.

– Сам зашел, – недоверчиво передразнил меня Сысоев и замкнулся.

Но мне было уже все равно – пусть он больше не скажет ни слова, пусть. Все, что хотела от него узнать, я, кажется, узнала. Да, он купил бывшей жене и дочери квартиру, да, он делает ежемесячные денежные перечисления, но миллион долларов – это такая заманчивая величина! Ради нее можно пойти на убийство. Возможно, у Сысоева даже не один миллион баксов, а два или даже три...

Пока Сысоев молча злился на меня, я размышляла над двумя равноценными версиями. Банкиры или экс-супруга, кто из них первым задумал отправить моего клиента на тот свет? Кто из них является мозговым центром этого преступления? Ответа не находилось, зато в голову пришел другой вопрос – а возможно ли, что действует еще третья сила, о которой я пока ничего не знаю? Разумеется, возможно. Сколько раз бывало такое, что все факты и улики прямо и бесповоротно указывали на одного подозреваемого, и только в последний момент оказывалось, что он совсем ни при чем, а настоящий преступник до поры до времени оставался в тени! Может быть, и сейчас дело обстоит именно так?

«Надо срочно погадать», – подумала я. Время перевалило уже за полночь, и новые сутки позволяли мне получить от двенадцатигранников самый наивернейший ответ на любой мой вопрос.

Только я собралась удалиться в ванную, захватив по дороге сумочку с заветным малиновым мешочком, как раздался телефонный звонок.

Из первых же слов стало ясно, что звонил с отчетом Мельников. Наплевав на приличия, я задержалась в гостиной и стала жадно прислушиваться к разговору. Любопытство так и снедало меня, но ничего толком понять было невозможно. Сергей отделывался односложными фразами, и я терялась в догадках. Закончив телефонный разговор, Сысоев даже не подумал посвящать меня в его подробности. Я не собиралась мучиться неопределенностью, поэтому взяла на себя смелость поинтересоваться успехами Андрея. Хотя мне почему-то показалось, что Мельникова, как раз наоборот, постигла какая-то неудача. Увы, я ошиблась.

– Да, это вне всяких сомнений Аркаша, – угрюмо произнес Сергей. – Как он мог! Мы ведь столько лет дружили! Как же он стал бы дальше жить, если я...

– Мы с Андреем не допустим, чтобы с вами что-нибудь случилось. – Я поспешила успокоить клиента, гадая, на чем же зиждется уверенность Мельникова. – Да, Сергей, ты забыл сказать Андрею про химика.

– Не забыл, а не счел нужным. Андрей смог прослушать телефонный разговор Терешко и потом проследил за ним. Аркаша встречался с одной аптекаршей и получил от нее какую-то коробку. Потом он поехал к Ярцину...

Эта новость произвела на меня сильное впечатление. Выходило, что личная версия не оправдала себя. Что с того, что Слава Семенов имеет химическое образование? Ничего. Пусть он любовник Натальи, это тоже не повод для того, чтобы убивать ее бывшего мужа. Да, Таня, ты хотела соригинальничать, поэтому упорно не прислушивалась к чужому мнению. Хорошо, хоть не стала рассказывать Сергею о том, как ездила в Трубный район на поиски Натальи, как со слов одного алкаша искала розовую «Ладу Калина»... Это все пустые хлопоты, совершенно пустые...

– Таня, наверное, пора ложиться. Пойдем, я покажу тебе спальню.

Банкир проводил меня в спальню. Мы стояли около огромной кровати, застланной белым покрывалом, и смотрели друг другу в глаза. На какой-то миг наши отношения утратили былую определенность, возникло ощущение нереальности происходящего. Еще чуть-чуть, и мы, поддавшись инстинкту, наверное, бросились бы в объятия друг друга. Искушение было очень велико, но я вовремя опомнилась.

– Спокойной ночи, – сказала я и отошла в сторону.

– Да, спокойной ночи, – ответил Сергей, но не поспешил тут же выйти из спальни.

Наверное, он увидел во мне Лилю, и крышу снесло... Сысоев немного потоптался на месте, но так ни на что и не решился.

* * *

В это трудно поверить, но я лежала на шелковых простынях, смотрела в темный потолок и думала о том, что может произойти в субботу и реально ли уберечь Сысоева от принятия смертоносного яда. Не так уж много времени оставалось до часа «икс». Хотелось заранее знать, кто и в какую по счету рюмочку собирается подсыпать Сергею яд. А может быть, это вовсе будет не рюмочка, а порционный салатик. Моя задача состояла в том, чтобы схватить этого недостойного человека за руку и... Кстати, что делать с ним дальше, клиент мне пока не сказал. В милицию сдавать его нельзя, иначе может произойти что-то непоправимое. Так было написано в письмах. Кажется, его автор беспокоился больше о себе, нежели о судьбе киллера. А почему? Непонятно.

Кто собирается травить Сысоева – сынок юбиляра, этот химик-экспериментатор, он же любовник Натальи, или Терешко с Ярциным, заполучившие у какого-то фармацевта заветную коробочку? Все они имели зуб на Сергея Эдуардовича. К тому же могли активизироваться мелкие держатели акций, которых Сергей вовсе не брал в расчет. Странно, что это я о них вдруг подумала? Надо будет утром расспросить Сысоева об этих людях.

Тишина ночи стала постепенно сменяться гулом наступающего дня. Только под утро я заснула, устав от множества неразрешимых вопросов.

Глава 8

Сергей разбудил меня легким стуком в дверь.

– Да, уже просыпаюсь, – позевывая, ответила я.

– Таня, у тебя на все про все полчаса, – предупредил меня банкир, – иначе я опоздаю на работу.

Я накинула махровый халат, вышла из спальни и буквально столкнулась с Сысоевым. Он был уже побрит, надушен и одет. А я снова предстала перед ним в халате, ненакрашенная и непричесанная. Говорят, что сложившиеся традиции надо свято чтить...

– Доброе утро, – смущаясь, сказала я.

– Доброе утро! – ответил банкир и сразу же отвел от меня взгляд. – Поторопись, Лиля. Я уже сварил кофе.

Мне не понравилось, что Сергей назвал меня в этот момент Лилей, но я не подала виду. Минут через десять мы уже сидели за столом, пили изумительный кофе, ели остатки вчерашнего пирога с куриной печенью и молчали. Надо сказать, Сысоев мастерски умел держать паузу. Но лучше бы он был неисправимым болтуном, тогда я знала бы гораздо больше о нем и его окружении.

Перед тем как выйти из дома, я открыла сумку, чтобы достать губную помаду. Сергей стоял рядом и каким-то образом углядел краешек малинового мешочка.

– У тебя там что, мешок с двенадцатигранниками? – без всякой деликатности осведомился банкир, и в его глазах появился нездоровый блеск.

– Нет, – соврала я, потому что сегодня собиралась сама задать им вопрос. Ночью-то про них как-то забыла. – Это – косметичка.

– Нет, это не косметичка, а мешок с гадальными принадлежностями, – нагло возразил мне Сысоев и даже протянул руку к моей сумке. – Я хорошо помню его. Таня, дай мне, пожалуйста, кости. Я хочу погадать.

– Ты уже два раза гадал, – ляпнула я по простоте душевной и осеклась, ведь про первое мрачное предсказание он ничего не знал.

– Не два, а только раз. Знаешь, меня всю ночь мучил один вопрос. Я должен получить на него ответ.

– Сергей, ты же сказал вчера, что не веришь в это гадание, потому что это мура. К тому же ты опаздываешь на работу. – Я все еще надеялась сама бросить сегодня двенадцатигранники.

– Ничего, задержусь на пять минут, это не страшно. Таня, дай, пожалуйста, косточки. – В глазах Сысоева было столько отчаяния и мольбы, что я не смогла устоять.

– Ладно, бери. – Я вынула из сумки мешок и скрепя сердце протянула его банкиру.

Ну зачем я выдумала правило насчет того, что клиентам надо всегда идти навстречу, потакать их желаниям, забывая порой о своих! Кто бы мог подумать, что Сергей окажется таким заводным насчет гадания! Впрочем, стремление узнать будущее как болезнь. Излечиться от этого недуга очень сложно.

Банкир достал из малинового мешочка три двенадцатигранника, зажмурился и легонько катнул косточки по полке для телефона. Когда они остановились, я присмотрелась к цифрам на верхних гранях, они составили комбинацию: 14+25+7.

– «В жизни самые лучшие условия для развития бывают в трудные моменты, только надо уметь правильно их использовать», – прокомментировала я результат гадания.

– Да, я это знаю, но что сказали косточки?

– Сергей, ты не понял. То, что ты только что от меня услышал, было не мое мудрое изречение, а как раз ответ двенадцатигранников на твой вопрос.

– Да? – Сысоев озадаченно посмотрел на косточки. – Повтори еще раз, что у меня получилось.

Я повторила, но ответ, похоже, банкира не удовлетворил, потому что был слишком расплывчатым. Зря я поддалась уговорам и отдала Сергею малиновый мешочек, зря! Снова осталась без магической поддержки. Впрочем, можно было поразмышлять над ответом моему клиенту, что я и сделала по дороге, потому что Сергей в машине молчал. То, что у Сысоева сейчас очень трудный жизненный момент, не вызывало никаких сомнений. Но вот как его правильно использовать? Думай, Таня, думай!

Виталий как-то странно поглядывал на нас. Наверное, на любовников, проведших бурную ночь, мы совсем не были похожи. Когда мы подъехали к банку, Сергей Эдуардович сказал, что позвонит мне, и вышел из машины.

– Вас домой везти? – спросил водитель, не оборачиваясь.

– Да, домой, – ответила я, но потом вспомнила, что мой дом далеко от дома Лилии Томич, поэтому поспешила поменять решение: – Нет, у меня есть одно дело в центре. Высадишь меня в районе Крытого рынка, ладно?

– Нет проблем, – сказал водитель и стал разворачиваться.

* * *

Едва я зашла в свою квартиру, как тут же раздался звонок в дверь. Интересно – кого это принесла нелегкая? Я посмотрела в «глазок» и увидела сначала огромный букет цветов, а затем – Мельникова. Утреннее общение с Андрюшей, похоже, тоже стало доброй традицией. Я открыла дверь и не без восторга посмотрела на розы. В голове сразу сработала мысль – Мельников принес мне презент в знак благодарности за то, что я одолжила ему прослушивающее устройство. Бывают же в жизни такие метаморфозы – раньше я ублажала Андрея разными дарами, чаще деньгами, за информацию, которую он добывал для меня из милицейской базы данных, а теперь наши роли несколько поменялись.

Мельников переступил порог моей квартиры, и я протянула руки к букету.

– Привет, Таня! Поставь цветы в вазу, только они не для тебя.

– Как это не для меня? А для кого? Для Лилии Томич, что ли?

– Нет, для моей девушки. Ее зовут Вика. Сегодня у нее день рождения, – нагло заявил Мельников и сунул мне в руки огромный букет. – Таня, ну извини, я тебе тоже как-нибудь куплю цветы, потом, когда дело закончим, а эти пока поставь в воду.

– Андрей, а ты, вообще, зачем пришел? – спросила я без всякого намека на гостеприимство. Естественно, ставить цветы в вазу я не собиралась, а сунула их обратно Мельникову, как переходящее красное знамя.

– Как зачем? Скоординировать наши планы. Понимаешь, я уже несколько дней разрываюсь на части – работа, частное расследование, Вика...

– Ну да, Вика – серьезная помеха для частного расследования. Ты мечешься между трех огней, бросить работу не можешь, Вику тоже, поэтому хочешь отказаться от дела Сысоева. Я правильно тебя поняла?

– Что значит отказаться? Сергей мне немалые деньги за это расследование платит. Разве я смог бы купить такой букет на милицейскую зарплату? Не смог бы. – Мельников сам же ответил на свой вопрос. – Вика – девушка с претензиями, чтобы ее ублажить, много денег надо. Я даже кредит на неотложные нужды из-за нее взял.

– Замечательно. А зачем ты ко мне с этим букетом приперся? Давай, давай, иди к Вике. – Я открыла дверь.

– Таня, не ревнуй. Все равно у нас с тобой чисто деловые отношения... Короче, мне нужен твой совет, вот я и пришел к тебе.

– Ладно, проходи, – смилостивилась я.

– Ты в курсе, что я вчера засек, как Терешко получил у одной аптекарши какую-то коробку и передал ее Ярцину?

– В курсе. А как ты подкинул мой «жучок» Аркадию?

– Это было не так уж сложно, нашел в ЖЭКе электрика и озадачил его. Но я не знаю, что делать дальше. По идее, надо брать за жабры Ярцина и колоть его на предмет того, что? в этой коробке и для кого ее содержимое предназначается. Но, видишь ли, я все-таки сотрудник милиции, а в письмах было написано, что в милицию обращаться нельзя... Что ты посоветуешь предпринять дальше?

Я молчала, не зная, что и сказать.

– Слушай, Таня, может быть, ты пока аптекаршу потрясешь? Заранее одобряю любые методы... А?

– Зачем? – рассеянно спросила я. – Зачем трясти аптекаршу?

– Как это зачем! – возмутился Мельников. – Ну надо же что-то делать!

– Надо искать того, кто собирается отравить Сысоева. В крайнем случае – автора писем, ведь он знает намного больше, чем мы.

– Слушай, ты, подруга, наверное, не выспалась! Я... мы уже нашли того, кто собирается это сделать. Разве не так? Ты, наверное, никак не можешь оторваться от своей надуманной версии. В смысле, что бывшая жена Сереги решила его заказать... В принципе все версии возможны, особенно если их нельзя доказать. – Сказав это, Мельников совершенно по-идиотски расхохотался.

Я собрала в кулак всю свою выдержку и проглотила эту насмешку.

– Андрей, давай рассуждать логически. Допустим, в той коробочке был яд или какое-то сильнодействующее средство, способное отправить человека на тот свет, не оставляя в его организме следов. Если на банкет приглашены оба: и Терешко, и Ярцин, то зачем делать лишние телодвижения, передавать отраву из одних рук в другие?

– Резонный вопрос, я об этом как-то не подумал. Но, наверное, этому есть какое-то объяснение.

– Какое?

– Ну мало ли? Ярцин меньше других вызывает подозрения, у него практически не было разногласий с Сысоевым...

– Нет, Андрей, мне кажется, что это как раз твоя версия – тупиковая. То, что в той коробке яд, – это чистейший домысел.

– А что же там тогда?

– Какое-нибудь дефицитное лекарство.

– А почему тогда, разговаривая с аптекаршей по телефону, Аркадий ни разу не назвал его, а говорил одними намеками?

– Может, название труднопроизносимое или предназначено для лечения импотенции или венерической болезни. Обычно такое не афишируют. Если эти двое понимали друг друга, зачем сыпать терминами?

– Нет, Таня, ты просто никак не можешь смириться, что твоя версия насчет жены Сысоева не нашла подтверждения. От этого весь твой скептицизм. Знаешь, у меня уже нет времени уговаривать тебя, придется и дальше все везти на себе. Капризная ты, Таня! Между прочим, тебе Сергей тоже нехило платит, а за что, я никак не пойму. Зря я ему тебя посоветовал, – сказал Мельников и пошел в прихожую.

– Кстати, Андрей, ты потом мой «жучок» вернуть не забудь, – напомнила я, открывая дверь.

– Крохоборка, – обласкал меня напоследок компаньон и ушел, держа дорогой букет в опущенной руке, как веник.

Я захлопнула за Мельниковым дверь и подумала, что он сильно изменился. Наверное, так подействовала на него любовь к Вике, но совмещать бурную личную жизнь с сыском практически невозможно. Я знала это по собственному опыту. А еще я знала, что без кофе не смогу восстановить свое душевное равновесие.

Только третья чашка крепкой «Арабики» смогла вернуть меня в рабочее состояние. Я окончательно вышла из навязанной мне роли Лилии Томич и стала сама собой. Вчера мое негласное расследование остановилось на том, что я выяснила адрес и телефон Вячеслава Семенова. С этого сегодня и надо было начинать. Набрав номер, я услышала голос, непонятно кому принадлежащий, то ли мужчине, то ли женщине. Мне сразу вспомнился человек в спортивном костюме с капюшоном. Вдруг это Семенов-младший?

– Слава? – спросила я без всяких приветствий и представлений.

– Ну я, – ответил абонент, но я не нашла ничего лучшего, как отключиться.

Вряд ли он что-то заподозрил, ведь подобные телефонные забавы случаются достаточно часто. Химик был дома, и мне захотелось его навестить. Правда, для этого надо было снова изменить свою внешность. Я надела парик с пепельными волосами, накрасилась и отправилась к Семенову-младшему.

Зачем я еду к нему, я не могла бы объяснить ни Сысоеву, ни Мельникову. То, что это был правильный поступок, стало ясно сразу, как только я въехала во двор дома, в котором жил сынок банкира. А жил он в самой заурядной «хрущевке» в районе аэропорта.

Несомненно, украшением запущенного двора была розовая «Лада Калина» с очень символичным номером. Неудивительно, что алкаш принял ее за иномарку – бамперы и корпусы зеркал были тоже розовыми, а на заднем капоте красовалась аэрография в виде мыльных пузырей. Подобный тюнинг запросто мог сбить с толку не слишком просвещенного пешехода. А что касается цвета, то розовый так близок к красному... В общем, я нашла то, что искала, – тачку, на которой раскатывает по городу экс-супруга моего клиента. Скорее всего, она в данный момент была у своего любовника, подарившего ей эту розовую «игрушку».

Я поставила свою «девятку» неподалеку и стала ждать, вдруг кто-нибудь выйдет из подъезда и сядет в «Ладу Калина». Ожидание могло продлиться до вечера, но такая перспектива меня не смущала. Впрочем, скучать мне пришлось недолго – всего минут десять. Зато потом такое завертелось! «Коламбия пикчерз» не представляет, какие страсти могут кипеть и пузыриться в тихих тарасовских двориках средь бела дня!

Из подъезда пулей вылетела длинноволосая брюнетка в обтягивающем брючном костюмчике канареечного цвета. Казалось, что она спасается бегством от какого-нибудь маньяка или собаки бойцовой породы, сорвавшейся с поводка. Впрочем, я ошиблась. Девушка на высоких каблуках убегала от молодого человека в домашних шлепанцах, но убежать не смогла – подвел каблук, подвернувшийся на выщербленном асфальте. Парень настиг беглянку через несколько метров и схватил за руку. Восточная красавица попыталась высвободиться, но блондинистый парень, не выпуская ее руки, рухнул перед ней на колени, прямо на асфальт, и стал о чем-то умолять. Я открыла окно машины, высунулась в него и стала откровенно прислушиваться к мольбам молодого человека.

– Таша, прости! Знаю, я – дурак! Не бросай меня, не уходи! Я на все согласен, понимаешь – на все! Таша! – надрывался молодой человек.

– Пошел ты к черту! – в сердцах выпалила брюнетка и резким движением освободила свою руку. Затем девушка окинула отвергнутого кавалера презрительным взглядом, развернулась и гордо зашагала прочь.

– Таша! – крикнул молодой человек девушке и в отчаянии ударился лбом об асфальт.

Жестокосердная брюнетка остановилась, покопалась в своей сумочке, что-то достала из нее и швырнула этим чем-то в парня. Я еще больше высунулась из окна, дабы рассмотреть, что же с таким звоном упало рядом с молодым человеком, и поняла, что это – связка ключей. Стало быть, девушка однозначно решила больше не возвращаться. Мне ее решительность даже понравилась, а вот истеричный светловолосый парень щуплого вида почему-то не вызывал никакой жалости.

Когда неизвестно откуда взявшаяся серенькая киска стала принюхиваться к ключам, молодой человек вдруг пришел в себя. Он схватил связку, вскочил на ноги и быстрым шагом пошел к подъезду. Проходя мимо розовой «Лады Калина», он внезапно остановился и со злости ударил ногой по заднему колесу. Автомобиль ответил на этот безжалостный удар воем сигнализации. Брюнетка на миг остановилась, оглянулась, а затем ускорила шаг. Блондин отключил брелоком сигнализацию, и тогда я поняла, что героями только что развернувшейся на моих глазах душещипательной сцены были Наташа Сысоева и Слава Семенов.

Сынок одного банкира скрылся за подъездной дверью, а бывшая жена другого банкира – за углом хрущевки. Интересный тандем!

Я завела мотор и поехала за Натальей. Она шла быстрым шагом по направлению к автобусной остановке. Мне пришлось обогнать ее, остановиться около киоска, выйти из машины и купить для отвода глаз сигареты. Когда Сысоева подошла ближе, я поняла, что она не так уж молода, как это показалось мне сначала. Ей, наверное, было уже далеко за тридцать.

Таша села в первую же подошедшую маршрутку и поехала в центр. Я, разумеется, отправилась за ней, размышляя над тем, что же послужило поводом для ссоры, свидетелем которой мне посчастливилось стать. А это на самом деле был счастливый случай, ведь я могла подъехать в тот тишайший тарасовский дворик на полчаса позже и ничего бы не увидела.

Сам собой напрашивался вывод о том, что Славик передумал или испугался травить человека, которого отец пригласил на свой юбилей. Возможно, он и писал Сысоеву письма-предупреждения, потому что совсем не желал смерти Сергею Эдуардовичу и терзался мучительными угрызениями совести. Стоп! Славик мог быть и тем парнем, который перерезал тормозные шланги. Голос у него не по-мужски высокий, а под капюшоном мог быть парик с длинными волосами. Что касается его фигуры, то Семенов-младший худ и не слишком высок. Возможно, он был одним в двух этих лицах. Но когда до второй попытки убийства осталось не так уж много времени, Вячеслав окончательно одумался и дал своей зазнобе отбой.

Отказ, должно быть, вызвал у Таши бурю негодования, и она решила порвать все отношения с Семеновым-младшим, так жестоко обманувшим ее надежды. Тогда Слава, не готовый к такому повороту событий, испугался потерять навсегда любимую женщину и согласился довести до конца черное дело. Неспроста же он кричал, что одумался и согласен на все... Возможно, это были просто слова, и Сысоева Славику, естественно, не поверила. Если все так, то отравление, запланированное на послезавтра, не состоится. Или состоится? Вдруг химик уже сварганил отраву, и Таша унесла ее с собой, причем не просто унесла, а схватила и побежала прочь, боясь, что Слава отберет яд? Допустим, все так и было, но как она попадет на банкет? Возможно, Алексей Алексеевич пригласил ее, а может быть, она собирается подыскать другой благоприятный момент для отравления.

Молодец, Таня! Все так гладко, что начинает тошнить. Хочется испортить эти стройные измышления, так вспомни про Мельникова! Утром он был уверен, что яд для Сысоева раздобыл Аркадий Терешко у какой-то знакомой аптекарши и передал его Ярцину. Но «яды для человеков» в аптеках не продаются, а вот сильнодействующие средства, которые отпускаются строго по рецептам, там есть. Любой фармацевт может дать совет насчет того, какая доза может оказаться критической или в сочетании с какими средствами неизбежен летальный исход. С этим не поспоришь. Но зачем Аркадий передал коробку Ярцину? Это обстоятельство сразу мне не понравилось. Да что там не понравилось! Оно заставило разнести версию Мельникова в пух и прах.

На углу Московской и Комсомольской Таша вышла из маршрутки, перешла на другую сторону улицы и скрылась за углом. Я не могла развернуться, потому что Московская – улица с односторонним движением. Пришлось бросить свою «девятку» на парковке у ближайшего магазина и побежать, расталкивая прохожих, вдогонку за Сысоевой. Когда я свернула за тот же угол, Ташин след уже простыл. Я пролетела по инерции еще несколько метров вперед, затем остановилась и перевела дыхание. Неожиданно впереди замелькал знакомый костюмчик канареечного цвета – Таша вышла из продуктового магазина и направилась в сторону жилого массива, кажется не подозревая о том, что за ней привязался «хвостик». Я пасла Сысоеву до самого подъезда типовой одноподъездной девятиэтажки, но в какую квартиру она намеревалась зайти, это выяснить не удалось.

Оглядевшись, я увидела вдалеке здание четвертой гимназии и догадалась, что Сысоева пошла домой. Покрутившись немного во дворе, я поняла, что дальше мне здесь делать нечего, и пошла к машине. Если уж и надо было у кого-то выбивать показания, так у Славы Семенова. Наверняка он находился сейчас в таком состоянии, что просто мечтал излить кому-то душу. Почему не мне?

Глава 9

В тот момент, когда я садилась в «девятку», раздался звонок мобильника. Номер звонившего не был мне знаком.

– Алло, – ответила я.

– Лиля? – спросил неизвестный мужской голос.

«Кто бы это мог быть? – лихорадочно соображала я. – Неужели Сергей дал кому-то мой номер?» Медлить с ответом было неприлично, поэтому я ответила:

– Да, я.

– А это – Миша. Помните, мы позавчера встретились с вами при очень пикантных обстоятельствах?

Мою память почему-то заклинило, и я никак не могла вспомнить никакого Мишу, а уж пикантные обстоятельства тем более. Может быть, мы встречались не позавчера, а несколько раньше? Но почему он тогда назвал меня Лилей?

