«Исторические повести»

Сияющая пропасть веков отделяет нас от той эпохи, когда происходили описываемые здесь события. За этот долгий период в нашей стране, как и повсюду в мире, многое кануло в вечность, и тому, кто хотел бы вновь воскресить эти легендарные времена, не удастся вернуть их своими вздохами; возникли новые условия, хоть их и нельзя назвать превосходными. Изменчивый облик мира стал в общем более юным, более приветливым; шестьсот лет тому назад лицо его, если сравнить с нашим временем, было старым и суровым. Особенно для нашей страны.

Позволь мне, читатель, несколькими легкими штрихами нарисовать тебе это отталкивающее лицо. Когда картина имеет свой основной тон, то легче и образам ее придать нужные краски и расположение.

В начале тринадцатого столетия эстонец оказался окруженным весьма своеобразными соседями. Говорят, будто с соседями вообще трудно жить в мире и дружбе. Но у эстонцев в те времена соседи были совсем свирепые, один хуже другого. Они его, бедного грешного язычника, обирали догола, чтобы солнце Рима могло беспрепятственно освещать его темную душу, они избивали его до полусмерти, чтобы он мог как следует вкусить благодати Христовой, превращали его в рабочий скот, чтобы сделать его способным нести на своем горбу блага средневековой культуры. Они заставляли его работать на поле, которое испокон веков принадлежало ему самому; здесь кнут надсмотрщика учил его почитать права новых хозяев, приобщал к просвещению и католической вере и внушал ему презрение к прохладным рощам языческих богов.

Такими милосердными соседями, учившими эстонца всему этому, были датчане и немцы.

Остальные его соседи — шведы, русские, латыши, литовцы — не скрывали хищный оскал зубов под личиной кротости, а показывали зубы с откровенной прямотой, когда имели к тому возможность. Они частенько присаживались за скудный стол эстонца, но, наевшись досыта, а также если дубинка хозяина оказывалась покрепче, непрошеный гость отправлялся восвояси, оставляя язычников в их языческой вере.

В первых битвах «во славу веры и просвещения» датский король захватил земли Харью и Виру. Остальные земли эстонцев стали собственностью Ливонского ордена и епископов.