– Да, Миша, конечно, я вас помню. Здравствуйте! – сказала я, продолжая теряться в догадках.

– Вы просили позвонить, если я вдруг снова увижу что-то подозрительное, вот я и звоню. – После этих слов мне сразу стало ясно, что Миша – это композитор, к которому обычно приходит вдохновение в подземном гараже.

– Да, да, я вас внимательно слушаю.

– Я сейчас шел домой и обратил внимание, что один пацан опустил письмо в почтовый ящик моего соседа, Сысоева.

– Какой пацан? Когда это было? Неужели можно так легко зайти с улицы и бросить письмо? Интересно, куда же смотрела ваша консьержка? – Я буквально забросала композитора вопросами.

– Никуда она не смотрела. Пацан-то этот на двенадцатом этаже живет, как раз над Сысоевым. Он из своего ящика газеты вынул, а в чужой ящик конверт бросил. Это было минут десять назад и показалось мне странным.

– Спасибо, Миша, это очень ценная информация. Звоните, если еще что-нибудь заметите.

– Хорошо, – ответил композитор и отключился.

Звонок Михаила немного менял мои планы. Прежде чем встречаться со Славиком, неплохо было бы прочитать очередное письмо, да и поговорить с пацаном с двенадцатого этажа тоже не мешало бы. Увы, без помощи Сергея Эдуардовича заполучить письмо было невозможно. Я долго колебалась, звонить ли Сысоеву или ждать, когда он вернется с работы домой и обнаружит письмо. А вдруг он прежде сообщит об очередном послании Мельникову, а не мне? Нет, это будет несправедливо! Сделав глубокий вдох, я набралась решимости и позвонила на сотовый своему клиенту.

– Да, Лилечка, слушаю тебя, – ответил Сысоев практически сразу.

– Сережа, у меня есть для тебя очень интересная информация. Мы можем сейчас поговорить?

– Да, одну минуточку. Марина, бери эти бумаги, поставь печати, я тебя потом позову, – сказал Сергей секретарше, а потом обратился ко мне: – Что случилось?

– У меня есть информация, что тебе пришло еще одно письмо.

– Кто тебе это сказал? – удивился Сысоев.

– Сорока на хвосте принесла.

– Что за дурацкий ответ! – вдруг вышел из себя банкир. – С Андреем ты, кажется, не нашла общего языка. Значит, это не он сказал тебе. Кто тогда?

– Какая разница! Главное – оно лежит в почтовом ящике, и мне известно, кто его туда бросил.

– Наверно, ты подкупила консьержку. Зачем? – процедил сквозь зубы Сергей. – Она же может про тебя кому-нибудь рассказать. Я же просил тебя не лезть не в свои дела!

– У меня другой, а главное – безопасный источник информации. Сережа, разве ты не хочешь как можно быстрей прочитать письмо?

Сысоев молчал. Я понимала, что ему нужно время на размышления.

– Хорошо, я поеду на обед домой.

– Мне хотелось бы с тобой встретиться.

– Ладно, приходи ко мне домой к половине второго. Извини, Лиля, сейчас у меня неотложные дела.

Разговор с клиентом меня, в сущности, удовлетворил, и я поехала домой. Мне надо было снова перевоплотиться в Лилию Томич. По дороге я размышляла о том, кто мог попросить парнишку поработать «почтальоном».

Первым в списке кандидатов на роль автора письма был Слава Семенов. Возможно, расставшись с Ташей, он тут же напечатал очередное письмо и поехал к дому Сысоева, чтобы встретиться с пацаном и передать ему конверт. Конечно, было маловероятно, что отвергнутый любовник все это так быстро провернул, но чем черт не шутит.

На второе место, чисто из уважения к бывшим заслугам Мельникова, я поставила собирательный образ банковской оппозиции. В чьем обличье он выступал, на данном этапе это было не так уж важно.

Третьим кандидатом мог быть кто угодно. Я даже не исключала возможности, что пацан с двенадцатого этажа не просто «почтальон», а что он сам печатает эти письма под чью-то диктовку. Но вот под чью? Конкретного ответа на этот вопрос не было. Имелось только предположение, что существует некая третья сила, заинтересованная в смерти Сысоева. Но у этой силы есть противник, который заранее предупреждает Сергея Эдуардовича о покушениях.

Чем больше над всем этим я думала, тем больше склонялась к мнению, что и я сама, и Андрей, мы оба заблуждаемся, а потому идем по ложному пути. В упрямом стремлении доказать собственное превосходство мы с едва ли не маниакальным рвением бросились отрабатывать свои версии, к слову сказать, лежавшие на поверхности. Но покушение на члена правления банка очень рискованное дельце. Окажись оно удачным, наверняка возымело бы широкий общественный резонанс. Следовательно, организатор и исполнитель этого преступления должны быть очень и очень осторожными, чтобы свести риск разоблачения к минимуму.

А что же было на самом деле? Семенов и Ярцин намекали на что-то, а на что именно, это мы с Сергеем домыслили сами. Вряд ли бы они стали так опрометчиво себя вести, если бы на самом деле замыслили убрать Сысоева. Сегодняшнее поведение Таши и Славы было очень уж эксцентричным, что совершенно недопустимо для расчетливых и коварных убийц. Других подозреваемых у меня не было.

Короче, я ехала домой и занималась самобичеванием. Все шаги, которые я предприняла в целях выявления того, кто заказал моего клиента, стали казаться мне совершенно бесполезными. Единственное, что у меня хорошо получалось, так это играть роль Лилии Томич. Может быть, на этом и остановиться, ведь Сергей Эдуардович больше ничего от меня не требует? К тому же инициатива всегда бывает наказуема.

Я зашла домой, сбросила дурацкий пепельный парик, сварила себе кофе, немного отдохнула за чашкой ароматной «Арабики», а потом стала делать макияж под Лилю. Надо признаться, не так-то просто «раздвигать» глаза и изменять овал лица! Утром, выходя от Сергея Эдуардовича, я за недостатком времени поступила проще – надела темные солнцезащитные очки. Сейчас на улице было пасмурно.

* * *

Консьержка беспрепятственно пропустила меня к Сысоеву, и вскоре я уже звонила в его квартиру. Когда Сергей открыл мне дверь, я сразу поняла, что мне предстоит серьезный разговор. Вид у банкира был недовольный и даже какой-то угрожающий.

– Привет, дорогой! – мягко промурлыкала я, надеясь, что он увидит во мне Лилю и смягчится.

– Проходи, – холодно сказал Сергей и указал, куда именно мне пройти.

Я потупила взгляд и покорно прошла в гостиную.

Таня, спокойно, все будет хорошо. Пусть он сначала выскажет свои претензии, а уж потом ты возьмешь матч-реванш. В конечном итоге у тебя самые благие намерения.

Сев за стол, я, как школьница, положила одну руку на другую и стала ждать нравоучений.

– Таня, я должен с тобой серьезно поговорить, – начальственным тоном сказал Сысоев, усаживаясь напротив меня.

– Да, конечно, – ответила я.

– Андрей жаловался на тебя. Ты отказалась ему помочь. Почему?

– Вы же сами сказали, – я почему-то перешла на «вы», – что мне пока не надо участвовать ни в каких оперативно-розыскных мероприятиях. А он меня к Ярцину посылал. Куда это дело годится?

– Не к Ярцину, а к фармацевту. Это совсем другое дело. Таня, ты же все равно что-то предпринимаешь помимо нашего плана! Вот откуда ты узнала про это письмо? – Сысоев положил на стол конверт, дразня меня им, как тигра куском мяса.

– Разве это плохо, что я узнала про него? – спросила я, улыбнувшись хорошо отрепетированной улыбкой.

– Я бы сам его увидел рано или поздно и прочитал, – вполне резонно заметил мой клиент. – Это не срочно...

– Не спорю, но без меня вы не узнали бы, кто его туда бросил, – сказала я, пожирая глазами письмо, содержание которого так волновало меня, – а это может быть очень важно для расследования.

– Ну и кто же? – громко, но без особого любопытства спросил Сергей, будто и сам уже предполагал, кто сыграл роль почтальона.

– Вы на меня кричите, поэтому я ничего не скажу, – сказала я с обидой.

– Я даже и не думал на тебя кричать. А почему ты стала обращаться ко мне на «вы»?

– Все по той же причине.

– Ну ладно, Таня, прости меня, если я тебя чем-то обидел. Пойми, мои нервы на взводе. В банке все откровенно надо мной потешаются, в каждом слове Семенова, Ярцина и Терешко намек на мою скорую кончину. А я даже не могу ничем им ответить, потому что пока должен делать вид, что ни о чем не подозреваю.

– Может, вам, то есть тебе, – быстро исправилась я, – это только кажется?

– Нет, не кажется. Они раньше никогда не вели себя так хамовато. Как это еще можно объяснить?

– Не знаю, но объяснение какое-то должно быть, – ответила я.

Сергей в растерянности пожал плечами, затем наступила продолжительная пауза. Я взяла на себя смелость заговорить первой:

– Можно я прочитаю письмо?

Сысоев молча пододвинул ко мне конверт, который, как и предыдущие, был без почтовой марки и штемпеля. Я вынула белый лист бумаги и стала читать:

«Сергей Эдуардович, вам по-прежнему угрожает смертельная опасность. Остерегайтесь мужчину среднего роста в очках. Вы знакомы с ним, и он ненавидит вас. Откажитесь от поездки за город. Обезопасьте себя от любого общения с ним, но без помощи милиции».

– Ты знаешь, о ком идет речь?

– Конечно, об Аркадии Терешко. Он носит очки с детства.

– А других кандидатов на роль невысокого очкарика у тебя нет?

– Таня, снова ты начинаешь наводить тень на плетень! – прикрикнул на меня банкир. – Не надо ничего усложнять – это Терешко!

– А если ты заблуждаешься? – спокойно спросила я. – Ошибка может очень дорого обойтись.

– Ну не знаю, других подозреваемых у меня нет. Даже Семенов, несмотря на свой почтенный возраст, надевает очки только тогда, когда подписывает документы. По-моему, он делает это только для солидности. Алексей Алексеевич несколько лет назад сделал операцию, и теперь у него хорошее зрение.

– Сережа, ты зацикливаешься все на той же троице – Терешко, Семенов, Ярцин. Попробуй расширить диапазон.

– Нет, больше мне никто не приходит в голову. Тот человек не только очкарик, он еще ненавидит меня. Я понятия не имею, кто еще может меня ненавидеть. Таня, я дал тебе прочитать письмо, теперь слово за тобой. Кто бросил его в почтовый ящик?

Я понимала, что должна ответить на этот вопрос, иначе ростки взаимопонимания, которые только-только возникли между нами, могли снова поникнуть.

– Мальчик, который живет над тобой, на двенадцатом этаже. Думаю, что первые два письма тоже он вам принес.

Мои слова произвели на Сысоева сильное впечатление. Наверное, он ожидал другого объяснения.

– Надо с ним поговорить, – сказал банкир, переварив информацию. – Я сейчас же поднимусь к нему и потребую у Евгения объяснений. Вот нахаленок!

– Ты думаешь, что он так сразу расколется? Наверняка автор писем провел с ним обстоятельную профилактическую беседу на этот счет.

– А что ты предлагаешь? Неужели даже не стоит пытаться выведать у Жихарского информацию? Да, Таня, кто тебе сказал об этом?

Последний вопрос мне совсем не понравился. Рассказывать о своем знакомстве с композитором я совсем не хотела. Ради пользы дела я решила приврать.

– Понимаешь, когда я первый раз от тебя уходила, – начала я, лихорадочно соображая, как бы придать моей истории обыденный характер, – то встретила в подъезде одного своего старого знакомого. Он знает, что я – частный детектив, мы перемолвились двумя-тремя фразами, а потом я попросила его позвонить, если он заметит что-нибудь подозрительное. Разумеется, подробностей я ему не рассказывала и попросила его молчать о нашей встрече. Сегодня он случайно увидел, как парнишка с последнего этажа бросил вам письмо, несколько удивился и сразу же сообщил мне об этом.

Молодец, Таня! Все стройно и гладко.

– И кто этот твой знакомый? – не без ревности спросил Сысоев.

Я долго сопротивлялась, но в конце концов мне пришлось ответить и на этот вопрос:

– Твой сосед Миша, композитор.

– Странный парень, не от мира сего. Где ты с ним познакомилась?

– Это не имеет отношения к делу.

– Согласен. Прости, что влез в твою личную жизнь...

– Ладно, проехали, – отмахнулась я.

– Тогда перейдем к делу. Надо решить, что мне с Женькой делать. Сейчас поговорить с ним, пока он один дома, или вечером, когда придут родители?

– Конечно сейчас! Только мне хотелось бы непременно при этом присутствовать.

– Это вовсе не обязательно, даже совсем не обязательно – ты можешь спугнуть парня.

– А тебе он может вообще не открыть дверь, потому что сразу догадается, зачем ты пришел, и испугается. Давай лучше я позвоню к нему в квартиру, наплету что– нибудь правдоподобное, он откроет дверь, а затем мы вместе учиним ему допрос с пристрастием.

После некоторых раздумий Сергей согласился взять меня «на дело». Это была первая серьезная уступка со стороны моего клиента. Он таки разрешил мне выйти из образа Лилии Томич! Браво, Таня, скоро ты отвоюешь право в открытую заниматься этим расследованием!

Выйдя из лифта, Сысоев встал за угол, а я, демонстративно помахивая книжонкой, стала звонить в квартиру Жихарских.

– Вам кого? – послышалось из-за двери.

– Женя, а Елизавета Николаевна дома? – ласково спросила я.

– Мамы нет, – ответил мальчик, но дверь не открыл.

– Жаль. Женя, передай, пожалуйста, маме эту книгу. – Я показала брошюрку, которую предусмотрительно захватила с собой.

Пацан немного подумал и открыл дверь. В таком охраняемом доме бояться, по существу, было некого, разве что частного детектива, который хочет узнать правду. Но подросток двенадцати лет, естественно, не догадывался, кто я такая, и опрометчиво принял меня за соседку. Тем хуже для него и лучше для нас. Я не дала Евгению опомниться и сразу же схватила его за руку. В тот же момент Сысоев вышел из своего укрытия, и юный «почтальон» закусил губу, хотя до этого, кажется, намеревался закричать.

– Ну что, дружок, сейчас ты нам все расскажешь, – сказал банкир.

– Дядя Сережа, кто эта женщина? Пусть она меня отпустит, – жалобно пропищал Женечка, – мне больно.

– Она отпустит тебя, если ты расскажешь нам все как на духу.

– О чем? – насупился мальчик.

– Ты, наверное, сам знаешь, о чем, – спокойно сказал Сысоев.

– Понятия не имею, я ее в первый раз вижу. Тетенька, что вам от меня надо? – заюлил пацан, пытаясь освободиться от моей мертвой хватки.

– Кто просил тебя бросать в мой почтовый ящик письма? – спросил Сергей Эдуардович.

– Разве она не написала, от кого эти письма? – удивился мальчик и покраснел, как вареный рак.

– Значит, это была женщина, – констатировала я практически неоспоримый факт.

– Почему сразу женщина? – растерянно спросил Женя. – Ну да, женщина.

– Кто она? – поинтересовался Сысоев, наклонившись прямо к лицу мальчика.

Женя опустил глаза вниз и молчал, словно набрал в рот воды.

– Кто эта женщина? – повторила я и легонько ударила свободной рукой пацана по макушке.

Сысоев осуждающе покачал головой, наверное, мои воспитательные методы ему не понравились.

– Я не знаю. Правда, не знаю, – заныл Женька. – Она подошла ко мне на улице и попросила опустить письмо в почтовый ящик, и я согласился. Что мне, трудно, что ли?

– Как она все-таки выглядела? – поинтересовалась я, все еще удерживая мальчика за руку, но чуть ослабив хватку.

– Обыкновенно – две ноги, две руки и одна голова, – съязвил Жихарский, почувствовав, что я дала слабинку.

– Ты мне это брось! – прикрикнул на него Сысоев. – Не знаешь, как людей описывают? Вспомни, какой у нее был рост, цвет волос, глаз, возраст и особые приметы, если они, конечно, были.

– Дядя Сережа, вы это серьезно? – часто-часто заморгал глазами пацан.

– Конечно, серьезно.

– Тогда слушайте: особых примет у нее нет – ни бороды, ни усов, ни татуировки, – стал паясничать пацан, – хотя, может быть, под одеждой где и есть «татушка».

– Так, Женя, будешь валять дурака, так мы тебя в детскую комнату милиции отведем, – пригрозила я.

– Хорошо, я не буду валять дурака. – Парнишка поднял глаза кверху, будто на потолке что-то было написано. – Она скорее молодая, чем старая, невысокого роста, волосы темные, длинные. Еще она сказала, что любит вас и хочет в этих письмах признаться вам в любви.

– Снова врешь? – незлобиво уточнил Сергей, которому явно польстило, что некая дама так неравнодушна к нему. Конечно, ни в одном письме не говорилось о чувствах прямо, но желание спасти от смерти предмет своего обожания – это скорее проявление любви, нежели ненависти.

– Да, она так и сказала. Это – чистейшая правда, – подвел итог пацан.

Дальнейшее общение с подростком не принесло никаких результатов. По знаку Сысоева я отпустила Женькину руку и, признаюсь, с трудом удержалась от желания поставить ему щелбан за кривляние. Оказавшись на свободе, юный почтальон тут же сделал шаг назад и быстренько захлопнул дверь.

– Как ты думаешь, он сказал правду? – спросил меня Сысоев в лифте.

– Может быть, Женек не все рассказал, что-нибудь утаил, но думаю – то немногое, что мы от него услышали, это – правда. Сережа, выходит, что у тебя есть какая-то тайная воздыхательница! Наверное, это какая-нибудь операционистка банка «Пять корон», на которую ты не обращаешь внимания...

– Вот, теперь ты наконец-то сама пришла к выводу, что все дороги ведут в банк! – сказал Сысоев, открывая ключом дверь в квартиру.

– Я этого не говорила, просто пошутила неудачно. Сергей, скажи честно, ты догадываешься, кто передавал мальчишке письма?

– Без понятия. Слушай, Таня, может быть, ты все-таки перестанешь ломаться и поможешь Андрею, а то он зашивается?

– Нет, – отрубила я.

– Почему?

– Я думаю, если он правильно расставит приоритеты, то сможет справиться сам с проверкой одной-единственной версии.

– А ты будешь втихаря от меня заниматься отработкой другой версии? – спросил клиент, и я поняла, что Мельников меня заложил.

– Буду, – твердо сказала я.

– Мне кажется, что я имею право знать, что это за версия, – начальственным тоном заявил Сысоев и был на двести процентов прав.

– Сначала у меня возникли чисто теоретические подозрения против твоей бывшей супруги. Я стала их проверять. В результате выяснилось, что Наталья крутила роман с сыном Семенова...

– Это меня нисколько не удивляет! Шлюха! С кем она только не крутила своих романов, а теперь, значит, в ее сети попал Вячеслав! Но он же совсем мальчишка – Наталья старше его лет на десять, если не больше...

– Они сегодня расстались. Я сама была свидетелем прощальной сцены.

– Расстались? Тогда я совсем ничего не понимаю. Подожди, ты говоришь, что видела сегодня Славу. Он был в очках?

– Нет, без очков.

– Да, я его тоже в очках никогда не видел. Выходит, что эта версия не подтвердилась?

– Выходит, что так.

– И что дальше? – спросил банкир.

– Дальше я хотела задать тебе несколько вопросов.

– Каких?

– Вопрос первый – что мне подарить Семенову на юбилей?

– Не беспокойся об этом. Если мы пойдем на этот праздник безрассудства, то с одним подарком на двоих.

– И что это за подарок?

– Так, одна антикварная вещица – серебряные счеты с костяшками из янтаря. Я их не стал продавать, оставил как некий символ, все-таки у меня бухгалтерское образование... Но однажды опрометчиво рассказал про них, и с тех пор Семенов стал одержим желанием владеть этими счетами. Мне они, в сущности, не нужны.

– Покажешь?

– Завтра, сейчас у меня уже нет времени, даже пообедать не успел. Надо ехать в банк. Что ты еще хотела у меня узнать?

Я немного поколебалась, а потом все– таки спросила:

– Может быть, Женя описывал твою бывшую жену?

– Вряд ли. С чего ты это взяла?

– По описанию подходит – невысокого роста, темные длинные волосы... Правда, пацан ничего не сказал про разрез ее глаз, но если бы он об этом упомянул, то ты бы сразу догадался, что речь идет именно о Наталье.

– Чушь! Как тебе только пришло такое в голову! Я скорее поверю, что Наталья способна свести меня в могилу, нежели вытянуть из нее.

– А Женя знает ее в лицо?

– Конечно, мы ведь разошлись только полгода назад, потом Жихарский учится в одном классе с нашей дочерью. – Сысоев посмотрел на часы и сказал: – Все, больше ничего не говори мне об этом. Я уверен, что письма писала не Наталья. Знаешь, Таня, а твоя версия не так уж глупа. Ты сказала, что они сегодня расстались – Наталья и Вячеслав...

– Да, – ответила я и вкратце рассказала о той сцене, которую наблюдала у дома Семенова-младшего.

– Бросила ему ключи от машины? Это ровным счетом ничего не значит. Милые бранятся – только тешатся. Наталья – скандалистка по своей натуре. Она могла вернуться домой, остыть, а потом позвонить ему и извиниться. В нашей совместной жизни такое случалось не раз. Таня, возможно, я был не прав. Попробуй дальше поработать над этой версией. Все слишком подозрительно. Не случайно Наталья влюбила в себя Вячеслава, не случайно... Тем более он химик по образованию...

Я слушала Сысоева и не верила своим ушам – он вдруг принял мою сторону, но тогда, когда я была уже готова отказаться от своей первоначальной версии... Бессвязные мысли о третьей силе вот-вот могли облечься во что-то конкретное. Но Сергей попросил продолжить проверку причастности его экс-супруги к покушениям. Я так долго ждала, когда банкир разрешит мне действовать самостоятельно, что, когда это наконец произошло, особой радости не ощутила. Наверное, я перегорела.

– Да, Таня, – сказал напоследок клиент, – надеюсь, ты периодически появляешься на Лилиной квартире?

– Если честно, то была там только один раз.

– Это нехорошо. Сегодня-завтра надо бы заехать туда, легенду время от времени надо поддерживать. Обидно будет прогореть на такой мелочи.

А он начитался шпионских романов!

– Ладно, – нехотя ответила я, ведь желания клиента для меня закон.

От Сысоева я поехала в сторону аэропорта, чтобы немедленно взять в оборот химика. А в квартиру Томич собиралась заглянуть потом, если, конечно, не возникнет чего-нибудь непредвиденного. Я вдруг вспомнила, что оставила в видеомагнитофоне кассету.

Глава 10

Во дворе все еще стояла розовая «Лада Калина» с аэрографией на капоте в виде мыльных пузырей. Эта гламурная машинка помогла мне найти Ташу, но все могло быть значительно проще, если бы Сергей еще три дня назад сам назвал мне адрес квартиры, которую он купил для своей дочери и бывшей жены. Столько времени ушло впустую! Я тихо злилась на весь белый свет и совершенно не думала о том, что именно собираюсь предпринять через пару минут.

Не заморачиваясь ни на какие условности, я зашла в подъезд, поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру, номер который дал мне незадачливый маляр, приятель Славика, остающийся по документам владельцем «Калины». Звонок долго оставался без ответа. Я уже собиралась уйти, но вдруг послышался металлический лязг, дверь открылась, и передо мной предстал Славик во всей своей красе. Он был в одних трусах и пьян в стельку. Зрелище, надо сказать, было не из самых приятных. Бывают мужчины поинтереснее...

– Таша, я знал, что ты вернешься, – сказал он, но когда сфокусировал свой взгляд на моем лице, то отшатнулся и даже замахал на меня руками, как на привидение: – Кыш, нечистая, кыш!

Я еще не знала, плохо ли это или хорошо, что Семенов напился в зюзю, но попыталась пообщаться с ним по-человечески.

– Здравствуйте, а Вася дома? – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Какой еще Вася? Ты кто? – Слава продолжал с недоумением таращиться на меня и размахивать руками.

– Таня. А ты кто? Здесь Вася должен жить, он сам дал мне этот адрес.

– Какой еще Вася, я – Вячеслав! – гордо заявил сынок банкира и вызывающе расправил узкие плечи.

– Вот сволочь! Обманул меня!

– Кто сволочь? Я? – набычился молодой человек и едва не бросился на меня с кулаками.

– Не ты, а мой Вася.

– Подожди, подожди, я что-то ничего не понимаю. Ты – Таня, тебе нужен Вася, но я-то здесь при чем? Мне Таша нужна, а она ушла, бросила меня, понимаешь? А ты мне не нужна. Уходи! – Семенов– младший был не слишком учтив со мной, но я на него не обиделась.

– Похоже, нас обоих бросили, – обреченно заметила я. – И что мне теперь делать? Слава, ты знаешь, что мне теперь делать?

Семенов попытался сделать умный вид, а потом сказал:

– Не знаю. Ладно, проходи, расскажешь про этого козла.

– Вася не козел.

– А кто он тогда? – Слава вперил в меня удивленный взгляд.

– Пока не поняла, – ответила я и с удовольствием приняла предложение пьяного Славы зайти к нему.

Семенов накинул на свое обнаженное и далеко не спортивное тело махровый халат в сине-белую полоску, а потом предложил мне составить ему компанию по дальнейшему распитию крепкого спиртного напитка. На кухне стояла одна пустая, а также еще одна початая бутылка горькой настойки с перцем. Закуска состояла из крабовых палочек и пиццы. Каждый раз, когда Славик наливал мне в рюмку буроватую жидкость, мне приходилось как-то ухищряться и куда-нибудь выливать ее, – то под корень алоэ, то в раковину.

Я на ходу придумала душераздирающую историю о том, как таксист Вася пленил мое сердце и бросил меня. Естественно, за откровенностью всегда следует откровенность, поэтому Семенов стал рассказывать мне свою печальную историю:

– Понимаешь, я жениться на ней хотел и дочку ее усыновить, тьфу, удочерить, а она наплевала на мои чувства, и все!

– Слава, а в чем же причина вашей размолвки?

– А хрен его знает! Сам не пойму. Я пригласил Ташу на юбилей отца, чтобы доказать ей тем самым всю серьезность своих намерений, а она наотрез отказалась со мной туда пойти.

– Почему? – искренно удивилась я.

– Там ее бывший муж, видите ли, будет! Но я узнал, он собирается заявиться туда не один, а со своей любовницей, из-за которой они и разошлись. Ну и что из этого? У них теперь своя жизнь, а у нас – своя. Я уж и отца с матерью предупредил, что представлю им в субботу свою невесту. Они ведь меня запилили, что я не способен ни на что, даже жениться не могу. Но я способен, еще как способен! – Слава дрожащей рукой наполнил очередную рюмку. На это он действительно был пока способен.

– Значит, вы поссорились с Ташей из-за того, что она не хотела идти в гости к твоим родителям, но ты на этом настаивал? – спросила я, украдкой выливая настойку в цветочный горшок.

– Да, именно из-за этого. Наверное, Таша боялась, что они будут против нашей свадьбы. Она ведь старше меня, к тому же с ребенком...

Вот это вряд ли! Скорее всего, Сысоева никогда не собиралась связывать свою жизнь с твоей, она просто использовала тебя. Но вот как? Не думаю, что она могла вытянуть из тебя много денег. Ты ведь живешь только на то, что подкинет папаша. Наверняка тебе пришлось у него в ногах валяться, чтобы купить «Калину». Чем же ты был полезен Таше? Может, ты потрясающий любовник? Нет, с твоим пристрастием к спиртному это вряд ли. Возможно, ей нужны были твои познания в области химии. А еще она могла получать через тебя нужную информацию из банка. Хотя это тоже под большим вопросом.

Слава дошел до той кондиции, когда уже практически ничего не мог контролировать. Он бессвязно и бездумно отвечал на мои вопросы, не удивляясь им и не боясь чем-то выдать себя. Увы, ничего интересного я не услышала. Никакими химическими экспериментами Семенов в последнее время не баловался и по чужим гаражам не шастал... Еще одна рюмка горькой настойки выключила сознание брошенного любовника, и он заснул, уронив голову на кухонный стол.

Я решила воспользоваться благоприятными условиями и произвести легкий обыск в квартире. Меня интересовал только спортивный костюм. Их было у Семенова даже два. Один валялся на кресле, а второй – в шкафу. Увы, и тот, и другой не подходили под описание, которое дали мне Миша и Оля. Скорее всего, тормозные шланги надрезал не Славик, а кто-то другой. Я с сожалением посмотрела на храпящего парня, осторожно открыла замок, вышла из квартиры и тихонько захлопнула дверь.

Понимая, что мне, скорее всего, не удастся завязать такую же задушевную беседу с Ташей, я все же поехала к ее дому. Остановившись неподалеку от подъезда, в который зашла Сысоева, я стала ждать, но чего именно, и сама не знала. Говорят, что на общение с пьяными уходит много энергии, наверное, все так и есть. Я чувствовала себя как выжатый лимон. Не было даже намека на вдохновение, поэтому никакой идеи насчет того, как прощупать Сысоеву, в голову не приходило. Впрочем, мне вовсе не стоило в тот момент попадаться ей на глаза, потому что я была в образе Лилии Томич.

Я слушала музыку, курила, смотрела по сторонам и тщетно пыталась что-то придумать для прорыва в расследовании. В таком изнурительном времяпрепровождении прошло больше двух часов. Вечерело. Я была уже на грани того, чтобы завести мотор и поехать домой, как из подъезда вышли две девчонки лет тринадцати. Даже беглого взгляда было достаточно для того, чтобы понять – одна из них Маша Сысоева. У нее были такие же миндалевидные глаза и жгуче-черные волосы, как у матери. Девчонки сели на скамейку и стали о чем-то болтать.

Минут пять я смотрела на Машу как завороженная, удивляясь тому, как это мне сразу не пришло в голову, что она, скорее всего, и есть автор всех трех писем. Женька не стал отрицать, что конверты передавала ему женщина. Кто скажет, что Маша – мужчина? Она скорее молодая, чем старая. С этим тоже не поспоришь. Одноклассница Жихарского была невысокого роста. А еще у нее темные длинные волосы. Пацан дал правильное описание, но, как я и предполагала, он кое о чем промолчал. Негодник! Хотя Евгений наверняка обещал Маше не выдавать ее, и он нашел не по-детски разумный компромисс – ответил на вопросы взрослых, но имени автора писем не назвал.

Неспроста гадальные двенадцатигранники говорили о детях, неспроста! Это было откровенное указание на Машу, которая каким-то образом узнавала о готовящихся преступлениях и предупреждала отца. Наверное, она тайком подслушивала разговоры матери с очкариком. Но чтобы не пострадала мать, чтобы ее не посадили за соучастие в готовящемся преступлении, Маша настаивала в письмах на том, чтобы Сергей Эдуардович не обращался в милицию.

Сысоев сказал мне, что дочь его ненавидит, потому что Наталья все время настраивала ее против него. Как же он заблуждался! Мария пошла наперекор матери, написала ему письма, спасая от смерти. Разве это не говорит о ее любви к нему? Еще как говорит! Она даже своему однокласснику призналась, что хочет объясниться с отцом. А мы Женьку не поняли, поэтому стали думать о зрелой женщине, тайно влюбленной в Сысоева. Теперь все сходилось на Маше, все.

Девочка сидела на скамейке буквально в пяти метрах от меня. Но она была не одна, а с подружкой. А в одной из квартир этой девятиэтажки находилась ее мать, которая в любой момент могла выглянуть в окно или выйти из дома. Я же не могла просто так выйти из машины, подойти к Маше и сказать: «Вот что, подруга, я знаю, что ты писала письма папе. Нам надо с тобой серьезно поговорить!» Спугнуть девочку или сразу настроить ее против себя я не имела права. К ней нужен был какой-то особый деликатный подход. Наверняка ее сердце разрывалось на части из-за того, что родители не просто разлюбили, а даже возненавидели друг друга.

Пока я соображала, что же мне предпринять в сложившейся ситуации, девчонки встали и пошли к подъезду. На улице уже совсем стемнело, и стал накрапывать дождь. Девочки скрылись за подъездной дверью, а я застонала от собственного бессилия. Уж если кто может меня разоружить, так это ребенок! Будь на месте Маши совершенно взрослый человек, а не подросток, я бы особенно не церемонилась.

Больше мне здесь делать было нечего, и я поехала домой, размышляя о том, стоит ли говорить Сергею, что письма писала его дочь. Разумеется, он имел право это узнать, но вот вопрос: сейчас или позже? Интуиция подсказывала мне, что не надо спешить с таким известием. Надо миллион раз все проверить, хорошенько взвесить, а уже потом влезать в семейные дела клиента. Тем более что характер у Сысоева был непростой, его трудно было в чем-либо переубедить с налета. Я три дня отвоевывала свое законное право заниматься расследованием и, к счастью, отвоевала. Не хватало того, чтобы наши отношения с Сергеем испортились в самый ответственный момент.

Сегодня был четверг, а завтра – пятница, последний день для того, чтобы все окончательно выяснить и разоблачить преступников. В общем, я решила повременить с сенсационным сообщением Сысоеву, а завтра с утра перехватить девочку по пути в школу и попытаться поговорить с ней по душам.

По дороге я вспомнила, что обещала Сергею заехать на квартиру Лилии Томич, помозолить глаза соседям, в общем, создать эффект своего присутствия там. Не скрою, это казалось мне совершенно ненужным занятием. Я, наверное, даже ослушалась бы своего клиента, если бы не забытая в видеомагнитофоне кассета, которую дал мне Мельников. Ее все равно рано или поздно надо было оттуда забрать.

У Лилиного дома я почему-то почувствовала тревогу. Даже когда в ее окнах не увидела света, ничуть не успокоилась. Я вышла из машины и пошла на «конспиративную» квартиру. В подъезде мне встретилась какая-то толстая тетка, которая посмотрела на меня ошарашенными глазами. Я не нашла ничего лучшего, как поздороваться с ней. Женщина не ответила мне, но остановилась и проводила меня взглядом. Я поднялась на второй этаж, достала из сумки ключи и как ни в чем не бывало стала открывать дверь. Замок не поддавался, но я продолжала усердствовать с открыванием двери.

– Кто там? – неожиданно спросил женский голос.

Я молчала, не зная, что ответить. Эффект неожиданности сработал не в мою пользу. За несколько секунд в моей голове пронеслось несколько вариантов дальнейшего развития событий. Я не нашла ничего лучшего, как сказать:

– Лилия Александровна, я пришла сюда по просьбе Сергея Эдуардовича.

Мой ответ удовлетворил хозяйку квартиры. В том, что там именно она, у меня почему-то не было сомнений. Дверь открылась, и я увидела женщину, чью роль мне приходилось играть вот уже несколько дней. И за все это время в мою голову ни разу не пришла мысль, что покушаться на Сысоева может и легендарная Лилия Томич. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Наверное, в наших взглядах отчетливо читалось недоверие, смешанное с сильным желанием объясниться. Первой заговорила Лиля:

– Проходите. Вы, наверное, Таня?

– Да, – ответила я, чувствуя, что абсолютно ничего не понимаю в происходящем.

Откуда она знает мое имя? Неужели Сысоев связался с ней и по простоте душевной все ей рассказал?

– Странно, а вы очень на меня похожи, – сказала Томич и улыбнулась той самой улыбкой, которая мне так хорошо удавалась. – Что все это значит? Кто вы?

– Я секретарша Сергея Эдуардовича. – Более идиотского объяснения у меня почему-то не нашлось.

– Раньше у него была другая секретарша, Марина.

– Теперь нас двое.

– Это интересно. И зачем же он вас сюда послал?

Я не могла откровенно ответить на вопрос Лили, потому что она превратилась в подозреваемую номер один. Мне надо было как-то выкручиваться из этой неприятной ситуации, но я не знала как.

– Вы меня здорово заинтриговали, – продолжила Томич. – Проходите в комнату, расскажите, в чем все-таки дело! Похоже, в Тарасове меня ждет сюрприз за сюрпризом.

Я с удовольствием приняла предложение пройти, но о чем говорить, не знала. А хозяйка квартиры ждала пояснений, причем немедленно.

– Видите ли, Лилия Александровна, – неуверенно начала я, – мой шеф хотел поселить здесь одного командировочного, поэтому послал меня немного прибраться в вашей квартире.

– Понятно, – заулыбалась Лиля. – А я сразу поняла, что здесь кто-то был. А почему командировочный не хочет остановиться в гостинице?

– Не знаю.

– Таня, подождите, я сейчас причешусь и выйду, – сказала Томич и удалилась в ванную.

Я воспользовалась моментом и вынула из видеомагнитофона кассету, потом хотела позвонить Сысоеву, но вернулась Лиля.

– Значит, ты будешь здесь убираться? Это неплохо. Признаюсь, не люблю заниматься такими вещами. В Москве я снимаю квартиру, там хозяйка убирается за отдельную плату. А знаешь, что я вначале подумала, когда увидела снятый полиэтилен?

– Нет, – ответила я, приходя в бешенство от того, что Томич стала фамильярничать со мной. Можно было подумать, что я ее личная секретарша и обязана выполнять любые ее поручения. Только не хватало того, чтобы я в действительности взялась за тряпку и стала вылизывать эту квартиру! Да, Таня, ну ты и попала!

– Я подумала, что у Сережи здесь было с кем-то свидание. Хотя это, конечно, странно – он ведь человек свободный, поэтому прятаться от кого-то ему ни к чему. Но мало ли... Я позвонила ему, а он не стал меня слушать, назвал Таней и сказал, что созвонится со мной, как только освободится. Наверное, он все еще занят.

Мне стало ясно, что Сысоев понятия не имеет о внезапном прибытии в Тарасов столичной гостьи. Интересно, чем же вызван ее визит? Случайность это или нет? Я не нашла ничего лучшего, как позвонить Сергею и сообщить ему о произошедшем. Моя новость удивила его, и он попросил Лилию к телефону. Разумеется, с моей стороны было очень опрометчиво передавать ей трубку, потому что клиент, кажется, тут же развенчал все мифы в пух и прах. Хозяйка квартиры слушала своего старого приятеля с нескрываемым интересом и бросала на меня удивленные взгляды. А я только улыбалась в ответ.

– Значит, ты не секретарша, а частный детектив? – спросила Томич после разговора с Сергеем. – Он попросил меня оказывать тебе всяческое содействие. А что же все-таки происходит? Зачем Сысоев нанял тебя и при чем здесь моя квартира?

«Если Лиля не имеет к покушениям никакого отношения, то, наверное, ей можно вкратце рассказать о деле, иначе она не отстанет, – размышляла я. – Если же она в теме, но валяет дурака, то тем более не имеет смысла молчать. Какую же версию ей подкинуть?» Немного подумав, я поняла, о чем можно говорить, а о чем нельзя. Во всяком случае, о письмах надо молчать. Раз так, то можно было говорить только о надрезанных тормозных шлангах. Об этом я и стала рассказывать.

– Подумать только! И кто же пошел на такое? Неужели это Наталья не может успокоиться? – предположила Томич. – Это такая стервозная баба!

– Да, возможно, это она, – кивнула я, делая вид, что соглашаюсь с Лилей.

– Несколько дней назад Сережа позвонил мне в Москву и, как бы между прочим, поинтересовался, не собираюсь ли я в Тарасов. В его голосе была такая тревога, что мне стало ясно – у него неприятности. Я сказала, что не собираюсь, но вот приехала. Чувствую, может случиться какая-то беда... Таня, а почему Сергей обратился не в милицию, а к тебе?

– Это было его решение, и я не берусь его комментировать. Знаете, Лиля, я, пожалуй, пойду. Раз уж вы приехали, то планы несколько меняются, – сказала я, направляясь к выходу.

– Нет, подождите, я что-то ничего не понимаю...

– Да, тут все так запутано, – согласилась я. – У меня, знаете ли, возникла одна идея, мне надо срочно уехать. Была очень рада с вами познакомиться. До свидания!

Не дав Томич опомниться, я быстро открыла замок и сбежала вниз по лестнице. Сев в машину и отъехав на несколько метров, я остановилась и решила позвонить клиенту, дабы обсудить без Лилиных ушей возникший конфуз. Мне бы очень не хотелось, чтобы Сергей Эдуардович целиком и полностью раскрыл перед москвичкой свою душу. Увы, его домашний телефон был занят, а сотовый отключен. Наверное, сразу же после моего ухода Томич перезвонила Сысоеву и забросала его вопросами. Ситуация выходила из-под моего контроля, и я с этим ничего не могла поделать. Сделав еще несколько попыток дозвониться до клиента, я бросила эту затею и поехала домой.

Пообщавшись с Лилией вживую, я уже не думала о ней как о наивной простушке. Она стала казаться мне коварной расчетливой особой, способной на все, даже на убийство. «Таня, опомнись! – вдруг одернула я себя. – Какой ею может двигать мотив? Разве что только месть. Сергей когда-то предпочел ее Наталье, но и после развода он не собирался связывать с ней свою жизнь. Нет, в это верится с трудом. Если Лиля и причастна к покушениям, то ею движет что-то совсем другое. Она далеко не так проста, как хочет показаться».

Признаюсь, неожиданная встреча с Томич отодвинула на задний план мои подозрения насчет Натальи Олеговны, но ненадолго. Вернувшись домой и тысячу раз прокрутив в голове все события сегодняшнего дня, я все-таки пришла к выводу, что мозговым центром покушений на Сысоева является его экс-супруга. С мотивом у нее все было в порядке – несовершеннолетняя дочь Маша являлась единственной наследницей Сергея. В конечном итоге распоряжаться всем стала бы Наталья. Конечно, доказательств пока не было никаких. Да и о каком очкарике шла речь в последнем письме, я тоже пока не знала, но предполагала, что это сообщник Сысоевой, который приглашен на юбилей.

Вот бы заполучить список всех гостей и обслуживающего персонала! Увы, это было из области фантастики. Я уже спрашивала у Сергея, знает ли он всех, кто будет в субботу у Семенова, но он в растерянности пожал плечами. А на мою просьбу раздобыть такой список клиент ответил решительным отказом. Он ведь подозревал самого юбиляра, поэтому не счел возможным напрямую интересоваться его гостями. Может быть, существует другой источник информации?

В одиннадцатом часу мне позвонил Сысоев.

– Таня, у нас неприятность, – сразу же сказал он. – Андрей свалился с высокой температурой, так что теперь все целиком и полностью ложится на тебя. Если у тебя ничего не получится, то за город не поедем.

– То есть сегодня он уже ничего больше не предпринимал? – осведомилась я. – Что за коробочку раздобыл Аркадий, это так и осталось тайной?

– Нет, он отработал нашу версию на совесть.

– Ну и что же он выяснил?

– Все провалилось. У Ярцина очень серьезно больна мать. Оказывается, Аркаша передал для нее какую-то биоактивную добавку, которая распространяется только через дистрибьюторскую сеть. А та аптекарша как раз этим и занимается.

– Понятно.

– Таня, остается твоя версия. Вот и Лиля меня в этом поддерживает. – Сысоев сослался на мнение своей подружки, будто она была крупным специалистом в области частного сыска.

– Я это учту, – холодно сказала я, догадываясь, что Сергей выболтал Лиле много лишнего.

Естественно, ни о каких подозрениях в адрес Томич я даже не заикнулась. У меня ведь не было никаких доказательств, что она замышляет преступление. Но вот о списке приглашенных за город снова заговорила:

– Сергей, понимаешь, это архиважно. Ну прояви смекалку, раздобудь его!

– Ладно, попробую, хотя это может кое-кого насторожить...

– А ты сошлись на то, что приглашенными интересуется Лиля... По-моему, после той публикации в газете она имеет право заранее знать, с кем ей придется общаться.

– Да, я об этом как-то не подумал. Предлог хороший, попробую озадачить свою секретаршу.

Покладистость клиента меня порадовала, но в целом третий день расследования не принес мне особого удовлетворения. И это даже несмотря на то, что я обошла своего конкурента. Хоть Мельников не выдержал «марафона» и свалился с температурой, торжествовать или язвить по этому поводу мне совсем не хотелось. Мои успехи были тоже очень шаткими. Вдруг письма писала не Маша, что тогда? Если завтра мне не удастся выяснить, кто и за что собирается отравить Сысоева, то ехать в субботу в гости к его коллеге будет очень рискованно. Конечно, можно вообще и не приехать к юбиляру, сославшись, например, на внезапную болезнь, но тогда недоброжелатель Сергея может заподозрить, что банкира кто-то предупреждает об опасности, и третья попытка покушения будет подготовлена и проведена в условиях строжайшей секретности. Короче, последствия могут быть необратимыми. С разоблачением преступника не стоило затягивать.

Что ж, Таня, завтра тебя ждет горячий денек!

Глава 11

Птицы за окном неумолчным гвалтом возвестили о начале нового дня. Я проснулась чуть раньше будильника, немного полежала, обдумывая свои планы, и еще раз утвердилась во мнении, что начинать надо с Маши Сысоевой. Разгадка, казалось, была так близко! Сегодня никто не должен был мне помешать, никто! Даже двенадцатигранники были в моем полном и безграничном распоряжении.

Сразу после завтрака я не преминула воспользоваться их советом. Желая узнать, что мне принесет первый день по-настоящему самостоятельного расследования, я бросила косточки на кухонный стол. Они выдали следующую числовую комбинацию: 13+30+4. Как это ни печально, но трактовка была отнюдь не ободряющей, она гласила: «Вы будете раздосадованы невозможностью схватить то, что было от вас так близко и что так неожиданно отдалилось от вас». Вот так облом! Мне не хотелось гадать, о чем именно говорили двенадцатигранники, поэтому я не нашла ничего лучшего, как сразу же выбросить предсказание из головы. Не отступать же от своих планов.

Выйдя из дома, я почему-то вспомнила об Андрее. А не позвонить ли Мельникову, не поинтересоваться ли его здоровьем? Я набрала номер Андрея.

– Алло, – прохрипел Мельников.

– Привет! Ну и что это ты вздумал болеть? Саботажник!

– Издеваешься, – недовольно буркнул Андрей и закашлялся. – Ты на часы смотрела? Ни свет ни заря звонишь! Наверное, нарадоваться не можешь, что меня вирус подкосил?

– Ну зачем же так грубо! Я проявляю к тебе элементарное сочувствие. Вот поинтересоваться хотела, может, тебе что-нибудь нужно – лекарства, фрукты, овощи?

– Спасибо, мне Вика все принесет.

– Ну ладно, выздоравливай! Извини, что разбудила, это я не со зла, – сказала я и посмотрела на часы – было двадцать минут восьмого. Рановато, конечно, для проявления вежливости, но я действительно как-то сразу об этом не подумала.

Поговорив с приятелем, я села в машину и поехала в сторону четвертой гимназии. Заняв там удобную позицию, стала ждать дочь Сысоева. Сначала я увидела Женю Жихарского, которого привезли на «Рено». Он вышел из машины и сразу же влился в толпу школьников. У меня даже не было возможности его перехватить и еще раз допросить со всей строгостью.

Таня, ну почему ты вчера так легко уверовала в то, что сейчас тебе будет удобно поговорить с девочкой? Какая непростительная самонадеянность! Наверное, все дело было в том, что Мария, начав писать письма, стала играть во взрослые игры. Я в чем-то переоценила ситуацию. Увы, Маша шла в школу не одна, а с Натальей Олеговной. Мне даже в голову не могло прийти, что тринадцатилетнюю девочку будет сопровождать в школу мать. Наверное, им просто было по пути. Сысоевы о чем-то оживленно болтали, Маша весело улыбалась, а Наталья Олеговна смотрела на свою дочь любящими глазами. Глядя на них, нельзя было сказать, что у Сысоевых существуют какие-то проблемы или противоречия. Мать и дочь расстались у входа в гимназию, и Маша быстро скрылась за дверью. А Наталья пошла дальше. Естественно, я поехала за бывшей женой Сысоева.

Через несколько метров рядом с ней остановился черный джип, и Наталья села в него.

Естественно, я последовала за джипом, соблюдая дистанцию. Первый же светофор еще больше увеличил расстояние между нами, и это сыграло свою роковую роль. Я увидела, что за перекрестком джип остановился, и Наталья вышла из него. Пока я дожидалась зеленого света, Сысоева куда-то исчезла – то ли села в автобус, то ли зашла в какой-то магазин. Ну кто бы мог подумать, что ее поездка будет такой недолгой!

Короче, я потеряла Ташу и не знала, что мне делать дальше. Сразу же вспомнилось предсказание гадальных двенадцатигранников. Уж очень быстро оно сбылось! Я действительно была раздосадована невозможностью схватить то, что было от меня так близко и что так неожиданно от меня отдалилось. С Машей можно было поговорить еще вчера, а с Ташей – сегодня. Увы, я упустила обе возможности. Признаюсь, мне очень хотелось свалить на кого-нибудь свои неудачи, но козла отпущения сделать было не из кого. На этот раз я не могла в чем-либо обвинить ни Мельникова, ни Сысоева. Разве что Лилю Томич как-нибудь «пристегнуть» к своему промаху? Едва я вспомнила про эту улыбчивую подружку моего клиента, как раздался телефонный звонок. Ну конечно, это была она, легка на помине!

– Здравствуй, Таня, это Лиля, – сказала бодренько Томич. – Я тебя не разбудила?

– Нет, я давно на ногах.

– Вот и хорошо! Мне хотелось бы с тобой поговорить. Вчера Сережа мне все рассказал, и я решила раскрыть свои карты, но не ему, а тебе.

Кто бы сомневался, что Сысоев сразу же расколется перед тобой! Это только со мной он предпочитал молчать или болтать про индекс Доу-Джонса, черт его побери! Стоп! А какие карты собирается раскрывать передо мной Лиля? Неужели?..

– Давай поговорим, – согласилась я.

– Это не телефонный разговор, надо встретиться. Приезжай ко мне, – предложила Лиля.

Поскольку мое самостоятельное расследование практически сразу зашло в тупик, я не возражала, тем более Томич сумела меня заинтриговать.

Примерно через полчаса я переступила порог ее квартиры. Надо сказать, что сегодня не было никакой необходимости быть похожей на Лилю, поэтому я еще с утра сделала свой обычный макияж. Я была собой, Татьяной Ивановой, и вести себя собиралась так, как подобает частному детективу с... подозреваемой. С подозреваемой? Да, именно так, а почему бы и нет?

Меня совершенно не трогали идиотские Лилины улыбочки, я даже отказалась от кофе. Вдруг она подсыплет в мою чашку какой-нибудь яд? Признаюсь, такой возможности я не исключала.

– Давай сразу перейдем к существу вопроса, – по-деловому заявила я, располагаясь в кресле. – Что такого важного ты хотела мне рассказать?

Мой серьезный тон нисколько не смутил Томич, она улыбнулась и сказала:

– Многое, очень многое. Перед Сережей я не могла полностью раскрыться, сказать ему всю правду, но ты, Таня, я думаю, меня поймешь и не станешь осуждать. Иначе поступить я не могла...

Неужели Лиля хочет признаться в том, что именно она является организатором покушений на жизнь Сысоева? Это интересно!

– Я внимательно тебя слушаю, – сохраняя спокойствие и деловитость, сказала я.

Лиля начала свою исповедь с рассказа о тех незапамятных временах, когда она и Сергей были еще детьми. Этот пролог был мне уже хорошо знаком. По существу, интерпретация Томич мало отличалась от версии Сысоева. Пожалуй, в ее рассказе было больше чувственности. Уже лет с двенадцати Лиля смотрела на Сережу не просто как на друга, а как на мальчика, в которого была влюблена.

– Мое сердце начинало учащенней биться, когда я его видела или даже разговаривала с ним по телефону, – живописала Лиля. Мне же хотелось ее перебить и попросить перейти к самому главному. Но я проявила тактичность и не сделала этого, а Томич еще долго продолжала издеваться надо мной, заставляя гадать, к чему она все-таки клонит.

– ...Когда Сережа сказал, что встретил девушку своей мечты и собирается на ней жениться, я едва не наглоталась с горя таблеток... Знаешь, Таня, до чего я еще дошла в своей ревности?

Ну откуда же я могла это знать? Неужели Лиля поклялась отомстить Сергею и выбрала момент, когда он этого совсем не ждал? И теперь, находясь на грани разоблачения, решила отказаться от своих страшных планов? Признаюсь, нетерпеливое стремление узнать, насколько подтвердилась моя догадка, полностью захватило меня. Но я не подала виду и спросила с напускным равнодушием:

– Не знаю. До чего?

– Я стала следить за Наташкой, чтобы доказать Сереже, что у нее есть любовник. Представляешь, вооружилась стареньким фотоаппаратом «Зенит» и ходила за ней по пятам...

– А с чего вдруг взялась такая уверенность, что Наталья изменяла Сергею?

– Были основания так думать, были. Сережа мне все рассказывал. Наташка все время ему лапшу на уши вешала, а он верил. В общем, мои догадки сразу же подтвердились. Я выяснила, что она встречается с мужиком, который ей в отцы годится. Разумеется, я сфотографировала их, но потом поняла, что не смогу показать снимки Сереже. Это было выше моих сил. Только я раскрывала рот, как он начинал мне расхваливать Наташку. Я поняла – если заикнусь о своих наблюдениях, он мне не поверит, разозлится, и мы перестанем быть друзьями. Оставалась надежда, что Наташка на чем-нибудь проколется и Сысоев сам поймет, что она ему не пара. Но этого не случилось. В общем, я его упустила – мой дорогой, любимый и единственный Сереженька женился на той стерве.

– Но ты-то, кажется, тоже вышла замуж?

– Да, не скрою, но это был брак по расчету. Мое сердце навеки было отдано другому. – Лиля продолжила бросаться высокопарными словами. – Раз он женился, то и мне не оставалось ничего, кроме как принять предложение одного состоятельного и любящего меня человека. Не буду рассказывать тебе, как складывалась моя семейная жизнь...

– Да, думаю, можно опустить эти подробности, – согласилась я.

– Однажды, года через два после Сережиной женитьбы, я случайно увидела Наташку, она снова была с тем мужиком, о котором я тебе говорила. Но это не самое интересное... Она сдавала на комиссию несколько антикварных штучек. Я сразу догадалась, что Наташка тайком стащила эти бронзовые статуэтки из сундука Эдуарда Натановича, отца Сергея. Того как раз в больницу положили, и вскоре он умер. Мне надо было сразу рассказать Сереже, что его жена гнусная воровка, но я снова не решилась на это. Он бы стал ее оправдывать, сказал бы, что они нуждаются в деньгах. Знаешь, Таня, когда любовь застилает глаза, очень трудно их раскрыть даже на очевидное. – Лиля внимательно смотрела на меня, пытаясь понять, согласна ли я с ней.

Мне не оставалось ничего другого, как сказать:

– Возможно, ты права.

– Таня, ты, наверное, не знаешь, что пришло время, и Сергей сам распродал антиквариат, чтобы вложить деньги в банковский бизнес. Уверяю тебя, все так и было, – вкрадчивым голоском сообщила Лиля.

– Сысоев говорил мне об этом, – осадила я ее своей осведомленностью.

– Да? – Лиля удивилась и продолжила вещать дальше: – Прошло еще несколько лет, банк «Пять корон» процветал, а бизнес моего мужа постепенно стал угасать... Конкуренция, просчеты в менеджменте...

Томич принялась рассказывать уже знакомую мне историю о том, что она попросила Сергея оказать ее мужу юридическую поддержку. Я настроилась на то, что сейчас услышу новую интерпретацию скандала, который учинила Сысоева, увидев на корпоративной вечеринке навязчивую подружку своего мужа. Но эта тема была затронута Лилей лишь вскользь, а на первый план выступил все тот же мужчина, который уже несколько лет следовал по жизни едва ли не рука об руку с Натальей Олеговной.

– Таня, на корпоративной вечеринке, куда Сережа пригласил меня, чтобы познакомить с юристом, я увидела того самого мужика. Оказалось, что он один из акционеров банка! Правда, его пакет акций не дает ему особых привилегий и в состав совета директоров он не входит, но это уже не так важно.

– А что важно?

– Важно то, что Пименов носит очки, – выдала Лиля, уставившись на меня победоносным взглядом.

В первый момент ее слова показались мне нелепыми, даже смешными. Я позволила себе улыбнуться и едва не высказала вслух одно ехидненькое замечаньице, как вдруг разрозненные детали Лилечкиного рассказа соединились в единое целое. И это целое начисто опровергало мое первоначальное предположение о том, что Томич хочет признаться в покушениях на Сергея Эдуардовича. Лиля только что назвала мне фамилию очкарика, которого, по мнению автора третьего письма, Сысоев должен остерегаться. И этот очкарик был давним знакомым, а скорее всего любовником Натальи Олеговны. «Так вот кто, возможно, является третьей силой, заинтересованной в смерти моего клиента? – подумала я. – Это очень даже похоже на правду».

– Значит, ты считаешь, что за всем этим стоит любовник Натальи? – спросила я без особых эмоций.

Три дня я тщетно пыталась выйти на организатора покушений, а Томич только приехала из Москвы и сразу же выдала мне эту версию. Признать ее заслуги и захлопать в ладоши от восторга было выше моих сил.

– Это не просто любовник Наташки. Это, так сказать, ее отчим, – снова огорошила меня Лиля.

– Странно, что Сергей сам не заподозрил его.

– А он не знает, кто таков Пименов на самом деле. Это одна из причин того, почему я не рассказала Сереже о теплых взаимоотношениях его жены с этим человеком. Все обернулось бы не в мою пользу. Наташка сумела бы выкрутиться, а я выглядела бы полной дурой, раз приняла отчима за любовника. Тем не менее факт остается фактом – Пименов не просто ее отчим... Я наводила справки у Наташкиных соседей, и они мне все рассказали.

– Что «все»?

– Ее мать никогда не была замужем, но мужиков у нее было много и до рождения Наташки, и после. Последние годы она жила в гражданском браке с Николаем Петровичем Пименовым. Наталье было семнадцать лет, когда мать умерла от инфаркта, и дядя Коля на правах отчима продолжал заботиться об этой сиротинушке. Я не исключаю, что еще при жизни матери у них были близкие отношения. Возможно, это и спровоцировало инфаркт. Во всяком случае, на свадьбе Пименова не было. Он предпочел остаться в тени, но своих отношений с Наташкой не разорвал. Потом он каким-то непостижимым образом даже в банк втерся... Мне кажется, тут все ясно – это Пименов решил убрать Сысоева.

– Возможно. Но почему он не сделал этого раньше? – спросила я не столько Лилю, сколько себя.

– Я думала об этом всю ночь, и кое-какие соображения все-таки пришли мне в голову. Я вспомнила, как Сережа познакомился с Наташкой. Была зима, они шли навстречу друг другу, и эта девица как бы случайно поскользнулась и упала прямо перед ним. Разумеется, он помог ей встать, а уж дальше она воспользовалась этим благоприятным моментом и стала его охмурять. Теперь я думаю, что эта встреча была подстроена. Не удивлюсь, если наводку на выгодного жениха дал ей Пименов. Долгие годы они методично использовали Сергея в своих целях, но почему решились на убийство только после развода, этого я пока не поняла. Как только у таких подлых и корыстных людей хватило столько выдержки!

– А вот это как раз объяснимо. Смерть мужа сразу бы бросила тень подозрений на Наталью, а смерть бывшего мужа ей вроде бы не так выгодна... К тому же сейчас в банке очень непростой период. Сысоев настаивает на присоединении «Пяти корон» к какой-то там финансовой группе, а это категорически не нравится ни Семенову, ни Терешко. Ярцин тоже колеблется. Смерть Сергея выгодна акционерам не только потому, что вопрос присоединения снимается с повестки дня, но и потому, что произойдет перераспределение акций между акционерами, – размышляла я вслух.

– Разве акции не перейдут по наследству Марии? – удивилась Томич. – Она, конечно, еще несовершеннолетняя, но ведь они будут, по существу, в Наташкином управлении? А еще точнее, свою грязную лапу на все наложит Пименов.

– Нет, Сысоев сказал мне, что в закрытых акционерных обществах акции перераспределяются между акционерами.

– Ну тогда Пименов тем более от этого выиграет! Его пакет акций увеличится!

– Наверное. А все имущество отойдет Маше, если, конечно, Сысоев не делал завещания, – сказала я, и в мою голову стремительно ворвалась догадка, не завещал ли мой клиент все свое состояние этой улыбчивой дамочке, сидящей напротив меня и самозабвенно вешающей мне лапшу на уши.

– Вряд ли, – отмахнулась Лиля. – Он бы мне об этом сказал. Не удивлюсь, если потом Пименов планировал жениться на Наташке, чтобы распоряжаться всей собственностью по своему усмотрению. Да, теперь я понимаю, что момент выбран подходящий. Таня, что мы будем делать дальше?

Этот вопрос застал меня врасплох. Особенно меня покоробило то, что он был задан во множественном числе. Какой мне прок от Лили? Но Томич, кажется, ничуть не сомневалась, что дальше предотвращать убийство Сысоева мы будем уже вдвоем. В общем-то, я понимала, на чем основаны ее устремления – она, должно быть, решила, что в знак благодарности за свое спасение Сергей таки женится на ней.

Как сказал один классик, многие пути могут привести к любви: жалость, благоговение, даже презрение и ненависть, но только не благодарность. Почему? Благодарность – это долг. Каждый честный человек платит свои долги, но настоящая любовь – это не платежное средство. Если уж Сысоев до сих пор считал Лилю «своим парнем», вряд ли она станет для него кем-то иным. Я это понимала, а Томич, кажется, нет. Отчасти мне ее было даже жалко.

Она смотрела на меня и ждала моего решения.

– Лиля, – начала я, взвешивая каждое слово, – твоя версия не лишена здравого смысла. Более того, в данный момент она кажется единственно возможной, а потому правильной. Но это ничего не значит. Уже в скором времени она может разрушиться до основания, и на ее обломках возникнет другая...

– Таня, ты что такое говоришь?! Какая другая? Ничего другого и быть не может! Это они – Пименов и Наташка! Я покажу тебе сейчас те фотографии. – Лиля подлетела к книжному шкафу, выдвинула средний ящик и принялась там что-то разыскивать. – Сейчас, я найду их, обязательно найду... нет, это не то... это тоже не то... Вот, вот они, здесь! Смотри!

Я взяла в руки конверт и достала черно-белые фотки. На них была заснята Таша с каким-то знакомым мне дядечкой. Я его где-то видела, причем совсем недавно. Вспомнила! Я видела его в банке «Пять корон», только теперь он выглядел лет на десять старше. Мы шли с Сысоевым по коридору, и мне с какого-то перепугу показалось, что этот солидный дядечка в очках и есть Ярцин, на встречу с которым мы и рассчитывали. Увы, я ошиблась, это был не Ярцин. А тот очкарик еще долго смотрел мне вслед, и я, оглянувшись, по простоте душевной подумала, что понравилась ему. Оказывается, у Пименова в голове было совсем другое. Вот гад! Но это точно один и тот же человек! И поза у него та же самая – стоит спиной, но удивленный взгляд обращен через очки назад.

Теперь я уже практически не сомневалась, что Лиля попала своей версией в яблочко. Непонятно было только одно – кто же писал письма-предупреждения? Я вспомнила счастливое лицо Маши Сысоевой и усомнилась в том, что эта девочка знала страшную тайну про свою мать. Может быть, письма писала сама Наталья, которая хотела подставить надоедливого старикашку и воссоединиться с мужем? Не исключено, но возможно, что это была другая невысокая и темноволосая женщина. Кто? Да кто угодно! Какая-нибудь сотрудница банка, случайно узнавшая о планах Пименова. К тому же был еще человек неопределенного пола, повредивший у «Ягуара» тормоза...

– Таня, этим фотографиям больше десяти лет. Если бы я тогда пустила их в ход, то все могло бы сложиться совсем по-другому, но мне не хватило решимости и жизненного опыта. Теперь я должна спасти Сережу, понимаешь, должна! Если я остановлю занесенную над ним костлявую руку, то... – Лиля на мгновение замолчала, наткнувшись на мой скептический взгляд. – Я сказала что-то не то?

Разумеется, не то! Но я не стала говорить Томич, что она живет иллюзиями. Все равно она не поверила бы мне. К тому же остановить «занесенную костлявую руку» было не так-то просто. Даже если угроза смерти исходила от Пименова, что пока дискуссионно, то остановить и разоблачить его было намного сложнее, чем Лиля предполагала.

– Таня, я вижу, что ты в растерянности, а я вот знаю, что нам делать дальше. У меня есть план!

Так, меня снова хотят вовлечь в какой-то сомнительный план. Все мнят себя частными детективами, все! Один уже спекся, совмещая работу в милиции и бурную личную жизнь с частным расследованием. Теперь эта возомнила себя великой сыщицей! Ну конечно, много-много лет назад она уже бегала по городу с фотоаппаратом и сделала эти самые снимки! И что с того? Надо было их тогда в ход пускать, а сейчас они гроша ломаного не стоят.

Ладно, Таня, хотя бы выслушать ее план ты можешь, а вот станешь или нет ему следовать, это дело десятое.

– Ну и что ты придумала? – спросила я как можно непринужденней.

– Надо перехватить завтра машину Пименова по дороге к Семенову, обыскать его, и вся недолга!

– Хорошо. Вот ты этим и займись, – сказала я.

– Почему я? Я не умею! Я не знаю... И вообще, Сережа тебя нанял для этого расследования, вот ты и занимайся этим! – Лиля сразу же перевела на меня стрелки. Она была так ошарашена моим предложением, что улыбка надолго сошла с ее лица. – Нет, это надо же такое мне сказать! Чтоб я тормозила машину и обыскивала человека! Таня, ты забываешься! В конце концов, тебе деньги за это платят...

– Да, я помню об этом. Но ты сама, кажется, набивалась в помощницы... Вот я и подумала, что...

– Зря ты так подумала! – грубо перебила меня Томич. – Короче, действуй дальше, как тебе самой заблагорассудится, но помни об одном – Сережа не должен раньше времени узнать о нашем с тобой разговоре. Если я сочту нужным, то сама ему потом все расскажу.

– Все понятно, – сказала я, поднимаясь с кресла. – Спасибо за предоставленную информацию. До свидания.

Я решительно пошла на выход, и Лиля смогла наконец-то растянуть свой рот в улыбке. Она больше ни на чем не настаивала и с легкостью отпустила меня заниматься своим делом. Я ушла, но, признаюсь, как действовать дальше, не знала.

Глава 12

Прежде всего я позвонила Кирьянову и озадачила его Николаем Петровичем Пименовым. Владимир Сергеевич обещал быстренько все разузнать об этом человеке и перезвонить мне. Я понимала, что у этого очкарика вряд ли было криминальное прошлое, иначе его не взяли бы на работу в банк. Стоп, Таня! Он не просто наемный работник, Пименов – акционер. С погашенной судимостью даже депутатами становятся, а уж в банк пролезть тем более возможно. Да, Таня, ты размечталась! Скорее всего, Николай Петрович чист, а потому его биография не даст тебе никаких подсказок. Он очень осторожен, если Сысоев даже не подозревал, что его жена с ним близко знакома. Или подозревал, потому и разошелся с Натальей?

В любом случае личность этого человека заслуживала моего пристального внимания. Больше и подозревать-то было некого! Хотя...

Я быстренько, под кофе и сигареты, пробежалась по всем версиям. Начала с той, что предложил сам Сысоев: Терешко и Семенов, желая сохранить независимость банка, а значит, удержать власть в своих руках, решают устранить инициатора неугодных реформ. Мотив есть, а доказательств не нашлось. Правда, отработкой этой версии занималась не я, а Мельников. Мне же не нравилось, что мотив слишком явный, а потому убийство Сысоева очень рискованно. Еще я не понимала, почему основные акционеры так странно себя вели. Сам Сергей Эдуардович назвал поведение Семенова, Терешко и Ярцина по отношению к нему хамоватым. Они вроде бы удивились, что в понедельник он пришел на работу живым и невредимым. При встрече со мной Алексей Алексеевич стал разглагольствовать о том, что Сысоев может не успеть что-то доделать в этой жизни, а еще он намекнул на неисправность «Ягуара». Или он ни на что не намекал, а мы с Сергеем все домыслили сами?

Ярцин же откровенно рекомендовал мне не ездить к Семенову. Может быть, он знал про тормоза и не хотел, чтобы я пострадала? Или Василий Михайлович заботился о репутации Лилии Томич, чтобы о ней снова не написали в газете какую-нибудь гнусную статейку? Возможно, только какое ему дело до моей репутации?

Аркадия Борисовича Терешко я вообще не видела, но вот Мельников следил за ним и даже прослушивал его разговоры, не без помощи моего «жучка». Андрею удалось узнать о встрече Терешко с аптекаршей и о таинственном препарате, переданном Ярцину. Увы, в конечном итоге оказалось, что все это не имеет никакого отношения к нашему расследованию.

Допив чашку кофе и потушив сигаретку, я чисто интуитивно пришла к выводу, что банковский костяк не имеет никакого отношения к покушениям на жизнь Сысоева.

А Наталья Олеговна? Интересная дамочка! Здесь есть над чем подумать – длительная связь с Пименовым, случайное знакомство с Сысоевым, свадьба с ним, измены, скандалы и неминуемый развод, интрижка со Славой Семеновым... Вроде бы по всем статьям отрицательная героиня, но почему-то вызывала у меня симпатию. Может быть, я стала считать не Машу, а ее той самой доброжелательницей, которая писала Сергею Эдуардовичу письма? Да, такие подозрения у меня появились, но полной уверенности в этом не было.

И все-таки что мне известно об этой женщине? Детство Наташи прошло в трущобах Трубного района Тарасова. Отца своего она не знала, мать меняла мужиков, как перчатки. Вот только Пименов задержался дольше других, но не потому ли, что ему нравилась дочка сожительницы? Во всяком случае, после смерти матери о Наташе стал заботиться Николай Петрович. Как именно он это делал, каждый может предположить в меру своей испорченности. Я была испорчена так же, как и Лиля, поэтому тоже не исключала, что они были любовниками.

Была ли встреча с Сергеем случайной или спланированной, это не столь важно. Главное – продуктивный результат встречи. Сысоев без памяти влюбился в красивую девушку с миндалевидными глазами и женился на ней. Несколько лет он упорно ничего не замечал – ни вранья жены, ни ее походов налево, ни краж антиквариата. Возможно, Наталья стащила не только две бронзовые статуэтки, о которых мне говорила Лиля, но и еще многое другое. О конкретной причине развода Сысоев мне так и не сказал, но в любом случае Наталья не вернулась обратно в Трубный район, а переехала в двухкомнатную квартиру в центре, неподалеку от гимназии, в которой учится дочь. Сергей оставил ей также машину, которую она, впрочем, разбила, и стал делать внушительные ежемесячные перечисления на кредитную карточку. Это все очень благородно с его стороны, но так ли устраивало Наталью?

Скорее всего, не устраивало, и она закрутила роман со Славиком, попользовалась им и бросила его. Надо сказать, у Семенова-младшего, несмотря на разницу в возрасте, были по отношению к ней самые серьезные намерения, он даже хотел сделать подарочек отцу, представив ее как свою невесту. Похоже, именно это обстоятельство Таше категорически не понравилось, и она разорвала с ним отношения.

Вот тут назрел вопрос – как относился к этой интрижке Пименов? Мне вообще не было известно, каков в настоящий момент характер взаимоотношений между Натальей и Николаем Петровичем. Если Пименов и есть тот очкарик, которого должен остерегаться мой клиент, то Сысоева может быть как подельницей своего «отчима», так и его противницей, тайной или явной.

В любом случае был еще один немаловажный персонаж – человек в спортивном костюме неопределенного пола, который перерезал тормозные шланги у «Ягуара». Плоская фигура, прыгающая походка и невзрачное лицо были скорее мужскими, а вот голос и длинные волнистые волосы указывали на женщину. Я мысленно окрестила этот персонаж «автомехаником». Возможно, это была просто пешка, которая за деньги тупо выполняла задание, понятия не имея, кому принадлежит «Ягуар». Но эта пешка должна была знать в лицо своего работодателя. Не исключалось, что «автомеханик» играл гораздо более значительную роль в этой охоте на Сысоева.

Как выйти на этого человека, я не знала, поэтому сегодня собиралась заняться вплотную Пименовым. Кирьянов пока молчал, зато мне позвонил Сысоев и предложил вместе пообедать. А это означало, что мне снова надо переодеваться в Лилю Томич. После встречи с ней самой мне как-то совсем разонравилось играть эту роль.

– Лиля, я раздобыл интересующий тебя список, – негромко сказал Сергей, и это обстоятельство заставило меня изменить свое мнение. – Моя секретарша взяла его у секретарши Семенова.

– Вот видишь, все оказалось не так уж и сложно. Иногда мы сами ставим себе внутренние препятствия... Итак, в какой ресторан ты меня приглашаешь?

– В «Мандарин».

– Я принимаю твое предложение, только приеду туда сама.

Сысоев не возражал, и мы условились встретиться с ним через час в VIP-зале «Мандарина». Увидев меня входящей в маленький уютный зал ресторана, Сергей, кажется, задался вопросом – не настоящая ли перед ним Томич. Только после того как я заговорила, его сомнения окончательно развеялись.

Я села за столик, и Сысоев передал мне меню, в которое был вложен список гостей Семенова. Я быстро пробежала список глазами, но фамилии Пименова не нашла. Это меня насторожило, и я снова перечитала весь список. Увы, мой основной подозреваемый не был приглашен на юбилей к Семенову. Это обстоятельство меня сильно разочаровало. Неужели Томич пустила меня по ложному следу?

– Сережа, скажи, пожалуйста, у вас в банке работает Николай Петрович Пименов?

– Работает, а что?

– Он один из тех мелких держателей акций, которых ты совсем не брал в расчет?

– Ну в общем-то, да. А почему ты о нем спрашиваешь и откуда узнала о Пименове? – Сысоев уставился на меня удивленным взглядом.

Этот вопрос остался без ответа, потому что к нам подошел официант. Поскольку я не очень-то люблю и знаю китайскую кухню, то во всем положилась на вкус своего «жениха». Отдавая «китайцу» меню, я в последний момент вспомнила про список, вложенный в папку, забрала его и спрятала в сумку. Мне надо было как-то объяснять клиенту, откуда взялся интерес к Пименову, но я обещала не выдавать Лилю. Сергей ждал моих объяснений, но я молчала. Кажется, на этот раз мы поменялись с ним ролями. Теперь Сысоев пытался выудить у меня хоть какую-то информацию, а я делала все, чтобы уйти от ответа.

– Значит, завтра к Семенову мы не едем, – с некой обреченностью сказал мой клиент. – Я почти неделю живу в состоянии стресса, ночами практически не сплю, хожу в банк, как на каторгу... Когда все это закончится и чем? Может быть, надо было все-таки в милицию обратиться?

– Не думаю. Сережа, до завтра еще есть время. Отменять поездку пока рано. Лучше скажи, почему Семенов не пригласил Пименова?

– По-моему, в этом как раз нет ничего удивительного. Алексей Алексеевич вовсе не обязан был его приглашать. Да они и по работе практически не общаются! Этот Пименов довольно странный тип...

– Тип, – повторила я, – обычно так говорят о сомнительных личностях. Значит, в банке «Пять корон» работает заведомо сомнительный тип, но ты почему-то не заподозрил его в том, что с тобой происходит.

– Отчасти ты права, о нем я совсем не думал. Я вообще не знаю, откуда он взялся в нашем банке, да и отношений у него ни с кем близких не сложилось. Пименов все время держится особняком, но претензий к его работе нет.

– А чем он занимается?

– Николай Петрович – начальник административно-хозяйственного отдела...

– Ясно, заведует уборщицами и дворниками.

– Примерно так. И все-таки откуда ты про него узнала?

– Это моя маленькая профессиональная тайна. Ты же соблюдаешь конфиденциальность в отношении клиентов банка, вот и я своих осведомителей не сдаю. Сергей, скажи честно, не было ли у тебя с Пименовым конфликта на личной почве?

– Конечно нет! И не только на личной почве, но и по работе, – ответил Сысоев, и я поняла, что он не в курсе близких отношений его бывшей супруги с этим странным типом в очках.

– Тогда у меня к тебе вопрос несколько из другой области, про антиквариат. Ты, кажется, говорил, что отец оставил каталог всех ценностей с указанием их стоимости и фамилий коллекционеров, которых эти раритеты могут заинтересовать, так?

– Да, оставил. А что?

– Скажи, все ценности по этому перечню оказались на месте или что-то исчезло?

– Куда исчезло? – Сысоев нахмурил брови.

– Ты хочешь сказать, что ничего не пропадало?

– Нет, не пропало. Хотя... одну странность я все-таки заметил. Листы были пронумерованы, но вот тринадцатого листа не было – после двенадцатого шел четырнадцатый. Отец был суеверен, поэтому я решил, что он просто пропустил № 13. Это в его духе. Лиля, а почему ты вдруг заинтересовалась антиквариатом? Это дела давно минувших дней.

– Позволь мне пока промолчать.

– Хорошо. Знаешь, что я еще вспомнил? Когда я стал заниматься продажей ценностей, то несколько человек спрашивали меня про... – Сергей вдруг закашлялся.

– Про бронзовые статуэтки, – ляпнула я.

– Да, про семь бронзовых статуэток и про коллекцию монет, но этого у меня не было. Наверное, отец продал или обменял их еще при жизни. Я же говорил тебе, что мне его занятие очень не нравилось... Еще в глубоком детстве папа пытался втянуть и меня в свое увлечение, но меня тошнило от всей этой старины. Нет, я поначалу заинтересовался почтовыми марками, но когда узнал, до чего может доходить цена одной такой фитюлечки, то обалдел. Я не понимал, почему мы должны на всем экономить, ходить в обносках, голодать порой, но покупать разные реликвии, от которых ни горячо ни холодно. У меня такого азарта, а точнее фанатизма, не было, и отец в конце концов махнул на меня рукой. – Сысоев немного помолчал, а потом спросил: – Откуда ты знаешь про статуэтки?

Разумеется, он не услышал ответа на свой вопрос. Я молчала. Мое мнение относительно судьбы бронзовых статуэток отличалось от мнения Сергея. Я была уверена, что те злосчастные фигурки продал не отец, а Наталья выкрала их и толкнула потом в комиссионку. Скорее всего, она прихватизировала все, что было описано на тринадцатом листке каталога, а значит, еще пять статуэток из бронзы и коллекцию монет. Должно быть, от продажи этих раритетов она выручила немалую сумму. Но наверняка на все это наложил свою лапу Пименов.

Какое-то время мы с Сысоевым молчали. Наверное, Сергей Эдуардович гадал, с чего это вдруг я стала задавать ему такие вопросы, а меня поглотил анализ его ответов. Все так хорошо складывалось против Пименова, если бы не одно обстоятельство – его не пригласили на юбилей, а потому он лично не мог отравить там Сысоева. Либо Лилина версия тоже была ошибочной, либо убить Сысоева должен был кто-то другой. Не исключено, что снова «автомеханик».

Я достала из сумки список приглашенных, положила его перед Сергеем и сказала:

– Давай обсудим по порядку каждого. Особенно меня интересуют внешние данные.

– Я не уверен, что всех смогу описать.

– Кого сможешь.

– Ладно, попробую. Это, как ты понимаешь, супруга Семенова, Лариса Анатольевна. Очень полная женщина, как колобок...

– Дальше, – попросила я.

– Это его дочь, Татьяна. Ее описывать?

– Да, конечно.

– Невысокого роста, слегка склонна к полноте, но очень эффектная молодая женщина. Это ее муж. Он высокий, почти под два метра, бывший спортсмен... Это – сын Сысоева, Слава, ты его, кажется, видела...

– Да, было такое.

– А это какая-то Таша, странное имя... Я не знаю, кто это, хотя... не моя ли это бывшая? Подруги называли ее именно так.

– Сергей, она отказалась составить Славику компанию, но, похоже, в списках осталась под этим именем. Давай дальше...

Следующим в списке был Аркадий Терешко с молодой женой, высокой брюнеткой, затем сам Сысоев, один. Поскольку Лиля Томич была приглашена позднее, ее имя красовалось внизу страницы. Следом шли Ярцин с женой, а потом еще несколько сотрудников банка со своими супругами. Затем значились вице-мэр Арефьев с супругой и депутат областной думы Туесов со взрослой дочерью. Никто из них, ни мужчины, ни женщины, даже приблизительно не подходил под описание «автомеханика». Следующих шестерых по списку Сергей не знал, поэтому среди них вполне мог затесаться преступник.

– Хотя подожди, это же, наверное, та Красницкая, которая написала статью «Хочу банкира». Вот уж не думал, что Семенов пригласит к себе прессу! Зачем ему это? Неужели он хотел, чтобы о моей смерти было написано в газете? Нет, это переходит уже все границы!

– Сергей, ты напрасно кипятишься! Думаю, ни Семенов, ни Терешко, ни Ярцин здесь совсем ни при чем. Я даже начинаю понимать, почему Василий Михайлович отговаривал меня от присутствия на этой вечеринке. Он наверняка знал про Красницкую и подумал, что Лилии Томич будет не очень-то приятно отдыхать в одной компании с этой журналисткой.

– Возможно. Но Семенов, каков фрукт! Как он уговаривал тебя принять его приглашение! Наверняка хотел позабавиться. – Сысоев вдруг резко перевел взгляд на меня и спросил: – Таня, ты с такой уверенностью говоришь, что эти трое ни при чем, будто уже знаешь, кому я перешел дорогу. Кому?

Я посмотрела на Сысоева. Бедняга уже неделю находился у края пропасти, и это не прошло для него бесследно. Лицо осунувшееся, взгляд затравленный. Мне так хотелось его приободрить.

– Нет, я пока только подозреваю одного человека и думаю, что среди этих людей есть его сообщник или сообщница.

– А твой главный подозреваемый – Пименов, не так ли? Это просто абсурд какой-то! На чем основаны твои подозрения? Я хочу это знать! Нет, я имею право это знать...

Я упорно молчала, ковыряясь палочками в буром рисе. Действительно, а на чем были основаны мои подозрения? Только на том, что мне рассказала Лиля. Ни много ни мало.

Сысоев сверлил меня взглядом, и я уже изнемогала от затянувшейся паузы. Надо было что-то сказать, но врать не хотелось, а правда тоже была малоутешительна. Узнав о давней связи Натальи с Пименовым, Сергей мог окончательно сломаться. А завтрашний день требовал от нас большого морального напряжения. Ситуацию спас телефонный звонок. Кирьянов снова позвонил очень кстати.

– Алло, – ответила я.

– Прости, Таня, что так долго затянул со звонком, но у меня тут свои заморочки. В общем, пробил я твоего человечка по базе, все чин чинарем – не был, не состоял, не привлекался. Короче, ску-ко-та! – Володька так и сказал это по слогам. – Пименов даже не женат. Его домашний адрес тебе нужен?

– Конечно, – сказала я и стала запоминать информацию, которую нашел для меня Киря.

– Да, он там совсем недавно зарегистрировался, а до этого в Агафоновке проживал.

– Спасибо, Володенька, – сказала я и отключилась.

– Я вижу, у тебя личная жизнь бьет ключом, – с досадой заметил Сысоев, наверное решив, что я разговаривала со своим бойфрендом. – Все-таки мне надо было обратиться в милицию. Они бы взяли отпечатки пальцев с тормозных шлангов...

– Да, пожалуй, они бы это сделали, – согласилась я. – Но дальше дело вряд ли бы продвинулось. Так мы, кажется, остановились на двадцатом номере списка. Это рекламная фирма «Розовая пантера». Что ты можешь о ней сказать?

– Это фирма Татьяны Семеновой. Думаю, она занимается организацией праздника. Следом идет ресторан «Алмаз». Надо понимать, что кухня будет оттуда. Лиля, мы с тобой так заговорились! Мне надо срочно ехать в банк. Что ты намерена еще предпринять?

– Займусь Пименовым, – откровенно призналась я. – Ты же не станешь отрицать, что это весьма сомнительный тип, к тому же в очках?

– Не стану. Но чем я ему не угодил? За что он меня ненавидит и каким образом собирается завтра отравить, если даже не будет присутствовать у Семенова? – вопрошал Сысоев, уставившись на меня, как на человека, выжившего из ума.

Впрочем, ответов он уже не ждал, а подозвал официанта и расплатился. Затем он встал и галантно протянул мне руку. Я сказала, что уйду из ресторана чуть позже. Сергей не возражал, но просил позвонить ему вечером, чтобы окончательно решить, что делать завтра. Таким потерянным я его еще не видела. Наверное, Сысоев считал, что доверил свою судьбу дилетантам, Мельникову и мне, которые не в состоянии решить его проблему. Что касается Андрея, то, может, оно так и есть, а вот я в лепешку расшибусь, но оправдаю доверие своего клиента.

Дерзай, Таня, но помни, что времени практически не осталось.

Глава 13

Я вышла из ресторана, села в свою «девятку» и поехала по адресу, который дал мне Киря. Наверняка Пименов был сейчас на работе, руководил уборщицами. Что ж, чистота – залог здоровья! Все должно быть чистым – полы, стены, руки, воздух, деньги, биографии... Кстати, о биографии. Не такая уж она у Николая Петровича безупречная. Связь с дочерью своей сожительницы не делает ему чести. Но мой клиент об этом не знает, так же как и не догадывается о том, что Пименов нагрел руки на продаже ворованного антиквариата, а именно семи бронзовых статуэток и коллекции монет. Спасибо огромное за них падчерице и любовнице в одном лице – Наталье Олеговне Сысоевой! Наверное, она и дальше тайком обирала мужа, увеличивая благосостояние Пименова. Возможно, она была вынуждена расплачиваться за его «отцовскую» заботу, но не исключено, что делала это добровольно. Так или иначе, но Пименов не случайно втерся в банк «Пять корон». Конечно, не просто так, а с определенной целью... И эта цель оказалась долгосрочной. Неужели он все эти годы ждал удобного момента, чтобы убрать Сысоева? Но зачем? И чем так удобен настоящий момент?

Одна моя мысль цеплялась за другую, порой связь была чисто символической, но в итоге я пришла к очень смелому выводу – Пименов мечтает войти в состав совета директоров банка «Пять корон». Это логическое измышление развивать дальше мне уже не хотелось, потому что в своих фантазиях я могла зайти очень и очень далеко. Надо было остановиться и чем-то подкрепить свою последнюю версию. Я очень рассчитывала на показания соседей Николая Петровича. По крайней мере, они должны были добавить несколько штрихов к психологическому портрету моего подозреваемого. Хотелось бы точно знать, с кем придется иметь дело.

Со слов Лили Томич я знала, что это весьма порочная личность. Сысоев добавил к этой характеристике не так уж и много – странный тип, малообщительный, но безупречно выполняющий свои должностные обязанности со дня основания банка. Что я сама могла сказать об очкарике? Очень мало. Наша мимолетная встреча в коридоре банка не оставила особых впечатлений, но чисто внешне Пименов вызвал у меня скорее антипатию, чем симпатию. Что же дополнят к этому соседи?

Оказалось, что Николай Петрович проживал в Ленинском районе в новенькой девятиэтажке типовой планировки. Прозвонив несколько соседних квартир, я никого не застала дома. В голове прочно засела мысль о том, что этот дом начал заселяться совсем недавно, поэтому не все жильцы еще переехали сюда. Поднявшись на этаж выше, я увидела открытую дверь в одну квартиру. Там полным ходом шли отделочные работы – бригада «ух» клеила обои. Правда, в тот момент, когда я взяла на себя смелость переступить через порог и заглянуть в комнату, трое парнишек курили и травили анекдоты.

– Ой, хозяйка пришла! – воскликнул один рабочий и демонстративно схватил с пола рулон обоев.

– Это не хозяйка, – заметил другой строитель. – Та блондинка. Девушка, а вам кого? Квартиркой, наверное, ошиблись? Что ж, бывает...

– Нет, не ошиблась. Я тут к вашим соседям пришла, этажом ниже, а там никого нет. Вы случайно не знаете – они уже переехали?

– Пока не переехали, – ответил парень и прижал к себе рулон. – Отделку мы им уже забацали, осталось дело за мебелью.

– Ясно, – сказала я, топчась на месте и не зная, что делать дальше.

– Позвольте полюбопытствовать, что у вас к ним за дело? – спросил третий парень, как две капли воды похожий на второго.

Я дала себе несколько секунд на раздумья и пришла к выводу, что этим ребяткам сгодится любой повод для того, чтобы продлить перекур.

– Мальчики, дело у меня к ним личное. В подробности вдаваться не буду. К чему вам мои заморочки? Может, я вообще заблуждаюсь относительно нижних жильцов, поэтому лучше подскажите мне, как их зовут, как выглядят и, вообще, что из себя представляют?

Как я и ожидала, никаких легенд не понадобилось, строители с уважением отнеслись к моему интересу, предложили присесть на табурет и стали наперебой описывать своих бывших работодателей.

– Хозяину лет пятьдесят, серьезный мужик, немногословный, прижимистый, но и без особых претензий, – начал тот парнишка, что мучил в руках рулон обоев.

– Да, Николай Петрович себе на уме, – согласился один из близнецов. – Смотрит так сквозь очки на тебя, смотрит, думаешь, сейчас выдаст что-нибудь шибко умное, а он постоит, поглядит, ничего не скажет и отойдет. Это так на нервы действует!

– Понимаю, – посочувствовала я.

– Ну хозяина мы тут не так часто видели, – подключился к разговору его брат. – Всем здесь его баба заправляла. Такая шустрая и скандальная тетка! Во все дыры без мыла залезет, если недостатки не найдет, то придумает. В общем, и то не так, и это не так!

«Неужели это Наталья Олеговна? – озадачилась я. – С ее внешними данными можно было и помоложе, и повыгоднее кандидата в мужья найти».

– Да, мы переклеивать обои замучились! А плитку в ванной клали, так это вообще – туши свет! За свой счет пришлось кое-где обновлять! Пришла и отколупала одну стену! Зазор между плитками, видите ли, ей не тот! Мы тут полподъезда отремонтировали, ни с кем таких проблем не было, как с этими. – Парнишка с обоями в руках негромко выругался в адрес склочной работодательницы.

– Значит, требовательная дама, – подвела итог я. – А как она выглядит, как ее зовут?

– Как выглядит? – замялся рабочий. – Так, ничего особенного...

– Помоложе, конечно, своего мужика лет на десять-двенадцать, но не красавица, – робко вставил другой.

– Ребята, вы не волнуйтесь, можете мне говорить все как есть, я им ничего не передам.

– Вы уж простите меня, девушка, но морда у нее какая-то лошадиная, – прорвало одного из близнецов, – такая вытянутая, нос длинный...

«Нет, это явно не Наташа Сысоева», – подумала я и вспомнила про «автомеханика» в спортивном костюме неопределенного пола.

– То есть можно сказать, что у нее мужские черты лица? – уточнила я.

– На все сто! – в один голос воскликнули близнецы.

– А зовут ее Александра Степановна, – добавил парень и наконец-то положил рулон на пол. – Мы ее меж собой Степанидой звали.

Поговорив с мальчиками еще минут пять, я уже не сомневалась, что сожительница Пименова и есть «автомеханик», а значит, именно она надрезала тормозные шланги у «Ягуара». Ее страшненькое от природы и ненакрашенное лицо при определенных условиях вполне можно было принять за мужское. А походка была действительно прыгающей. Правда, в спортивном костюме Степанида здесь никогда не появлялась, но это не беда. Главное – у нее был решительный, бойцовский характер. Именно такими эпитетами наградили свою бывшую работодательницу строители. А еще они дали мне ее контактный телефон.

– Это сотовый? – уточнила я.

– Да, а что, этого мало?

– Хотелось бы еще что-нибудь. Может быть, вы знаете и другие координаты?

– Она здесь недалеко, в ресторане, работает, главным администратором, – припомнил парень и снова взял в руки рулон обоев.

– А что это за ресторан?

– «Алмаз». Знаете, где это?

– Не беспокойтесь, найду.

Еще бы я не нашла этот ресторан, если Семенов именно оттуда заказал на завтра поваров! Теперь все сходилось на Пименове, все! Размытыми оставались только детали. Но кое-что надо было четко проявить, а именно все то, что касалось яда. Главное – лишить преступников их оружия. А о мотивах можно будет вволю порассуждать потом.

Я предположила, что ресторан «Алмаз» находится в здании одноименного научно-исследовательского института, который уже давно прекратил свое существование. Так оно и вышло. Судя по наружной рекламе, огромный десятиэтажный корпус был отдан на растерзание бизнесменам самого разного калибра. Только на первом этаже располагались салон сотовой связи, парикмахерская, аптека, магазин «Все для сварки» и ресторан с гордым названием «Алмаз».

Припарковавшись около него, я не спешила выходить, хотя испытывала большое желание выпить чашку-другую крепкого кофе. Все дело в том, что я сейчас находилась в образе Лилии Томич, а значит, мне было крайне нежелательно попадаться на глаза Степаниде, ведь завтра нам предстояло встретиться с ней на загородном банкете. А может быть, не тянуть с развязкой, а уже сегодня покончить со всем этим?

Я курила одну сигарету за другой и ломала голову над тем, какой финал возможен в принципе. Теперь речь уже не шла ни о каком скорбном событии, у меня была полная уверенность в том, что Сысоев не пострадает, потому что мне стало известно, от кого исходит угроза.

Надо признаться, это дело было несколько нестандартным. Обычно меня нанимали для расследования уже совершенного преступления. А в этот раз мне предстояло его предотвратить. Конечно, была еще первая попытка, но благодаря тому, что кто-то написал письмо-предупреждение, все обошлось. Вот о доброжелателе, точнее доброжелательнице, я как-то подзабыла. Она трижды просила не обращаться в милицию. Но кто же это был – Наталья Сысоева или Маша? Во всяком случае, не Александра Степановна, это уж точно!

Прокрутив в голове все обстоятельства, я пришла к выводу, что в какой-то момент слишком хорошо подумала о Наташке. Нет, она однозначно писем не писала, но была в теме! Скорее всего, она даже специально завязала романчик со Славой Семеновым для того, чтобы через него узнать подробности о банкете. Естественно, присутствовать там ей не было никакого резона, так же как и Пименову. Что касается Степаниды, то эта грозная женщина не чуралась черной работы. Ей была отведена роль исполнителя. «И только?» – спросила я вдруг себя.

Рассказ строителей о супертребовательной хозяйке заставил меня взглянуть на Александру Степановну по-другому. Эта женщина явно претендовала на главную роль. Исполнитель – это, как правило, пешка, а замашки у Степаниды были поистине королевские. Из пешки – в дамки, не тот ли это случай? Что поделаешь, если внешность лишает женщин равенства от рождения. Красавицам можно ничего не делать и быть всегда на высоте, а дурнушкам надо самоотверженно за все бороться. Похоже, Александра Степановна привыкла к тому, что путь к счастью надо пробивать силой. Теперь она взялась за очень рискованное мероприятие. Наверное, оно, по ее понятиям, того стоит. Что же она получит в итоге? Не удивлюсь, если только мужа-банкира. А как же Наталья? Да, интересный треугольник...

Задумавшись, я не заметила, как на крыльце ресторана появились две девушки в белых кружевных чепчиках – то ли официантки, то ли посудомойщицы. Они курили, болтая и периодически заливаясь громким смехом. Мне очень захотелось пообщаться с ними. Выйдя из машины, я не спеша подошла к работницам общепита и спросила:

– Вы не подскажите, Александра Степановна сейчас здесь?

Девицы окинули меня недовольными взглядами. Наверное, я помешала их задушевной беседе.

– Уехала, – процедила сквозь зубы совсем молодая девчонка, лет восемнадцати, и выпустила изо рта колечко дыма прямо на меня.

Надо сказать, сигаретки у нее были очень дешевые, поэтому я невольно поморщилась и отмахнула дым рукой. Вторая, глядя на мою реакцию, усмехнулась и повторила подвиг своей коллеги, пустив на меня сизое облачко из своего рта. Культура этих девиц была явно не на высоте, но разве это моя проблема?

– А когда она будет? – уточнила я, дабы оценить, успею ли я испить кофейку.

– Она нам не докладывает, – сказала другая, постарше, скривив губы от неудовольствия.

Мне показалось, что она не испытывает благоговения перед своим начальством. Впрочем, это меня и не удивило.

– Извините, а вы случайно не будете завтра банкет на выезде обслуживать?

– Не-а, – протянула первая, – я завтра отдыхаю, и так две недели без выходных отпахала.

– А вы? – обратилась я ко второй.

– А в чем проблема? Скажут поехать – поеду, не скажут – здесь работать буду, – фыркнула вульгарно накрашенная девица.

– Кать, уже не скажут. Кому надо, всех еще вчера предупредили, – прояснила обстановку ее коллега.

– Значит, не буду, – ответила девица, уставившись на меня вызывающим взглядом, и поднесла ко рту сигарету.

Я увидела под ее ногтями грязь, и у меня сразу пропало желание баловаться кофейком в этом сомнительном ресторане с названием «Алмаз». До его блеска здесь наверняка было очень далеко. Интересно, почему Семенов остановил свой выбор именно на этом заведении? Уж не Пименов ли ему присоветовал? Это очень неосмотрительно с его стороны.

Сев обратно в машину, я снова почувствовала, что теряю нить расследования. Что же предпринять дальше? Почему-то самым разумным решением мне показалось повторить попытку того, что я не смогла сделать вчера вечером и сегодня утром. Да, ситуация настоятельно требовала поговорить по душам с Машей Сысоевой. Я повернула ключ зажигания и поехала в сторону ее дома.

* * *

Битый час я сидела в машине и ругала себя за беспомощность. Конечно, можно было разузнать у жильцов дома, в какой квартире живут Сысоевы, но заявиться туда вслепую было бы верхом неблагоразумия. Никакой гарантии того, что девочка сейчас дома, к тому же одна, не было. Оставалось надеяться только на чудо.

Еще через полчаса мои ожидания были вознаграждены. Я увидела... нет, не Марию, а ее подружку, с которой она вчера сидела на скамейке. Теперь эта девчонка шла домой, причем одна. Я вышла из машины и преградила ей дорогу:

– Можно тебя на минутку?

Девчонка остановилась передо мной в нерешительности.

– У меня к тебе есть одна просьба. Я знаю, что ты дружишь с Машей Сысоевой. Ты не могла бы вызвать ее на улицу? Мне надо с ней поговорить.

– Тетенька, а вы сами как думаете – могу я ее позвать или нет? – с явным вызовом сказала девчонка.

– Да, я понимаю, и дома, и в школе учат, что нельзя доверять незнакомым людям. Я тоже так думаю, но меня бояться не надо...

– А почему я должна вам верить?

– Правильно, не должна, но... давай поступим так: ты скажешь Маше, что ее отец в большой опасности и только она может ему помочь. Я...

– Послушайте, Машка не общается со своим отцом. Он их бросил, поэтому она не захочет с вами разговаривать, – не слишком дружелюбно сказала девчонка, демонстративно повернулась и пошла в сторону подъезда, давая мне понять, что моя просьба останется невыполненной.

Но я-то знала, что это не так! Вряд ли она удержится от того, чтобы не передать наш разговор подружке. Главное, чтобы ее не услышала Наталья Олеговна.

– Только Машиной маме не надо об этом знать, – сказала я ей вслед.

Девчонка даже ухом не повела. Мне не оставалось ничего другого, как ждать, снова надеясь на чудо. Минут через десять подружки вышли из подъезда.

– Вот, это она, – сказала юная посредница, кивнув головой в мою сторону. – Ну вы тут разговаривайте, а я вас покараулю. Если что, то сразу позвоню кому надо.

– Здравствуй, Маша! – сказала я, делая шаг вперед. – Меня зовут Татьяна Александровна. Наверное, ты уже догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить...

– Пойдемте за дом, чтоб мама нас в окно не увидела, – сказала Мария, развернулась и быстро пошла за угол дома.

Я направилась за ней, а следом пошла Машина подружка. Дочь моего клиента села на скамейку в беседке и сказала:

– Мне кажется, что я вас знаю. Вы очень похожи на ту женщину, из-за которой родители разошлись. Только голос у вас другой. Она часто папе звонила...

– Да, Маша, я только на нее похожа. На самом деле я – частный детектив. Твой папа нанял меня, когда прочитал твое письмо. Вот моя лицензия. – Я показала девчонке свой документ, который она стала внимательно изучать. Дети гораздо благоразумнее взрослых, последние обычно верят любой бумажке с печатью, показанной издалека.

– Как он догадался, что это я? – спросила Мария и отдала обратно лицензию.

– Сергей Эдуардович пока об этом не знает, – ответила я, присаживаясь рядом с дочерью Сысоева. – Это я сама догадалась.

– Не верю, наверно, Женька проболтался! – предположила Маша и сжала от злости кулачки. – Я же просила его...

– Нет, твой одноклассник ничего не сказал, даже обвел меня и твоего отца вокруг пальца. Просто у меня профессия такая – я рано или поздно разгадываю любые тайны. Но чтобы теперь не оказалось слишком поздно, ты должна мне немного помочь.

– Я? Что я еще могу? Скажете тоже! Я предупредила его как могла, а дальше он уж пусть сам себя защищает. Денег у него полно, пусть телохранителей наймет... А против мамы я тоже открыто выступать не хочу. И вообще, у всех родители как родители... а у меня с ними всю жизнь одни проблемы! – На глазах у Маши выступили слезы. – Когда же я наконец стану совершеннолетней, чтобы ни от кого не зависеть...

– Прекрасно тебя понимаю, но раз уж ты в это влезла, то надо доводить дело до конца, так? Ты же не простишь себе, если с папой что-нибудь случится...

– А с мамой? Она же... – Мария замолчала, потому что прекрасно понимала, что ее мама может стать соучастницей преступления. Впрочем, у Машки нашлось оправдание для нее: – Но она ни в чем не виновата, это все дядя Коля. Он все время от нее чего-то требует, а она не может ему отказать, потому что слабохарактерная.

– А хорошо ты знаешь дядю Колю?

– Мама говорила, что он наш дальний родственник, что он когда-то ей очень помог, когда бабушка умерла и мама осталась сиротой. Я спрашивала ее, почему я раньше его не видела, когда мы вместе с папой жили, а мама сказала, что он жил в другом городе.

– Значит, дядя Коля стал заходить к вам только после того, как твои родители разошлись и вы сюда переехали?

– Да. А вообще, к нам много мужчин приходит... Мама пользуется популярностью, она ведь очень красивая. А я всех ее ухажеров ненавижу, разве что дядю Славу терпеть еще можно. Он хороший, добрый, только очень наивный, не понимает, что мать из него веревки вьет, – совсем по-взрослому рассудила тринадцатилетняя девчонка и замкнулась. Я понимала, в каком смятении она сейчас находится. Маша долго молчала, потом сказала тихо-тихо: – Как мне хочется однажды проснуться, и чтобы все было хорошо... Я не думала, что меня вычислят... Выходит, что я маму подставила.

– Значит, ты уже жалеешь, что писала письма?

Девчонка пожала плечами, а потом спросила:

– Что вы от меня хотите? Разве я еще что-то могу?

– Я хочу только одного, чтобы ты рассказала мне все, что тебе известно.

– Я ничего больше не знаю, – сказала Маша, опустив глаза вниз. – Ничего.

Нет, эта девочка не ломалась, не заставляла себя уговаривать и не набивала себе цену, как это обычно делают взрослые. Она просто не знала, как поступить. Спасая отца, она одновременно отправляла мать за решетку. Это было выше ее сил.

Таня, ну что же ты делаешь! Согласно нашей Конституции никто не обязан свидетельствовать против своих родственников, тем более эта девочка против своей непутевой матери. Но должен же быть какой-то выход, обязательно должен! Думай, Таня, думай! Минут пять мы сидели молча на скамейке, отягощенные своими нелегкими думами.

Машина подружка качалась на качелях и беспокойно посматривала на нас.

– Мария, – начала я, – ты оказалась в очень сложной ситуации. Я тебя понимаю, поэтому даю честное слово, что твоя мама, Наталья Олеговна, останется... – Я хотела сказать «безнаказанной», но это слово мне не понравилось, поэтому стала подыскивать другое, но девочка меня опередила:

– Я хотела вас попросить, точнее, спросить, можно ли сделать так, чтобы маму не наказывали? – Маша смотрела на меня такими наивно-жалобными глазами, что я не могла долго думать над ответом. Пришлось ее обнадежить:

– Что-нибудь придумаю.

– Это дядя Коля все придумал и маму заставил ему помогать. Это ведь не мать тормоза сломала и не она завтра собирается его отравить.

– Я знаю.

Между мной и Машей наконец-то возникло полное взаимопонимание. Девочка окончательно убедилась в том, что я не враг ей, поэтому стала рассказывать мне все, что ей было известно.

На прошлой неделе Мария вернулась из школы после первого урока. Кто-то распылил в коридоре газовый баллончик, и всех учеников распустили по домам. Когда она открыла своим ключом дверь в квартиру, то увидела в прихожей мужскую обувь. Потом заглянула в комнату – мать и Пименов сидели на лоджии и курили. Маша молча зашла к себе в комнату и закрыла за собой дверь. Затем она случайно услышала их разговор.

Ни мать, ни дядя Коля не называли имя отца, но речь шла о том, как проникнуть в подземный гараж и вывести из строя «Ягуар». Маша сразу сообразила, что речь идет об отцовской машине. Наталья Олеговна сказала, что самое лучшее время для «акции» с десяти до одиннадцати утра и с трех до четырех дня. Кроме того, надо заходить через второй подъезд и называть фамилию Купцовых из сорок первой квартиры, у которых много разного народа бывает.

Когда мать и Пименов снова вышли курить на лоджию, Маша тайком ускользнула из дома, пошла к Кристине и плакала у нее почти два часа. Подружка расспрашивала ее и так и сяк о том, что случилось, но Сысоева-младшая держала язык за зубами. К обеду она вернулась домой, а вечером решила написать отцу письмо. На следующий день, в пятницу, Маша пришла в школу и попросила Женьку Жихарского опустить конверт в почтовый ящик отца. Одноклассник немного поломался, а потом согласился и взял письмо.

Мария знала, что в субботу днем отец ездит в бассейн на своем «Ягуаре», поэтому до вечера не находила себе места – полной уверенности в том, что он прочитал ее письмо, не было. Мать откуда-то вернулась часа в три, причем не в духе, но что это означает, девочка не поняла. Часов в семь Маша не выдержала и позвонила отцу, но услышала голос с автоответчика. Потом она звонила еще несколько раз и только поздно вечером, почти ночью, отец ответил сам, и Мария немного успокоилась.

В воскресенье им позвонил дядя Коля, и Маша осторожно сняла трубку со второго телефона, чтобы подслушать их разговор. Они говорили о том, что еще неизвестно, провалился ли план, или его исполнение отсрочено. Дядя Коля уверял Наталью Олеговну, что пускать дело на самотек нельзя, все обязательно надо решить до понедельника. Пименов требовал, чтобы Машина мама снова напрягла свои мозги и придумала, как бы в субботу, на банкете у Семенова, кое-кого накормить до отвала. Мария сразу заподозрила, что речь идет об отравлении, и написала отцу второе письмо.

В течение недели Маша не могла контролировать ситуацию, потому что больше не слышала никаких разговоров матери с дядей Колей, и на всякий случай написала третье письмо, в котором указала, что надо бояться очкарика. Она не знала его фамилии и не хотела чем-то выдать себя.

Машины откровения были, конечно, очень интересными, но они лишь подтверждали правоту того, о чем я уже сама догадалась. Больше всего мне хотелось получить хотя бы намек на то, что за яд собираются использовать злоумышленники и куда они его подсыплют или подольют. Увы, этого Машины уши не подслушали. Итак, ей стало известно слишком много! Мне оставалось только удивляться, как эта девчонка уже целую неделю делала дома вид, что ни о чем не подозревает. Но это было именно так, факт оставался фактом – Маша Сысоева находилась между двух огней и мечтала о том, чтобы пламя ненависти родителей друг к другу погасло. Ей надо было перед кем-то выговориться, и этим человеком стала я.

Как-то незаметно Мария перешла в своем разговоре на дядю Славу, общаться с которым ей даже нравилось. Но когда он, а я не сомневалась, что это был Семенов– младший, приходил к ним домой в последний раз, Наталья Олеговна не дала ему возможности не только поиграть с ее дочерью на компьютере, но и просто поболтать о чем-либо.

– Обычно она была даже рада, что дядя Слава сидит в моей комнате, а в этот раз сама его развлекала разговорами.

– И о чем же они говорили?

– Она все расспрашивала его про какие-то сигары и при этом спаивала водкой.

– Сигары? – переспросила я.

– Да, – ответила Мария и вдруг задумалась: – Знаете, а ведь отец курит сигары...

Надо признаться, мысль о том, что яд может быть подан в сигарах, пришла нам с Марией одновременно. Я удивилась Машиной проницательности и похвалила ее за дедуктивные способности.

– Машка! – негромко крикнула Кристина и сделала подруге энергичный жест рукой.

Мария тут же вскочила со скамейки и рванула к качелям. Я же наклонила голову и стала копаться в сумке, исподтишка наблюдая за происходящим. Из-за угла показалась Наталья Олеговна, не дойдя несколько метров до дочери, она прикрикнула:

– Мария, ты же сказала, что выходишь всего на пять минут!

– Ну мы здесь заигрались...

– Иди домой, у тебя еще есть дела!

– Хорошо, – ответила Маша и пошла к матери.

Кристина отправилась за Сысоевыми. Я смотрела им вслед. Вдруг Таша остановилась и оглянулась назад. Она на миг задержала на мне свой взгляд и снова пошла вперед. Не знаю, о чем Наталья подумала в тот момент, но я была уверена, что это не последняя наша встреча.

Глава 14

Посидев еще немного в беседке, я пошла к своей «девятке». Теперь мне было известно гораздо больше, чем час назад, но не все, что мне хотелось знать. Нет, рыскать по всему городу в поисках Александры Степановны я не собиралась. С ней все было более или менее ясно. Дополнить уже имеющуюся у меня информацию мог сам клиент. Я позвонила Сысоеву:

– Сережа, привет, как твои дела?

– А как ты думаешь? – спросил он раздраженно.

– Я думаю, что все не так уж и плохо. Через десять минут заканчивается твой рабочий день. Мы можем встретиться?

– Да, конечно. Это даже необходимо, только вот я уже договорился встретиться с Лилей. Раз уж вы познакомились, то, может, ты к нам присоединишься?

«Договорился с Лилей! Интересно, а я кто? – едва не возмутилась я вслух. – Ты же сам назвал меня Лилей! Вечно эта Томич вертится под ногами! Представляю, как она Наталью раздражала своей непосредственностью! Нет, сейчас совсем не до нее!»

– Сережа, я понимаю, что моя «тезка» здесь ненадолго, и все-таки мне хотелось бы пообщаться с тобой без нее. Да и, вообще, я по жизни не терплю треугольников!

– Да, я что-нибудь придумаю, – пообещал Сысоев, догадавшись, что только что сморозил совершеннейшую глупость.

– Итак, во сколько ты будешь дома, дорогой? – спросила я на правах VIP-персоны.

Все-таки частный детектив, от которого зависит жизнь, это не то, что старая подружка, с которой можно лишь поболтать по душам!

– В половине седьмого.

– Хорошо, я приду не позже семи. И, пожалуйста, не надо больше ничего обсуждать с моей «тезкой». Будет время, еще наговоритесь, потом как-нибудь...

– Ты уверена, что будет это «потом»?

– Вне всяких сомнений! – Вот теперь я с чистой совестью могла ободрить своего клиента. В конце тоннеля определенно забрезжил свет.

Поговорив с Сергеем Эдуардовичем, я поехала домой. Теперь можно было немного расслабиться. Правда, едва я зашла к себе, мне позвонила Лилечка. Естественно, с претензиями.

– Таня, я не понимаю, что происходит! Я приехала в Тарасов, чтобы поддержать Сергея, а он не хочет меня видеть. Он сказал, что встреча с тобой важнее.

– А ты сама как думаешь?

– Я думаю, что имею право быть в курсе того, что происходит.

– Ты и так в курсе, – невозмутимым тоном сказала я. – У твоего приятеля сейчас очень непростые времена, ему не до пустых разговоров и не до воспоминаний о далекой юности.

– Так вот я и хочу ему помочь, я должна быть сейчас рядом с ним, – едва не плача, давила на мою жалость Томич. – Неужели ты этого не понимаешь? Таня, ну придумай что-нибудь! Все-таки это я дала тебе информацию о Пименове...

Я вдруг вспомнила о том, как в начале расследования сама боролась с Мельниковым за равноправие, но он не внимал моим просьбам и увещеваниям. Андрюша хотел подзаработать на частном расследовании и провалил его. Нет, дилетантам в частном сыске делать нечего!

– Лиля, тут такое дело... Ты можешь нам понадобиться для одного важного дела, поэтому сиди дома и жди, я тебе сама позвоню, – нагло соврала я.

– Хорошо, я буду ждать, – покорно согласилась Томич.

Разумеется, ей не оставалось ничего другого, как поверить мне на слово и сидеть весь вечер у телефона, ожидая звонка.

Кто-то умный однажды изрек, что ждать и догонять можно всю жизнь. Ну разве это он не про Лилю сказал? Все-таки она наивная простушка! Первое мнение, составленное по фотографиям, оказалось верным. Эх, Таня, какая же ты все-таки жестокая – обманула доверчивую женщину!

* * *

Я приехала к Сысоеву ровно в семь. Как Сергей Эдуардович ни старался выглядеть спокойным, это у него получалось плохо. По дороге к нему я наметила несколько вопросов, которые непременно надо было обсудить, но начала не с них, а с каких-то пустых фраз, совершенно не относящихся к делу. Почувствовав, что клиент созрел для серьезного разговора, я сказала:

– Сергей, давай обсудим некоторые аспекты.

– Что ты имеешь в виду? – Сысоев остановился напротив кресла, в котором я сидела.

– Я имею в виду то, как распределяются акции выбывшего акционера.

– Их выкупают оставшиеся акционеры, – пояснил банкир, не заморачиваясь на том, к чему я клоню.

– Это может сделать любой акционер, даже тот, который в настоящий момент владеет самым маленьким пакетом?

– В принципе – да, но вряд ли у него хватит средств на то, чтобы купить все мои акции.

– Откуда ты знаешь, какими средствами располагает тот или иной акционер? Чужой кошелек всегда потемки.

– Таня, ты сейчас имеешь в виду Пименова и его кошелек?

– Допустим.

– Чисто теоретически это возможно, но вот практически... Подожди, Таня, мне надо кое-что посчитать...

Сысоев принес блокнот и ручку, сел за стол и стал что-то писать. Мне было очень интересно за ним наблюдать – лицо Сергея то и дело меняло свое выражение. Он чему-то удивлялся, на что-то злился и в конце концов оказался не на шутку озадаченным.

– Таня, у нас в Уставе четко определено количество акций, которыми может владеть один акционер. Три года назад умерла Шутова, и мы вчетвером выкупили ее акции. Теперь если, не дай бог, освободится мой пакет, то Терешко, Семенов и Ярцин, все вместе, смогут претендовать только на третью часть моего пакета. Остальные две трети пойдут на растерзание другим акционерам. Совершенно не обязательно оплачивать их сразу, на это дается целый год...

– Значит, если у какого-то мелкого держателя есть средства, то он сразу же выкупит большую часть «бесхозных» акций по номинальной стоимости. Это даст ему право войти в дальнейшем в состав совета директоров со всеми вытекающими отсюда последствиями, не так ли?

– Так, – согласился со мной банкир и обхватил руками свою голову.

– Вот тебе и мотив, – сказала я.

– Как же я сам до этого не додумался! – посетовал Сысоев на свою несообразительность.

– Все очень просто. Ты вбил себе в голову, что от тебя хотят избавиться из-за твоего экономического курса. К тому же ты забыл, что ваш пакет акций увеличился после смерти Шутовой. Кстати, отчего она умерла?

– Там нет никакого криминала. Надежда Павловна умерла при родах. Ей было сорок два, она решилась родить первого ребенка, в общем, это грустная история...

– Понятно. Значит, ты не отрицаешь, что Пименов даже более заинтересован в твоей смерти, нежели та троица, о которой ты мне все время твердишь?

– Не отрицаю.

– Тогда будем считать, что мы определили его мотив. Но Пименов только заказчик, есть и исполнитель, причем это – женщина.

Не знаю точно, о ком подумал Сысоев, когда я обозначила пол исполнителя, но он вздрогнул, и на его лицо легла тень беспокойства. Я рискнула предположить, что первой в его голову пришла мысль о бывшей жене. Ведь я так долго твердила, что проверяю ее на причастность к покушениям.

– Ее зовут Александра Степановна. Тебе случайно не знакомо это имя?

– Впервые слышу. А как ее фамилия?

– Я не успела это уточнить. Но я знаю, что она работает в ресторане «Алмаз». Ты случайно не знаешь, почему Алексей Алексеевич заказал кухню именно оттуда? Между нами говоря, это такая третьесортная забегаловка!

– Возможно, я там никогда не был, но знаю, почему банкет у Семенова будет обслуживать именно этот ресторан. Он принадлежит его сыну.

– Славику?

– Да. Я слышал, что родители подарили ему этот бизнес на двадцатипятилетие. Лариса Анатольевна, супруга Алексея Алексеевича, всю жизнь проработала в сфере общественного питания, начинала когда-то с официантки и дошла до управляющей трестом всех ресторанов и кафе Тарасова. Это было еще в советское время, потом она выкупила ресторан «Зеркальный» для себя, а несколько позже – «Алмаз» для сына. Но ресторатора из Вячеслава не получилось. Он нанял управляющего и пустил все на самотек.

– Вот теперь все окончательно срастается.

– Таня, а как ты нашла эту Александру...

– Степановну, – подсказала я. – Это оказалось не так уж и сложно. Она – сожительница Пименова. Я выяснила, что она работает главным администратором в «Алмазе», и поняла, что иду правильным путем. Кстати, это именно она нанесла ущерб твоему «Ягуару». И она же собирается тебя отравить. Так, с исполнителем тоже все ясно, поэтому перейдем к следующему пункту – к орудию преступления. – При этих словах Сысоев непроизвольно издал гортанный звук, будто подавился воздухом.

– Извини, – сказал он. – Ты и об этом все узнала?

– Думаю, что да. Знаешь, Сергей, я долго гадала о том, под каким же соусом планируется подать тебе яд? Прости уж меня за такой цинизм, но сам понимаешь...

– Ничего, продолжай.

– Отравить одного человека в большой компании – это не такое уж простое дело. Нет никакой гарантии, что кто-нибудь другой не схватит бокал вина, предназначенный будущей жертве. К тому же все это очень рискованно – если смерть наступит мгновенно, то непременно будет обследована посуда на предмет яда...

– Таня, можно покороче, и так каждым своим словом ты вонзаешь мне нож в сердце, – сказал Сысоев.

– Прости, я буду краткой. У меня есть все основания полагать, что яд будет введен в сигару.

– В сигару? – Сергей уставился на меня немигающим взглядом. – Как ты это узнала?

– Это неважно.

– Нет, это очень важно!

Для того чтобы передать клиенту всю цепочку взаимосвязей, которые привели меня к выводу, что орудием преступления будет отравленная сигара, я должна была рассказать ему всю правду о Наталье Олеговне. Увы, такой возможности у меня не было. Я дала честное слово Маше, что буду хранить ее тайну. Да и Лиля просила не выдавать ее давних игр в частного детектива.

Сысоев ждал от меня объяснений. На этот раз я смогла отболтаться, пустив в ход все свое красноречие, но понимала, что дальше умалчивать о роли его экс-супруги будет все труднее и труднее.

– Сергей, курение сигары – это все-таки занятие на любителя. Кто еще, кроме тебя, их курит?

– Сам Семенов, его дочь и я. Что касается остальных гостей по списку, то могу ручаться только за Терешко и Ярцина, они сигары не курят. Аркаша совсем некурящий, а Вася предпочитает легкие сигареты.

– Вот видишь – получается, что круг достаточно узок! Преступникам это удобно. Перед тем как приехать сюда, я звонила одному старому знакомому, криминалисту. Знаешь, ему понравился такой способ убийства, – снова сострила я и только потом, по реакции Сысоева, поняла, что этого делать не стоило. Да уж, язык у меня точно без костей, пришлось снова извиниться: – Прости!.. Так вот, мы, конечно, не знаем, какой яд будет использован, но теоретически возможно, что он будет опасен только при взаимодействии со слюной, а вот дым для окружающих не представит никакой опасности. К тому же есть еще один плюс – следов яда не останется, потому что они сгорят вместе с табачными листьями. Мой знакомый назвал это идеальным способом убийства и удивился, что до сих пор до этого никто не додумался.

– Неужели это все должно произойти именно со мной?

– Не должно, а могло бы, но я на все сто процентов уверена, что теперь не произойдет.

Дальше мы перешли к обсуждению менее волнительных вопросов. Я попросила Сергея показать мне старинные счеты, которые он собирался подарить завтра юбиляру. Это вещичка произвела на меня большое впечатление. А когда Сергей назвал их приблизительную стоимость, я даже открыла рот от удивления. Дорогие же подарки дарят друг другу банкиры!

Затем мы обсудили еще несколько организационных вопросов, и я поехала домой.

После разговора с Сысоевым многие сомнения отпали. Я убедилась в том, что нахожусь на верном пути. Все-таки организатор покушений на моего клиента – Николай Петрович Пименов.

С какой дьявольской расчетливостью, должно быть, все эти годы начальник уборщиц готовился к исполнению своей заветной мечты – стать полноценным банкиром! Наверное, Устав «Пяти корон» сто раз прочитал вдоль и поперек, прежде чем нашел интересный пунктик, потом терпеливо ждал удобного момента, заблаговременно сообщницу подходящую нашел... Конечно, до драйзеровского «Финансиста» ему еще далеко, но потуги еще те! Что ж, банкирами становятся по-разному, некоторые в буквальном смысле шагают по трупам, но Пименову это не грозит... Я не позволю ему лишить Сысоева жизни!

Таня, а ведь ты оказываешь очкарику неоценимую услугу! И не только ему, но и двум его женщинам, таким разным – восточной красавице и тетке, пардон, с лошадиной мордой. Ты лишаешь эту троицу возможности стать убийцами! Это очень благородно с твоей стороны.

Признаюсь, я находилась в состоянии эйфории и даже мысли не допускала, что в чем-то заблуждаюсь. Когда раздался звонок мобильника и на дисплее высветился Лилин телефон, я улыбнулась и сбросила вызов. Потом набрала Мельникова.

– Слушаю, – раздалось в трубке.

– Привет, Андрей! Как здоровье?

– Плохо. Горло страшно болит, наверное, это ангина, – прохрипел мой «напарник».

– Как Вика, она за тобой ухаживает?

– Вика? Нет, понимаешь, она...

– Бросила тебя?

– Не дождешься! Она сегодня занята, обещала завтра прийти. А как дела у тебя? Провалила расследование?

– Не дождешься! – парировала я и вдруг услышала в трубке гудки.

«Ну вот, Таня, взяла и обидела больного!» – усмехнулась я и пошла варить кофе.

Глава 15

Я проснулась без всякого будильника, немного полежала, потом потянулась не спеша, встала и направилась в ванную. Приняла душ, позавтракала и вышла на балкон.

Субботнее утро было тихим и безоблачным. Погода так и благоволила тому, чтобы провести этот уик-энд на природе. Мы договорились, что Сысоев заедет за мной в три часа в SPA-центр «Натура». Это место было выбрано мной вовсе не для конспирации. Я решила побаловать себя различными приятными процедурами, чтобы восстановить энергетику. К тому же там был еще и парикмахерский салон. Наверняка большинство дам, приглашенных на банкет к Семенову, отправились сегодня прихорашиваться. Чем я хуже их?

После завершения всех приятных процедур я снова загримировалась под Лилю Томич и стала ждать Сергея.

Наконец я увидела в окно служебную машину Сысоева. Она уже прибыла, но стояла на другой стороне улицы. Взглянув на часы, я поняла, что испытываю терпение своего клиента как минимум полчаса.

Выйдя из SPA-центра, я помахала Сергею рукой. «Фольксваген» развернулся и, подъехав ко мне, едва не протаранил высокий бордюр, отделяющий тротуар от проезжей части.

Я села в машину, и мы поехали к Семенову. Ни Сергей, ни я не обмолвились за всю дорогу ни словом, будто ехали не на празднование дня рождения, а на похороны. Тишина в салоне действовала мне на нервы. Я бы с удовольствием послушала, как изменился индекс Доу-Джонса, но Сысоев предпочел не распространяться даже на эту тему.

Где-то в глубине души у меня стали зреть недобрые предчувствия. Едва я подумала о том, что ситуация на празднике может выйти из-под контроля, как «Фольксваген» стал издавать неестественные звуки, похожие на хлюпанье, а через несколько секунд автомобиль и вовсе заглох посередине перекрестка. Мне сразу же пришло в голову, что это может быть не просто техническая неполадка, а нечто более серьезное... Наверное, Сергей Эдуардович тоже подумал о покушении. Он пулей вылетел из машины, силой выдернул меня из салона и потащил в сторону от «Фольксвагена».

Рискну предположить, что со стороны мы смотрелись как два идиота. Но, признаюсь, мне даже польстило, что Сергей испугался и за мою жизнь тоже.

Прошло несколько минут, «Фольксваген» не спешил взрываться. Виталий суетился около него и под ним, вызывая бурю негодования со стороны водителей проезжающих мимо машин. Ремонт грозил затянуться надолго, и я предложила взять такси. Сергей всерьез заартачился. Наверное, он решал вопрос не о том, на чем ехать к Семенову, а ехать ли туда вообще или не ехать. Я не лезла к Сергею со своими советами. Он должен был сам для себя решить, идти на риск или нет. Но Сергей решил ехать! Это был настоящий мужской поступок, вызывающий уважение. Признаюсь, я же сама стала колебаться...

Теперь, когда эйфория прошла, у меня возникли сомнения насчет орудия убийства. А вдруг это будет вовсе не отравленная сигара? Ну и что с того, что Таша выспрашивала у Славика, будет ли его отец угощать гостей сигарами, и при этом спаивала его водкой? Ну и что с того, что мой знакомый криминалист посчитал такой способ убийства почти что идеальным? Это всего лишь предположение...

Я была уже на грани того, чтобы отговорить Сергея от участия в трагикомедии, но не успела. Виталий устранил неполадку и подъехал к нам. Сысоев был настроен весьма решительно, и я промолчала о своих опасениях. В конце концов, не в моем характере идти на попятную.

Когда мы выехали за город, «Фольксваген» снова стал хлюпать, и Виталий вдруг выдал:

– Сергей Эдуардович, не нравится мне все, что в последнее время вокруг вас происходит. Может, это не случайно? Сначала «Ягуар»...

– Тебя никто не спрашивает, что тебе нравится, а что нет, – грубо оборвал водителя Сысоев. – Сидит здесь и каркает, как ворон! Лучше за машиной следить надо! Ты, Виталя, дождешься, что я тебя уволю!

Водитель прикусил язык и до самого места назначения не проронил ни слова.

* * *

Фазенда юбиляра была обнесена высоким забором из искусственного камня, стилизованного под вертикальный срез горных пород. Виталий посигналил. Открылись автоматические ворота, и мы въехали в поместье. Я сразу обратила внимание, что коттедж не блистал архитектурным изяществом, но был громаден. Трехэтажное строение с мансардой, словно черная гора, закрывало всю приусадебную территорию.

Едва ли не все семейство вышло нам навстречу с летней сквозной веранды, и я подумала, что дом Семеновым под стать. Сам Алексей Алексеевич, его супруга, дочь и зять обладали весьма внушительными габаритами. Сысоев был прав, когда сравнил Ларису Анатольевну с колобком. Во всяком случае, талии у нее нигде не наблюдалось. Пожалуй, она даже не шла, а катилась. Дочь пока выглядела несколько стройнее, но в будущем вполне могла повторить печальную участь матери. Что касается самого юбиляра, то я еще в банке мысленно окрестила Алексея Алексеевича мешком с жиром. Теперь же белый костюм полнил его еще больше.

Среди встречающих не было только Вячеслава, единственного стройного члена семьи, но меня это даже радовало. Не хватало того, чтобы он узнал в невесте Сысоева девушку, которую на днях бросил виртуальный таксист Вася. Впрочем, позавчера Славик находился в таком подпитии, что вряд ли он мог сегодня меня узнать.

– Только вас и ждем, – сказала Лариса Анатольевна, подкатившись к Сергею. – Все в сборе, а вас все нет и нет. Я даже волноваться начала, вдруг, думаю, в аварию попали...

– Лилечка, как хорошо, что вы приехали! – Алексей Алексеевич поцеловал мою руку и шепнул: – Вы сегодня всех затмите своей красотой.

«Ах ты, старый интриган! – думала я, натужно улыбаясь. – Считаешь, я не знаю, что ты пригласил сюда ту самую журналистку, которая написала гнусную статейку о Лиле? Интересно, а почему „колобок“ вдруг заговорил об аварии? Что, нет других причин для опоздания?»

Сысоев тоже не пропустил мимо ушей предположение Ларисы Анатольевны. Он вскинул на меня испуганно-вопросительный взгляд, но я сделала вид, что ничего не заметила.

– Машину отогнать в гараж? – спросил у Татьяны Алексеевны какой-то невзрачный мужик, стоявший все это время у ворот.

Она немного подумала, потом обратилась к Сысоеву:

– Знаете, у нас в гараже не осталось свободного места. А здесь ваш автомобиль будет мешать свободному проезду.

– Я все понял, – сказал Сергей. – Надо отпустить водителя, так?

– Да, Сережа, сделай одолжение, – вклинился в разговор Алексей Алексеевич. – Я думаю, вы сегодня не вернетесь в город... Погода замечательная! К тому же завтра нам надо обсудить кое-какие банковские дела, так сказать, в неформальной обстановке.

Сысоев достал из машины подарок, упакованный в нарядную коробку, и отпустил Виталия, сказав, что вечером или завтра утром созвонится с ним. Супруга юбиляра стрельнула хищным взглядом на коробку и, не удержавшись от соблазна поскорее узнать, что в ней, выхватила подарок из рук Сергея.

«Я думаю, вы сегодня не вернетесь в город» – эта фраза Семенова прочно засела в моей голове. Показалось, что в ней был намек не на то, что мы здесь заночуем, а на то, что Сергей уже никогда не вернется в Тарасов живым. Неужели все мои аналитические выкладки оказались ошибочными? Вдруг организатором преступления являлся вовсе не Пименов, а Семенов-старший? А Сысоев ему еще счеты антикварные подарил, о которых тот так мечтал! Вот ведь ирония судьбы! Злой оскал рока! А я во всей этой истории вовсе не ангел-хранитель, каковым считает меня Сергей, а совсем наоборот...

Таня, опомнись, что за упадничество! Хочешь – не хочешь, но ты обязана быть ангелом-хранителем! Именно для этой цели тебя и наняли. Господа банкиры и их приближенные будут развлекаться, а тебе предстоит работа. Если ты в чем-то ошиблась, то ошибку надо найти и исправить. Время еще есть.

Я взяла Сергея под руку, и мы пошли по дорожке вслед за семейством Семеновых. Мне показалось, что Сысоева начинает бить нервная дрожь. Невольно прижавшись к нему, я ободряюще шепнула: «Не волнуйся, все будет хорошо». Обогнув дом, мы оказались сразу на виду буквально у всех гостей. При нашем появлении они замерли, как в застывшем кадре, но через несколько секунд снова ожили и закивали в знак приветствия головами.

Зрелище, которое предстало моему взору, было каким-то киношным, особенно натура, выбранная для застолья. Она была под стать фильмам о дореволюционной эпохе. Можно было сказать, что действие происходило в помещичьей усадьбе. Ярцин был не прав, когда говорил, что места здесь маловато. По-моему, его было слишком много. В центре огромной лужайки стоял фонтан в виде упитанной обнаженной девицы с кувшином на голове. По идее, из кувшина должна была течь вода, но фонтан не работал. Наверное, побоялись, что легкий майский ветерок станет разносить брызги на столы, расставленные вокруг него двумя полукольцами.

Столы ломились от всяких яств. На каждом был и поросенок, и фаршированная стерлядь, и утка с яблоками, а также много всего прочего, что выглядит красиво, а есть невозможно.

Меню сразу показалось мне каким-то пошлым. То ли Семенов возомнил себя настоящим барином, вроде Троекурова, то ли его супруга-ресторатор совковой эпохи наконец-таки воплотила в жизнь свою мечту. Ну в самом деле – как есть этого симпатичного поросенка, который выглядит, как живой? «Гарсон, отрежьте мне, пожалуйста, правое ушко! Оно так аппетитно выглядит», – язвила я про себя. Хотя в создавшейся ситуации моему клиенту именно на поросенка и надо было наброситься – вероятность того, что он окажется отравленным, была минимальной.

Вообще-то, мы вчера с Сергеем оговорили правила поведения на этой вечеринке. Пункт номер один – желательно выбрать место за столом по своему усмотрению, а не туда, куда будут усаживать. Пункт номер два – незаметно протереть собственной салфеткой столовые приборы. Пункт номер три – накладывать себе еду только из общих блюд и упорно игнорировать все порционное. Пункт номер четыре – при малейшем подозрении не стесняться ронять и бить посуду. Существовали и другие пункты, но вся эта теория, наверное, была мало применима на практике. Вчера же нам казалось, что никаких сложностей не возникнет. Теперь я не представляла, как вытирать тарелку, ведь кроме меня рядом с Сергеем будет сидеть кто-то еще. Вдруг это окажется Красницкая, которая потом напишет в газете, каким невоспитанным гостем оказался Сысоев.

Слева от меня что-то сверкнуло, и я поняла, что это журналистка, спрятавшись за елку, сфотографировала нас. Жаль, что она не предупредила о своем намерении, я бы посмотрела прямо в объектив и улыбнулась. Вот стерва! Она уже начала работать!

Сысоев начал представлять меня гостям, которые стояли около столов и глотали слюну. Сначала мы подошли к Терешко и его молодой жене, высокой брюнетке с томным взором. Аркадий Борисович как-то странно прищурился, глядя на меня, и мне, естественно, сразу пришло в голову, что он засомневался, что перед ним настоящая Лилия Томич. Его жена Алена удостоила меня лишь коротким взглядом и сразу же увела мужа в сторону.

Другие гости оказались намного приветливее. Супруга вице-мэра даже предложила мне прогуляться с ней по цветущему саду, пока не пригласили сесть за стол. Я охотно приняла ее приглашение, ломая голову над тем, не пересекались ли когда-либо наши пути.

– Лиля, мне кажется, что я вас раньше где-то видела, – сказала она, – но ума не приложу где.

– Нет, мы, кажется, не встречались раньше, – ответила я, на всякий случай изменив голос и натянув на себя глуповатую улыбку Лилии Томич.

Долго общаться с Арефьевой не пришлось – стали звать к столу. Оказалось, что ждали все-таки не нас, а Вячеслава с невестой. К великому сожалению родителей и к нашей с Сергеем радости, он приехал один, без Таши.

– Все места подписаны, – защебетала Татьяна Алексеевна. – На каждом стуле лежит открытка с именем.

Гости продолжали стоять на месте, никто не спешил разыскивать свои места. Какой-то представительный мужчина вдруг бросил клич:

– А давайте сядем кто как хочет!

Это предложение всем понравилось, и гости устремились к столу.

– Господа, господа, я помогу вам найти свои места, – засуетилась дочь юбиляра. Она взяла открытку с ближайшего стула и зычно продекларировала: – Сысоев. Сергей Эдуардович, прошу вас сюда! И вас, Лилия, тоже. Проходите, не стесняйтесь. Сейчас быстренько всех рассадим.

Нам не оставалось ничего другого, как перейти на противоположную сторону. Правда, в последний момент я внесла свои коррективы и села на место Сергея, а он – на мое. Татьяне Семеновой это явно не понравилось, но она промолчала. Не прошло и пяти минут, как все гости расселись. Надо ж такому случиться – прямо напротив меня оказалась Красницкая!

Интересно, у нее колье с настоящими бриллиантами или это подделка? Кажется, все-таки настоящие. На журналистскую зарплату вряд ли можно купить такие цацки. Наверное, седовласый мужчина, расположившийся справа от нее, является ее спонсором.

В общем-то, вся публика своим внешним видом нарочито декларировала свою успешность. Сысоев это предвидел, поэтому дал мне вчера напрокат серьги и брошь с изумрудами, разумеется антикварные. Не все отцовские раритеты он распродал, далеко не все! Перемерив дома весь свой гардероб, я остановила выбор на вечернем платье черного цвета с большим вырезом на спине. Оно, конечно, было не новым, но в этой компании еще не засветилось. Сергей был в черном смокинге, с белой бабочкой.

Когда я увидела сегодня клиента в машине, то подумала, что такая элегантность, возведенная в абсолют, будет смотреться смешно на лоне природы. Это было ошибочное мнение – его, да и мой внешний вид соответствовали случаю и месту. Я бы даже сказала, что мы были здесь самой красивой парой.

Мы немного нервничали. Но, естественно, протирать салфетками тарелки, фужеры, вилки и ножи не стали. Наверное, Сергей уверовал в то, что яд будет в сигаре, а я просто-напросто забыла об элементарных мерах предосторожности, хотя следовало быть осмотрительнее – ведь я сидела на месте моего клиента.

Что касается третьего пункта наших правил, то выполнить его тоже было не так-то просто. Официанты стали разносить каждому розеточки с каким-то салатом. Мы с Сергеем упорно к нему не притрагивались, но все, кто сидел рядом с нами, почему-то считали своим долгом спросить, отчего мы игнорируем салат. Осталась только Красницкая, которая еще не высказалась по этому поводу, и я решила для себя, если она только заикнется о необыкновенных вкусовых качествах банального «оливье», то я предложу ей свою порцию. Может, именно в ней окажется яд. Журналистка молчала, потому и осталась жива, пока...

Официанты и официантки то и дело сновали за нашими спинами, меняли столовые приборы, приносили новые кушанья, наливали напитки. Сосредоточившись на том, что можно есть, а что нельзя, я даже не заметила, как все поросята и утки оказались разрезанными на куски. Стол потерял былую привлекательность.

Тем временем чествование юбиляра шло своим чередом. Тамада то и дело провозглашал тосты, в промежутках между которыми вокруг фонтана и столов ходило цыганское трио с песнями и танцами. Начав с привычного «К нам приехал, к нам приехал Лексей Лексеич дорогой», цыгане совершенно непостижимым образом перешли на английский и спели общеизвестную песенку со словами: «Happy birthday to you...» О песенке крокодила Гены они тоже не забыли, после нескольких выпитых рюмок гости уже подпевали цыганам. Сысоев к их числу не относился, я тоже не демонстрировала свои вокальные данные. Зато Красницкая пела и веселилась от души.

Но мне было не до нее, я даже перестала про себя язвить в адрес этой журналистки. Меня до глубины души занимал один вопрос – почему я до сих пор не вижу Александру Степановну? Ее присутствие на этой вечеринке укрепило бы мои подозрения насчет того, что именно ей отведена роль киллера. Сигарами пока тоже не попахивало.

Периодически я замечала, что Надежда Романовна Арефьева напряженно всматривается в меня, силясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах мы могли раньше встречаться. Моя память оказалась лучше. Я вдруг припомнила, что примерно полгода назад, занимаясь одним расследованием, вскользь общалась с этой дамой. Она была лучшей подругой моей клиентки, но я тогда даже не подозревала, что она супруга вице-мэра. Не хватало еще, чтобы на Надежду Романовну тоже снизошло озарение! Вдруг она сочтет своим долгом меня разоблачить? Чтобы этого не произошло, я вовсю старалась не быть похожей на саму себя, поэтому не снимала с лица улыбку Лили Томич. А вот Сергей не понимал, чему я так радуюсь, он сам был мрачнее тучи.

Терешко то и дело переговаривался о чем-то с Ярциным. Супруга Василия Михайловича даже пересела, чтобы не мешать своему мужу общаться с Аркадием Борисовичем. Разумеется, я сразу предположила, не о покушении ли на Сысоева они шушукаются. Версия, первоначально высказанная моим клиентом, теперь стала казаться очень даже актуальной. От своей я тоже не спешила отказываться, точнее, мне вдруг пришло в голову, что Пименов заодно с основными акционерами.

Когда слово взял юбиляр, я стала внимательно прислушиваться к его речи, дабы не упустить каких-нибудь скрытых намеков.

– Да, мне шестьдесят, но я не оцениваю свой возраст по прожитым годам! Я веду счет по дням, которые мне более всего запомнились. Их было не так уж мало, если их сложить... но если их сложить все вместе, то... то... – Красивая речь Семенова вдруг зашла в тупик, он долго мучился, силясь найти выход из затруднительного положения, а потом достал из кармана бумажку, развернул ее и прочитал: – Если сложить их вместе, то мой возраст будет соответствовать возрасту моего сына. Я так же, как и он, молод душой...

Гости захлопали, заглушая семеновские откровения, написанные заранее на бумажке. Алексей Алексеевич дождался окончания аплодисментов, а потом продолжил чтение. В его словах и дальше не было ничего интересного, и я вскоре совсем перестала в них вслушиваться, потому что на горизонте появилась Степанида. Не узнать ее было невозможно. Да, внешность этой женщины была наглядным подтверждением того, что не все люди равны от рождения. Строители оказались правы – что-то лошадиное в чертах ее лица определенно было, мужское тоже. Прямой длинный нос, выдающиеся скулы, впалые щеки – все это трудно было преобразить косметикой. Она и не больно старалась.

Александра Степановна стояла около коттеджа и обводила взглядом застолье. Можно было подумать, что она оценивает работу своих подчиненных, и только, но я заметила, как она остановила свой взгляд на Сысоеве и еле заметно ухмыльнулась.

Сергей почувствовал ее взгляд и подавился. Бедняга! Он так закашлялся, что привлек к себе всеобщее внимание. Я похлопала его по спине, но это не помогло. Неизвестно откуда рядом выросла официантка и подала Сысоеву бокал с минеральной водой. Сергей не сразу решился его взять, а когда протянул к нему руку, я уже хотела вмешаться, но клиент воплотил в жизнь четвертый пункт нашего плана – как бы невзначай уронил бокал на землю. Он не разбился, но вода забрызгала его брюки и ноги официантки. Девушка извинилась, подняла бокал и быстро удалилась. Кашель у Сысоева прекратился так же внезапно, как и начался.

Степанида снова исчезла из поля моего зрения.

Через некоторое время Сергей стал жаловаться на тошноту и тяжесть в желудке. Мне пришлось заверить его, что это на нервной почве, а вовсе не из-за отравления. Верила ли я сама в то, что говорила? Не буду лукавить – процентов на пятьдесят. На всякий случай предложила Сысоеву выпить таблетки, которые сама принимаю в подобных случаях.

Глава 16

Тамада предложил сделать перерыв в застолье и... нет, не потанцевать, а поиграть в жмурки. Как ни странно, но это предложение всем понравилось. Люди приехали сюда веселиться, и они веселились, как дети! Честное слово, если бы мне рассказали об этом заранее, я бы не поверила. Сначала глаза черным платком завязали Красницкой. Журналистка довольно быстро поймала в свои объятия зазевавшегося Терешко, но Алена не позволила ему водить, поэтому Красницкой пришлось искать новую жертву. Ею стал вице-мэр. Арефьев с удовольствием включился в игру, а мы с Сысоевым пошли в глубину сада. Однако поговорить нам не удалось. Рядом с нами нарисовалась Надежда Романовна, и по ее лукавой улыбке я поняла, что она меня узнала.

– Сергей Эдуардович, а вы почему сегодня такой грустный? – спросила Арефьева. – Я вижу, у вас личная жизнь налаживается...

– Что? – Сысоев обратил на нее обескураженный взгляд. – Ах да, у нас с Лилей большие планы на будущее.

– Лиля, а у вас случайно нет сестры?

– Есть, – ответила я.

– Ее зовут Татьяной, не так ли?

– Да, – подтвердила я и, пока Надежда Романовна думала над следующим вопросом, взяла Сергея под руку и быстренько увела его в сторону.

– Здесь точно кто-то есть, – послышался позади игривый голос Ярцина.

Оглянувшись, я увидела, что Арефьева попалась в руки Василию Михайловичу, и он стал завязывать платок на глаза супруге вице-мэра. Мне же принимать участие в этих развлечениях совсем не хотелось. А уж Сысоеву тем более! Праздник был в полном разгаре, а у меня на душе кошки скребли. На Сергея и вовсе смотреть было невозможно, он был похож на собственную тень – неестественно бледен и угрюм.

– Может, уедем отсюда, пока не поздно? – спросила я. – Если не хочешь дергать Виталия, то я позвоню кому-нибудь из своих знакомых и попрошу заехать за нами. В конце концов, можно просто уйти и поймать на дороге попутку или подождать на остановке маршрутный автобус.

– Нет, Таня, надо идти до конца. Если мы сегодня сбежим отсюда, то это не решит проблему в корне. Надо хватать за руку Степаниду и заставить ее показать на Пименова. Ты спрашивала, что с ними делать? Я думал об этом, и мне кажется, будет справедливо, если...

Я не дала Сергею договорить, потому что увидела – к нам направляется Татьяна Семенова.

– Ах, вот вы где! А мы вас везде ищем. Сергей Эдуардович, Люба Красницкая хочет взять у вас интервью.

– Вы полагаете, что я стану с ней разговаривать после той статьи? – с явным вызовом спросил Сысоев.

– После какой статьи? – удивилась дочка юбиляра. – Я не понимаю, о чем вы?

Сергей отвернулся, давая понять, что интервью давать не собирается.

– Что-то я вас не узнаю. Вы всегда были таким общительным, а сегодня уединяетесь, игнорируете наше общество. Забудьте вы обо всех проблемах! Сергей Эдуардович, а пойдемте покурим сигары! Славик подарил отцу настоящего «Упмана». – Татьяна разговаривала с Сысоевым и откровенно пренебрегала мной, будто меня рядом вовсе не было.

В любой другой ситуации это бы меня задело, но не теперь. Во-первых, она выказывала свое пренебрежение Лиле Томич, а не Тане Ивановой. Во-вторых, в тот момент я думала прежде всего о своем клиенте, поэтому вслушивалась в каждое слово Семеновой и ловила каждый ее жест, пытаясь понять, что же у нее на уме. Неужели именно эта бойкая бизнес-вумен взяла на себя роль отравительницы, а не Степанида? Если это так, то ее цинизм достиг своего апофеоза.

– Сигары, говорите? – горько усмехнувшись, переспросил Сысоев. – Очень заманчиво, очень. Но вот я никогда не слышал о такой марке. Татьяна Алексеевна, как вы сказали – «Упман»?

– Да, именно так я и сказала. Сергей Эдуардович, стыдно не знать Хермана Упмана, знаменитого банкира XIX века и страстного поклонника сигар. Знаете, он даже переехал из Европы на Кубу и наладил в Гаване производство собственной марки сигар.

– Очень интересная история, – сказал Сысоев и бросил на меня вопросительный взгляд. Я глазами дала ему понять, что надо принимать предложение и действовать по нашему плану. – Вы меня заинтриговали, сгораю от нетерпения попробовать «Упмана».

– Я знала, что вы не откажетесь от того, чтобы составить мне компанию. – Семенова взяла Сергея под руку и повела в сторону дома.

Мне не оставалось ничего другого, как молча последовать за парочкой. В конце концов, именно этого момента мы с Сысоевым и ждали, так чего уж устраивать сцены ревности! Время финальных разборок еще не пришло. Сергей знал, что надо взять сигару, а потом под любым благовидным или даже неблаговидным предлогом уйти. Думаю, он справился бы с этой задачей и без меня, но все-таки я решила его подстраховать. Так было бы надежнее.

Передо мной неожиданно возникла Красницкая и сказала:

– Лиля, мне надо с вами поговорить.

– Вы желаете уточнить у меня, по-прежнему ли я хочу банкира?

– Нет, я собираюсь принести вам свои извинения.

– Приносите, – с вызовом сказала я.

– Не буду от вас скрывать, та статья была заказная. Но я отказалась ее писать, точнее, я не смогла собрать стоящего материала. Публикацию сделал за меня кое-кто другой и подписался моим именем.

– Неужели такое возможно?

– Сейчас все возможно.

– И кто же сделал заказ?

– А вы не догадываетесь?

– Допустим, догадываюсь. Но хочу услышать имя от вас. – Я подумала, что эта информация может каким-то образом коснуться моего нынешнего расследования.

– Вы слишком многого от меня хотите. Я подошла принести вам свои извинения.

«Нет, дорогуша, ты подошла ко мне, чтобы меня задержать! Ты в сговоре с Танькой Семеновой. Вы, кажется, подружки. Она попросила тебя отсечь меня от Сысоева, – предположила я, – и тебе это почти удалось. Думаешь, я буду тут с тобой разглагольствовать? Ну уж нет!»

– Хорошо, я принимаю ваши извинения, тем более что это все уже в прошлом. С тех пор столько воды утекло. – Я снисходительно улыбнулась, обошла журналистку и отправилась разыскивать любителей сигар, которые уже скрылись из вида.

Но не тут-то было! Ко мне подвалил Ярцин.

– Лилечка, ну что я вам говорил! – сказал он, обнимая меня. – Подобные сборища не для вас. В Москве, наверное, все не так, а мы провинция... отдыхаем и веселимся без изысков. Что, Красницкая опять достает вас? Хотите, я с ней разберусь?

– Спасибо, Василий Михайлович, я с ней уже сама разобралась. Извините, вас, кажется, жена разыскивает. – Высвободившись из объятий Ярцина, я пошла дальше на поиски Сысоева.

На свежем воздухе курильщиков не было, и я зашла в дом. На веранде сидели цыгане и пили горькую. Я прошла мимо них в каминный зал. Сначала мне показалось, что там никого нет, но потом увидела, что в кресле спит депутат областной думы Туесов. Устал, бедняжка, притомился. Стараясь не разбудить его, я прошла на цыпочках через весь зал и приоткрыла дверь в бильярдную, но там никого не было. Гости предпочитали игры на свежем воздухе. Затем я открыла другую дверь и по запахам поняла, что по коридору можно пройти на кухню. Конечно, я догадывалась, что Сысоева там быть не может, но мне захотелось проверить, там ли Александра Степановна.

Главная администраторша ресторана «Алмаз» отчитывала какую-то повариху. Девчонка стояла перед ней, склонив голову, и мне даже стало ее жалко. Степанида была страшна в гневе. Я не стала более созерцать эту не слишком приятную сцену и пошла разыскивать своего клиента.

Поднявшись на второй этаж, я услышала за ближайшей дверью какие-то голоса и бесцеремонно открыла ее. Честное слово, лучше б я сначала постучала – в комнате укрылась парочка целующихся голубков, но, поскольку это были не Сергей и Татьяна, я тут же закрыла дверь. Остальные комнаты на втором этаже были закрыты на ключ, поэтому я собралась обследовать третий этаж, но на лестнице мне встретился «колобок», он катился сверху.

– Вы кого-то ищете? – спросила Лариса Анатольевна.

– Да, Сергея Эдуардовича.

– Я видела его только что в окно – он сидит в беседке и с кем-то разговаривает. Не волнуйтесь, его собеседник – мужчина.

Мне почему-то показалось, что супруга юбиляра нагло врет, но я поблагодарила ее за информацию и стала спускаться вниз. Возникло ощущение, что здесь абсолютно все причастны к заговору против Сысоева и нам вдвоем противостоять этой когорте будет очень сложно.

Как ни странно, но Семенова-старшая сказала мне истинную правду. Сергей действительно сидел в беседке и разговаривал с Терешко. Я не стала вклиниваться в их разговор, а пошла к основной массе гостей и немного поболтала с Арефьевой. Она поначалу не лезла ко мне с новыми провокационными вопросами, но по блеску в ее лукавых глазах я догадалась, что она все-таки знает мое настоящее имя. И я не ошиблась, она вдруг назвала меня Татьяной.

– Татьяна, вам нравится здесь?

– Я Лиля, а не Таня, – заметила я и хотела сразу же уйти, но Арефьева не хотела меня отпускать.

– Перестаньте, я встречалась и с Лилей Томич, и с Татьяной Ивановой! Помните, нас представляла друг другу Нина Костенко? Все-таки вы – Татьяна, хотя определенное сходство c Лилей есть. А вы не боитесь, что вас еще кто-нибудь разоблачит?

Мне надо было твердо стоять на своем, поддерживая миф, что я – Лиля, а Таня – это моя сестра. Но я почему-то не сделала этого.

– Не боюсь.

– А вы здесь находитесь по работе?

– Нет. Просто Сергей попросил меня выдать себя за его давнюю знакомую. Понимаете, это такой пиар-ход?

– Я не совсем понимаю, зачем это надо, но ваш ответ меня устраивает.

Надежду Романовну позвал супруг, и она отошла к нему. Я закурила и вскоре увидела, что Сысоев стоит около фонтана и осматривается.

– Ну как сигары? – спросила я, подойдя к нему

– Не знаю, до них дело не дошло. По дороге нам встретилась Лариса Анатольевна и попросила Татьяну привести Славика в чувство. Он там какую-то истерику отцу закатил. Татьяна извинилась передо мной и пошла наверх. Я стал искать тебя, но наткнулся на Аркадия. Не знаю, что с Терешко вдруг случилось, но он стал говорить, что готов всесторонне рассмотреть мое предложение насчет «Южной банковской группы». Удивительно, раньше он об этом даже слушать не хотел, а теперь готов к диалогу. Таня...

– Зови меня Лилей, – тихонько подсказала я.

– Да, конечно. Лиля, я теряюсь в догадках, правильно ли мы все рассчитали?

– Раз Степанида здесь, то... – Мне пришлось замолчать, потому что к нам подошел Ярцин. Я спросила его: – Василий Михайлович, а где же сюрприз, который вы нам обещали?

– Сюрприз? – переспросил он. – Будет сюрприз. Терпение, и только терпение.

Надо сказать, в сценарии праздника случилась заминка. Виновник торжества уже давно куда-то исчез. Гостям надоели детские развлечения, и они, похоже, послали массовика-затейника подальше. Во всяком случае, он тоже исчез из виду. Гости были предоставлены сами себе. Одни доедали и допивали то, что еще осталось на столах. Другие гуляли по саду. Кое-кто спал, причем не только Туесов вздремнул в каминном зале, но и еще какой-то дядечка растянулся прямо на скамейке под березкой. Я догадывалась, что виной этой заминки был Славик. Наверное, все семейство утешало его, забыв о гостях.

Впрочем, вскоре снова засуетились официанты. Они быстренько все убрали со столов, а затем заново накрыли их. Теперь уже столы ломились от разных экзотических фруктов и сладостей. Семеновы наконец-то вернулись к гостям. Не было только Славика. Его отсутствие никого не опечалило. Нашелся и тамада, который снова стал сыпать тостами и здравицами как из рога изобилия. Затем были танцы. Надо сказать, я пользовалась большой популярностью, только Алексей Алексеевич приглашал меня три раза на медленный танец, правда, я подарила ему лишь один. В основном же я отдавала предпочтение Сысоеву.

Когда стемнело, приехала бригада пиротехников и устроила грандиозный фейерверк. Это и был обещанный сюрприз от Ярцина. Семенов такого подарка не ожидал и радовался салюту в свою честь, как ребенок. К тому моменту многие гости уже разъехались, остались в основном акционеры банка «Пять корон» со своими парами. Оно и неудивительно, ведь назавтра было намечено неформальное заседание совета директоров.

Меня праздник утомил настолько, что я мечтала лишь об одном: как бы побыстрее оказаться в полной тишине и желательно наедине с собой. Но увы, мне предстояла еще бессонная ночь.

Надо признаться, что ожидание момента, когда Сергею Эдуардовичу наконец-то подсунут отравленную сигару, было изнурительным. Думаю, что Сысоев мобилизовал все свои внутренние резервы, когда принял предложение Татьяны Алексеевны побаловаться сигарой. Была ли это на самом деле попытка отравить неугодного акционера, которая по каким-то причинам сорвалась? Или в предложении Семеновой не было злого умысла? Это оставалось пока неясным.

Я до последнего ждала, что Алексей Алексеевич еще раз попытается угостить Сергея дареными сигарами, но этого не случилось. Может, Сысоева решили оставить в живых? Эх, жаль, что я забыла сегодня погадать и оставила двенадцатигранники дома!

Татьяна показала нам комнату, которую Семеновы отвели для нас. Она находилась на третьем этаже. Мы зашли, я сразу же легла на кровать, прямо в платье поверх покрывала, и закрыла глаза. Сергей присел на другой половине. Говорить ни о чем не хотелось. Впервые молчание Сысоева меня не угнетало. Если бы он вздумал о чем-либо спросить, то наверняка загнал бы меня своим вопросом в тупик. Сквозь надвигающийся сон я услышала, что Сергей встал и начал ходить по маленькой комнатушке взад-вперед. Я, наверное, заснула, но вдруг чей-то возглас вернул меня в бодрствующее состояние. Открыв глаза, я уставилась на Сергея и спросила:

– Что? Ты меня звал? Что случилось?

Он не ответил, только кивнул в сторону тумбочки. Я перевела взгляд на нее, но не сразу поняла, в чем дело. На тумбочке стояла какая-то деревянная коробочка. И что с того? Сергей взял коробочку в руки, открыл ее и показал на сигару. Я вскочила как ужаленная и выхватила у клиента коробочку. Присмотревшись к бумажному колечку на сигаре, я прочитала название фирмы-производителя – «H. Upmann». Это были сигара той же марки, что Славик подарил сегодня отцу.

Я встала, закрыла дверь на ключ и спросила:

– Сережа, скажи, пожалуйста, если бы ты понятия не имел о покушении, ты стал бы ее курить?

– Конечно.

– А ты уверен, что ее положили для тебя? Вдруг ее по случайности здесь оставили?

– Таня, если в ванной висит махровый халат, ты же не будешь задумываться над тем, можно ли его надеть или нельзя? Так и сигары. Если они лежат на виду, значит, их не только можно, но и нужно взять. Иначе хозяин обидится. Кстати, Семенов знает, что я всегда курю на ночь. Разумеется, они уверены, что отказаться от такого презента я не смогу. Но сейчас ситуация другая – сигара отравлена, и мы это знаем. Кто подложил мне «Упмана», неизвестно. Сам ли Семенов, его дочь, сын или все-таки Степанида? Странно, что я этот подарочек сразу не заметил.

– Да уж, – вздохнула я и потянулась к своей сумке.

Сысоев сильно удивился, когда я достала из нее резиновые перчатки и лупу. Наверное, он думал, что в дамских сумочках ничего, кроме косметики и сотового телефона, не бывает.

– Это зачем? – спросил он.

– Так, на всякий случай.

Надев перчатки и аккуратно вынув из коробочки сигару, я стала внимательно исследовать ее. На самом кончике, который принято срезать перед раскуриванием, обнаружилась крохотная дырочка – след от иголки.

– Видишь? – спросила я Сергея.

Он молча кивнул. Комментарии, как говорится, были излишни. Я убрала ценную улику в полиэтиленовый пакет.

– Таня, ты спасла мне жизнь. Скажи, как ты догадалась, что меня отравят сигарой?

«Начинается, – подумала я. – Снова надо как-то выкручиваться, ведь сказать про то, что письма писала его дочь, я не могу, по крайней мере, сейчас я к этому не готова. Вечно я нахожу себе дополнительные проблемы! В этот раз взяла и пообещала Маше не раскрывать ее отцу правду о матери и настоять на том, чтобы он в милицию не обращался. Как из песни слова не выкинешь, так роль Натальи не скроешь. Честно говоря, я даже была бы не против, если бы Томич, а не я рассказала Сергею все, что ей было известно о прошлом Натальи. Но Лиля вряд ли на это решится. Что же это за любовь у нее к Сысоеву такая немая! Впрочем, любовь всех делает немного дураками...»

Сергей терпеливо ждал моих объяснений. Мне надо было что-то говорить, и я начала философствовать:

– Знаешь, Сережа, главное в тайне – это тьма, которая ее окружает, а стоит только развеять тьму, как от тайны останется только голый факт. – Я подняла пакет с сигарой и поднесла его к лицу Сысоева. – Теперь остался вот этот «Упман» со следом от шприца.

– Да, – озадаченно протянул банкир. – Но что же делать дальше?

– А дальше доставай свою сигару, раскуривай ее и подходи к окну, чтобы тебя было видно.

– Ты уверена, что это необходимо делать? Меня совсем не тянет курить. С этой минуты я твердо решил завязать с курением.

– Завяжешь потом, а пока надо довести дело до конца. Подыграем преступникам. Прости меня, Сережа, но тебе придется «умереть».

– Как скоро? Сразу после того, как выкурю сигару?

– Нет, лучше утром. Мне нужно время на раздумья.

– Нет, эта затея мне совсем не нравится.

– Что ты так волнуешься? Потом воскреснешь!

– Да? А может, я лучше не буду умирать? Давай я буду находиться на грани между жизнью и смертью? Знаешь, артист-то из меня не очень...

– Пожалуй, ты прав. Сыграть труп надо суметь. Лучше ты «умрешь» уже за кулисами.

Мы юморили по-черному, но даже не улыбались. Если бы кто-нибудь посторонний случайно услышал этот разговор, то, наверное, решил бы, что мы – клиенты палаты № 6.

* * *

Как ни странно, но Сергей вскоре заснул мертвым сном. Я же всю ночь не сомкнула глаз. Все думала, думала, думала... Да, я сегодня спасла клиента от смерти, но на этом моя работа не закончилась. Надо было четко определить круг подозреваемых, выяснить, кто причастен к обоим покушениям, и создать условия, чтобы эти люди впредь не могли совершить нечто подобное. И еще, Сысоев непременно хотел видеть перед глазами бумажку, на которой черным по белому было бы написано, что в сигаре присутствует отравляющее вещество. Что ж, он получит такую бумажку!

Я посмотрела на банкира – Сергей спал мирным сном. Так, Таня, нам нужен третий, вдвоем из этой ситуации не выкарабкаться. Кого же привлечь в сообщники? Ясно кого – Мельникова!

Я достала из сумки мобильник, тихонько прошла в ванную и набрала номер домашнего телефона Мельникова.

– Да, – сонным голосом сказал Андрей.

– Привет, это я.

– Иванова? Ты что, охренела?! Ты знаешь, который час?

– Знаю. До утра остается совсем мало времени, но тебе придется подсуетиться...

Каких только ругательств в свой адрес я не услышала, но в конце концов Мельников спросил, что от него требуется.

– Всего ничего – прислать сюда по моему звонку бригаду «Скорой помощи».

– Танька, ты точно ненормальная! Где я ее возьму? И вообще, я на больничном.

– Значит, так, больной, ты аванс получил? Получил. Но не отработал его. Поэтому звони в частную «Скорую» и нанимай ее за свой счет. Чтобы к девяти утра она стояла у ворот. Клиент будет без сознания. Прогноз на выздоровление – самый неутешительный. Понял?

– Ну, Иванова, чтобы я еще раз с тобой связался! – кипятился Андрей. – Я лучше на одну зарплату жить буду!

– Хорошо, но теперь дело надо довести до конца.

Мельников бросил трубку, но я не сомневалась, что он все сделает как надо.

Так, Таня, что дальше? Дальше надо определиться с людьми, причастными к покушениям. С Натальей, Пименовым и Степанидой все более или менее ясно. Эта троица у меня уже на приколе. А вот Семеновы? Кто-нибудь из них в курсе происходящего или их дом только использовали для второго покушения? Да, задачка! Ладно, попробую рассуждать логически. Начну с главы семейства, с Алексея Алексеевича. В принципе, он добрейший дяденька. Все его намеки вовсе и не намеки, а плод нашей с Сергеем фантазии.

Его супруга, Лариса Анатольевна, точно не при делах!

А вот Танькино поведение вызывает большие подозрения... Что-то она весь вечер около Сысоева крутилась. Хотя что в этом криминального? Ровным счетом ничего. А что тогда тебя, Таня, заставило ее подозревать? То, что она хотела угостить Сысоева сигарами и поговорить с ним о чем-то тет-а-тет? Так в этом тоже нет ничего предосудительного. Ну почему же ты вообразила себе, что это именно она принесла сюда отравленную сигару? Да потому, что она весь вечер мозолила глаза, а Степанида оставалась практически все это время в тени. Так, выползла разок на свежий воздух из жаркой кухни, и все.

Таня, очнись! Как ты вообще могла заподозрить дочь Семенова, когда заранее знала, зачем сюда приехала Степанида! Неужели несколько рюмок вина затуманили тебе мозги? Однозначно – Татьяна Алексеевна здесь совсем ни при чем! Это все она – Степанида. Пока гости сидели за столом, она вполне могла подняться на третий этаж. Но вот откуда она узнала, в какой именно комнате нас разместят? Конечно, от Славика. Скорее всего, Александра Степановна сама ничего у него не спрашивала, а вот Таша могла. Ей Вячеслав все, что угодно, мог выболтать, да и любую ее просьбу готов был выполнить. Во всяком случае, он подхватил ее идею подарить отцу сигары. А это уже полдела. Думаю, что ни о каком покушении он не догадывался. Таше проще было задурить Славику мозги, чем сказать всю правду.

* * *

Сергей произнес во сне что-то невнятное и повернулся на другой бок. Кажется, он назвал имя своей бывшей жены. Или мне это показалось? Через какое-то время он уже более отчетливо прошептал: «Наташа, вернись, Наташа...»

Дорогой, да ты по-прежнему любишь свою бывшую жену! Это несколько меняет дело. Если ты ее любишь, то сможешь простить.

Мои мысли переключились на Наталью. Какова ее роль? Пожалуй, можно сказать, что она была мозговым центром обоих покушений. Кому, как не ей, знать все о привычках Сысоева. Она подсказала, в какое время удобнее проникнуть в подземный гараж, она придумала практически идеальный способ убийства, к тому же бросающий тень подозрений на все семейство Семеновых. Но Наталья делала это не по своей собственной инициативе, а по требованию Пименова. У Николая Петровича был какой-то рычаг, с помощью которого он воздействовал на свою падчерицу. Похоже, она его боялась и шла буквально на все. Это, конечно, смягчающие вину обстоятельства, но хотелось бы поточнее узнать, в чем там было дело...

В окне забрезжил рассвет, и я не заметила, как уснула. Проспала я два часа и проснулась от взгляда Сысоева...

Эпилог

– Танька, ну ты меня и разыграла! Я ведь поверила, что ты с настоящим трупом в одной постели лежала, – сказала Светка, которую я везла домой на своей «девятке». – А что дальше-то было?

– Дальше все было по плану. Я подошла к Татьяне и сказала ей, что Сергею очень плохо, что он без сознания и что я уже вызвала ему «Скорую». Медики прибыли минут через десять и отнесли Сысоева на носилках в машину. Естественно, я уехала вместе с ними. Алексей Алексеевич напоследок попросил меня позвонить ему и сообщить о состоянии здоровья Сергея. Я позвонила вечером и сказала, что Сергей Эдуардович умер... Собственно, на этом моя миссия была закончена.

– Тань, а зачем надо было Сысоеву умирать?

– Света, ну как же ты не поймешь?! На следующий день состоялся совет директоров, на который заявился без приглашения Пименов и сказал, что он, услышав о безвременной кончине Сысоева, готов выкупить освободившийся пакет акций. Николай Петрович так долго шел к своей цели, что ждать не мог – вдруг его кто-нибудь опередит. Акционеры позвали юриста, чтобы он объяснил механизм перераспределения акций и назвал сроки, в которые это можно будет сделать. Заседание затянулась, а под занавес на заседание явился Сысоев и предложил Пименову закурить сигару. Естественно, это был другой «Упман», но Николай Петрович отказался от этого презента, сильно занервничал, встал и собрался выйти из кабинета.

– Неужели его вот так отпустили?

– Конечно же нет. В приемной стоял Мельников в милицейской форме и два его приятеля. Пути для отхода были отрезаны. Пименов снова вернулся за стол переговоров. Резкая смена надежд выбила его из колеи. Банкиры требовали объяснений. И Сысоев начал рассказ о том, как однажды в субботу решил сесть за руль своего «Ягуара», но к нему подошел сосед и поведал о женщине в спортивном костюме... Короче, Светка, Сергей стал откровенно блефовать, давая Пименову понять, что у него в руках имеются все доказательства... Акционеры едва не разорвали на части начальника АХО, и ему не оставалось ничего другого, как отказаться от своего пакета акций и написать заявление на увольнение, что он и сделал. Знаешь, наглость – это далеко не синоним смелости. Пименов откровенно струсил. Он даже подумал, что его арестуют, но, когда снова вышел в приемную, Мельникова там не оказалось.

– Понимаю, то есть он остался ни с чем. А как же Степанида?

– А вот тут как раз самое интересное – Александра Степановна Конева к этому времени уже была арестована.

– Как? За что?

– Еще в воскресенье я отдала отравленную сигару на экспертизу, мой знакомый криминалист как раз дежурил в тот день. Он обнаружил не только яд в сигаре, но и нашел на ней отпечатки пальцев. Представляешь, Степанида схватилась за «Упмана» руками, забыв о всякой осторожности! В понедельник утром я попросила Кирю посмотреть, не числятся ли где-нибудь эти пальчики. Оказалось, что милиция уже давно ищет человека с этими отпечатками пальцев и не может найти. Короче, Коневу арестовали по подозрению в убийстве с целью наживы, но это совсем другая история.

– А Таша? – не унималась Светка.

– Ташу мне пришлось взять на себя. Я подкараулила ее около дома, воспользовалась эффектом неожиданности и силой усадила в машину. Наталья, разумеется, устроила истерику, но я рассказала ей все, что мне было известно о двух покушениях на ее бывшего мужа. Про письма, которые писала ее дочь, я умолчала. Наталья начала плакать, молить о пощаде, сваливать всю вину на Пименова, который шантажировал ее... Хотя на самом деле я подозреваю, что никакого повода для шантажа не имелось. Все, что делала Наталья, она делала по своей доброй воле и с большим удовольствием, а также выгодой для себя. Понимаешь, у нее было не самое легкое детство – беспросветная бедность, гулящая мамаша и все такое прочее. Разумеется, Наталье хотелось лучшей жизни, и добрый дядя Коля преподал ей несколько жизненных уроков. Таша оказалась хорошей ученицей, она легко могла вскружить голову любому мужчине, даже тому, кто намного моложе ее. А потом использовала влюбленных в нее мужчин по своему усмотрению. Во всяком случае, брак с Сысоевым оказался весьма выгодным для девушки с заводской окраины. Она так изящно обирала его все годы совместной жизни, что Сергей Эдуардович ни о чем не догадывался. Вот только измены скрыть не удалось...

– Да, это просчет с ее стороны, – вздохнула Светка. – Была бы осторожнее, Сысоев не подал бы на развод.

– А я думаю, что она специально развод спровоцировала.

– Понятно, ведь без мужа жить интересней...

– Возможно, но я не удивлюсь, если она для того и разошлась, чтобы потом отправить Сергея на тот свет... Чувствуется здесь стиль Пименова: тише едешь – дальше будешь. Внезапная смерть мужа сразу бросит подозрение на основную наследницу, а вот смерть бывшего мужа – нет.

– Да, – протянула Светка, анализируя ситуацию. – Если бы им все задуманное удалось, то имущество отошло бы дочери, а это все равно что Таше. Пименов бы потом на ней женился, а Степаниду свою погнал бы за ненадобностью...

– Не знаю, как насчет Степаниды, но вряд ли Пименов женился бы на Наталье. Зачем ему такая жена? С ней одни проблемы, ведь выучил же на свою голову... Она хороша, как напарница в темных делишках. Увы, самое главное дело их жизни провалилось... Знаешь, Света, Сысоев оказался очень благородным, он не хотел никому мстить, только просил меня создать условия, чтобы ситуация в дальнейшем не повторилась...

– Сложная задачка, – посочувствовала мне Светка.

– Вот именно. Но я же не собиралась всю свою дальнейшую жизнь оберегать Сысоева от этой парочки. Он человек с возможностями, поэтому сможет обезопасить себя сам. Но для этого он должен был узнать о том, что представляет из себя его бывшая супруга. Сама я ему о ней не могла рассказать, потому что обещала Маше молчать. Я заставила Наталью во всем признаться Сергею.

– Как тебе это удалось?

– Я поняла, что она только одним дорожит в этой жизни – своей дочерью. Если уж кто и шантажировал Ташу, то я, а не Пименов. Я предоставила ей выбор – либо обо всем узнает Мария, либо Сергей. Собственно, выбора-то у нее не было, поэтому она немного покапризничала и согласилась на второй вариант, – сказала я.

– Неужели она ему во всем призналась?

– Знаешь, она начала ему плести ту же чушь про то, что Пименов ее заставил...

– И что же, Сергей поверил ей, простил ее?

– А вот этого я, Света, не знаю. Впрочем, меня личная жизнь клиентов не касается. Меня наняли предотвратить покушение и разоблачить преступников, и я это сделала. Точнее, мы это сделали вдвоем с Мельниковым. Кстати, Светуля, ты не ищи в Тарасове банк «Пять корон», я его название изменила, так же как все имена и фамилии.

Черт! Я же Мельникова назвала своим именем. Да ладно, Светка подумает, что оно тоже вымышленное. А Владимира Сергеевича Кирьянова я только Кирей называла, это не страшно.

Оглавление

  • В постели с банкиром . Серова М. С. Черная принцесса. В постели с банкиром.: Повести. М., Эксмо, 2007. ISBN 5-699-20521-7
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Эпилог
  • Реклама на сайте

    Комментарии к книге «В постели с банкиром», Марина Серова

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

    РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

    Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства